Князек - Синтия Хэррод-Иглз

По осени в усадьбе Морлэнд все пришло в движение – прибывали посланники, столь роскошно одетые, что в них с большим трудом можно было распознать слуг, если бы не гербы рода Перси у них на рукавах: лев и полумесяц и девиз «Надежда». Клемент, управляющий, теперь выставлял напоказ герб Морлэндов, украшающий его рукав; заяц и вереск. Он даже отдавал распоряжения слугам не в обычной своей мягкой манере, а грубовато и отрывисто, предупреждая таким образом, что они не должны уронить престиж хозяина в глазах гостей – на карту была поставлена честь рода, которую он ставил превыше всего – и всеми силами хотел показать, что в доме царит порядок не меньший, нежели в имении, например, графа Нортумберленда.

Клемент, разумеется, знал истинную причину этой суеты: хозяин искал нового покровителя и, помимо этого, надеялся подобрать подходящую невесту для старшего сына. Семья Морлэнд долгое время находилась под покровительством герцога Норфолка, но религиозный раскол диктовал новые условия. Недавно папа Римский издал закон, запрещающий католику посещать протестантские службы и объявляющий это смертным грехом. А Парламент принял новое постановление, в соответствии с которым приверженцы католицизма не принимались на государственную службу. На должность мирового судьи теперь назначили гораздо более сурового человека – прежний судья был отстранен от должности за чрезмерную лояльность к приверженцам католицизма. И теперь ожидались куда более жестокие штрафы и религиозные гонения: запрещалось зажигать свечи в день Сретения Господня, украшать ветви вербы в Вербное воскресенье, поклоняться кресту в Великую пятницу, возжигать Пасхальную свечу в канун Пасхи...

Все те, кто, подобно Морлэндам, пытались придерживаться старой веры, наверняка окажутся под строжайшим надзором и, возможно, их будет ждать суровое наказание. Пропасть между католиками и протестантами все время расширялась – а молодой герцог Норфолк был приверженцем протестантизма. Посему неудивительно, что Пол Морлэнд ищет нового покровителя и что все его надежды связаны с католической фамилией Перси. Севернее древних римских стен власть королевы не распространялась – существовала даже поговорка, прочно связанная с этими дикими землями на границе с Шотландией: «Севернее Великой Стены нет короля, кроме Перси». Одно время предпринимались попытки ввести на севере те же законы, что и на юге – но все безрезультатно. Клемент был в курсе планов господина – и всецело одобрял их. Своя рубашка ближе к телу, считал он. А здесь, в Йоркшире, милость Перси может оказаться куда полезнее милостей государыни.

И вот настал день, когда господин и его старший сын были допущены в городское поместье графа Нортумберленда в Йорке. «Гостиница Перси», как частенько называли эту усадьбу, находилась в Уолмгейте, заболоченной северной части Йорка, где из-под земли били многочисленные родники, сбегающие в Фоссе и питающие городской водопровод и пруды для разведения рыбы. Это был огромный и роскошный дом. Мебели в нем было весьма немного, и, несмотря на великолепие, сразу бросалось в глаза, что хозяева редко посещают его.

Лорд Перси принял Морлэндов в своих покоях, меблированных в старинном стиле – единственное кресло для хозяина, стол, покрытый ярко-алой скатертью, и огромная кровать под гобеленовым пологом. Нортумберленд был тремя годами моложе Пола, но выглядел старше своих лет – сухопарый и закаленный в битвах, с суровым, изборожденным морщинами лицом и холодным взглядом аристократа. Ему приходилось нелегко здесь, в этом северном диком краю. Северный принц носил роскошное платье и цепь, украшенную бесценными каменьями, но в его суровой жизни не нашлось места для любви. Он оценивающе оглядел огромную фигуру и кроткое лицо Джона – так орел смотрит на добычу. На Пола он и вовсе не обратил внимания. И тут же перешел к делу.

– У меня есть кузен – дальний, но все же кровный мой родич – владелец приграничного поместья. Имя его Вилл Перси, но его прозвали Черный Вилл – уж не знаю, за выражение лица или за суровость сердца. Источник его богатств – крупный скот. У него богатейшие стада. Под его началом три сотни воинов. – (На границах престиж рода все еще измерялся численностью личной гвардии – обычай этот сохранился лишь на севере.) Нортумберленд продолжал: – У Черного Вилла нет законного сына и наследника, а лишь единственная дочь, которая и унаследует все после его смерти. Ей необходим супруг – он и будет фактическим хозяином земель, а она – номинальной владычицей.

Пальцы Перси, унизанные драгоценными перстнями, забарабанили по львиной голове, искусно вырезанной на подлокотнике кресла.

– Я решил, что Мэри Перси должна стать женой Джона Морлэнда. Что вы скажете на это?

Джон не сумел скрыть волнения, но у него хватило ума промолчать. Пол Морлэнд дипломатично улыбнулся.

– Отвечу лишь, что милорд весьма щедр на благодеяния – и спрошу, чего милорд желает взамен?

Перси улыбнулся – но в этой улыбке напрочь отсутствовало веселье:

– Ты, разумеется, прав. Но на данный момент я желаю лишь одного – преданности. Вы ведь католики, и в вашей домовой часовне служат мессы вопреки закону – у меня есть свои источники информации. Нет нужды это отрицать. Вы поддерживали покойную королеву в борьбе с протестантскими узурпаторами. Я буду рад, если наследник доброй католической семьи станет править землями, которые унаследует дочь Черного Вилла. Меня также обрадует, если люди Морлэндов станут подданными Перси. На данный момент это все, чего я хочу.

– А в будущем? – осторожно осведомился Пол. Холодный взгляд Перси приковал его к месту.

– Насколько я знаю, девиз Морлэндов – «Верность»?

Джон бросил на отца отчаянный взгляд. Он вспомнил пронзительные черные глаза, требующие любви и преданности – но отец улыбался и кивал, понимая вполне, как и Джон, значение последних слов Перси.

– Вы правы, милорд. Морлэнды верны тем, кто дарует им милости. Когда придет время, мы отплатим за все.

– Тогда дело решено, – сказал Перси. – Я сообщу вам через посланника, где и когда вы встретитесь с Черным Биллом, и пошлю отряд, чтобы сопровождать вас.

– В этом нет необходимости, милорд, – начал было Пол, но Перси рассмеялся резким и холодным смехом.

– Видно, вы не вполне понимаете, по каким землям придется вам путешествовать. Если я не пошлю с вами вооруженной гвардии, вам не удастся живыми добраться до места. И помните об этом, господин Морлэнд, если вам вдруг взбредет на ум возвращаться домой в одиночестве!

Джон и его отец ехали назад по запруженным народом, шумным улицам молча, погруженные каждый в свои думы. Вот они достигли моста у Королевской набережной, где им пришлось остановиться в очереди у переправы: тут скопилось множество груженых конных повозок. Здесь вечно толпился народ у многочисленных мелких лавчонок, торгующих рыбой и прочими товарами. Шум стоял невообразимый, а мостовая была очень скользкой от рыбьей чешуи, крови и внутренностей – рыбу потрошили на месте по требованию покупателей.