Панихида - Алан Фостер

— Скорей бы,— сказал Дервент, залезая в вездеход и садясь в кресло. Следующим пунктом в их маршруте значилась небольшая ферма, где выращивали овощи, в шести километрах к северо-западу от трактира. Он не сомневался, что там они увидят ту же самую картину.— Я слышал, люди на Земле и в колониях уже срывают зло на членах правительства. Неудивительно. Все хотят, чтобы у врага наконец появилось хоть какое-то лицо.

— Месть, возможно, и примитивное чувство, но, похоже, оно никогда не исчезнет.— Гудзон была ниже ростом, чем Дервент, и залезть в вездеход ей оказалось труднее. Когда солдаты заняли свои места, она пристегнула ремни, устроившись рядом с колллегой. Но сначала убедилась, что ее драгоценный диктофон крепко висит у нее на поясе.— Я бы своими руками выпотрошила пару-тройку тех, кто это сделал.

— Серьезно? — спросил он, когда двигатели вездехода запели, отрывая машину от поверхности.— Ты никогда не производила впечатления агрессивного человека.

Она оглядела его с ног до головы, приблизив к нему свое миниатюрное лицо. Трансплантированные линзы блестели, как кимберлийские бриллианты.

— Просто я никогда еще не видела две сотни мертвых детей, к тому же собранных в одном месте.

Дервент вспомнил школу и сжал зубы. Всему есть предел. Несмотря на свой внешний имидж стоика, он не меньше, чем все остальные, хотел найти кого-то, кто за это ответит. Ему хотелось кого-нибудь убить. Хотя, конечно, в первую очередь, он был профессионалом и гордился присущей его профессии беспристрастностью.

Но когда доходило до такого, он уже не мог сохранять даже видимость безразличия и отчужденности, как бы ни старался. В этот момент он был всего лишь человеком.

Глава девятая

Все разумные расы, когда до них дошла весть о кровавой бойне на Привале, разделили гнев и возмущение людей. Корабли транксов, пайтаров и квиллпов получили указания отслеживать любые незнакомые или редко встречающиеся разумные расы, чей технологический потенциал выглядел достаточным для проведения акта геноцида планетарного масштаба. Эту просьбу землян все восприняли с готовностью. Кроме того, транксы и пайтары по собственной инициативе отправили поисковые экспедиции, целью которых было найти неизвестную расу маниакально настроенных инопланетян.

Земляне считали также возможным, что истоки ужасного события лежат в области их собственной истории межрасовых конфликтов. Хотя, как и в любой другой колонии, на Привале обосновались разные этнические, социальные и религиозные группы, существовала вероятность, что какая-нибудь могущественная группировка, неважно, на Земле она базировалась или в отдаленной колонии, могла враждовать с другой, обосновавшейся на Привале, пусть даже противостояние и не декларировалось открыто. В отсутствие очевидных улик нельзя было отказываться ни от каких предположений. Любую теорию следовало проверить, любое мнение — обсудить.

Однако, несмотря на самоотверженные усилия людей и их союзников, в течение года бившихся над проблемой, до сих пор не удалось отыскать ни единой зацепки, которая смогла бы хоть как-то намекнуть на то, кто же совершил это невероятное преступление.

Исследования новых миров и колонизация, освоение космоса, входившего в сферу влияния Земли, резко затормозились. Воцарилась атмосфера ксенофобии и страха. Не много находилось смельчаков, согласных переселяться на другие планеты, зная при том, что палачи, уничтожившие шестьсот тысяч человек на Привале, до сих пор не найдены и не наказаны. Убийцы вполне могли точно так же уничтожить еще одну колонию землян, осмелься те обосноваться на какой-нибудь другой гостеприимной, никем незанятой планете.

На Земле и в колониях царили взаимные упреки и подозрительность. Как вообще могла произойти такая катастрофа, спрашивали друг друга люди. Кто был настолько небрежен в исполнении своих обязанностей? При отсутствии четких ответов обвинять можно было кого угодно. Много ни в чем не повинных людей, не допустивших никаких оплошностей, неизбежно стали козлами отпущения. И в прессе, и в личном общении все кивали друг на друга, разражались скандалы, сыпались взаимные обвинения, разрасталось количество судебных процессов по делам о клевете. Не появлялось только реальных ответов.

На Привале посменно работали команды военных и следователей, и, наконец, завершили свою работу. Одна за другой группы покидали гостеприимную планету с ее звенящими водопадами, журчащими ручьями и бесконечными лесами. Были проверены все гипотезы, вплоть до той, что на планете могла существовать некая развитая цивилизация, до поры до времени скрывавшаяся от колонистов, а затем неожиданно вышедшая из укрытий, чтобы уничтожить ничего не подозревавших людей. Наиболее развитой формой жизни на Ар-гусе-5 считались лесные ящероподобные существа с черными миндалевидными глазами и визгливыми голосами. Хотя они обладали некоторыми зачаточными способностями к использованию предметов в качестве инструментов, они не могли справиться даже с более глупыми, чем они сами, местными хищниками, которые превосходили их размерами, а потому на них охотились. И уж тем более ничего не смогли бы поделать с хорошо вооруженными землянами.

Релдмуртинджек был членом одной из групп транксов, предложивших людям помощь в расследовании тайны гибели колонии. Вместе с пайтарами, квиллпами и людьми насекомообразные работали на Привале, пытаясь найти хоть что-то, что пролило бы свет на произошедшее.

Исключительно упорядоченные транксы были шокированы, пожалуй, даже больше, чем их коллеги-люди. Такие вещи просто не должны происходить там, где властвуют разум и цивилизация. Безусловно, раздоры, противостояние и смерть разумных существ не являются чем-то невозможным, но они просто обязаны иметь свое объяснение, если не оправдание. Хотя объяснения пока найти не удалось, все равно оно наверняка существовало.

Релдмуртинджек работал в одном из относительно уцелевших административных зданий Вельда, когда увидел рослого землянина, направлявшегося к нему. До своего назначения сюда транкс никогда не встречался с людьми. Исследовать эту опустошенную планету в поисках улик было большой психологической нагрузкой даже для него, и он с трудом мог представить, каково пришлось первым группам людей, прибывшим сюда по делу и вдруг увидевшим развалины и тысячи трупов.

Как и большинство представителей своей расы, Релдмуртинджек много слышал про двуногих, но непосредственный контакт помог ему избавиться от наиболее абсурдных мифов, ходивших про этих разумных млекопитающих среди транксов. Люди не были громадными: они были просто высокого роста. Большинство из них не завязывалось узлами: просто они были более гибкими. Несмотря на свою странную прямую осанку, они не опирались на хвост, поскольку у них такового не имелось, и все-таки ухитрялись не падать. Или, по крайней мере, падали очень редко. Они легко возбуждались и раздражались, но могли быть и спокойными, приятными в общении. Правда, последнее лично ученый-транкс ставил под сомнение. За время своего пребывания на Привале он видел очень мало людей, чье состояние заслуживало название спокойного.

Приближавшийся к нему землянин выглядел беспокойным, но не нервничающим. Его звали Ли. За время совместной работы у них с Релдмуртинджеком установились дружеские отношения. Необычайно энергичный даже по человеческим меркам, Ли почему-то предпочитал общество транкса компании своих коллег, тем самым порядком удивляя Релдмуртинджека. Транкс надеялся, что скоро ему удастся выяснить причины такого странного явления.

Ли посмотрел сверху вниз на рабочее место Релдмуртинджека — просто небольшую выемку в полу. Помещение каким-то образом избежало сильных разрушений, хотя верхние два этажа здания обрушились. В небольшой нише находился рабочий стол, содержимое которого не пострадало. Все электронные приборы, установленные на столе, естественно, вышли из строя, и все-таки оставалась надежда найти какие-нибудь записи, надписи или еще что-нибудь, что пролило бы свет на произошедшее на планете. Используя сканер со встроенным переводчиком, Релдмуртинджек исследовал куски искусственной целлюлозы, аккуратно разложенные на три стопки.

— Что-нибудь есть? — спросил светловолосый человек, заранее зная ответ.

— Уцелело много информации, но она не имеет отношения к предмету нашего расследования,— ответил транкс.

Кивнув в знак понимания, землянин осторожно спустился на стилакритовый пол.

— Вы, ребята, очень хорошо справляетесь с такого рода работой. По-моему, я никогда не видел тебя уставшим или соскучившимся.

Релдмуртинджек попытался ответить на недавно освоенном земшарском, что давалось ему с таким же трудом, с каким землянин общался с ним на низко-транксском. Обычно их разговор состоял из смеси обоих языков, необычного сочетания тянущихся человеческих гласных и отрывистых щелчков и свистов, издаваемых транксами. Этот неуклюжий говор, находившийся только в стадии развития, неофициально окрестили симворечью, и название прижилось. Пока язык находился только в начальной стадии развития, но с каждым новым контактом между двумя расами разрастался все больше.