Я тебе принадлежу (СИ) - Леманн Анна

Глава 39. Ника

— Дима, Тёма! — восклицаю, когда моих мальчишек приводят в отдельную комнату, где под наблюдением одной из работниц детского дома, нам разрешили увидеться.

Раскидываю руки в стороны, чтобы поймать их в свои объятия. Дима бежит первым и… единственным. Тёма остаётся около женщины, смотря лишь на своего брата, который улыбается и вертится в моих объятиях. Я же, как и Максим, нахмурено смотрю на старшего Солнцева.

Он обиделся? Думает, это наша вина, что они теперь в детском доме?

— Ника, забери нас, — просит младший Солнцев, вернув себе моё внимание. — Нам тут плохо! Меня тут мальчики обижают! Сильно. Обзывают и… Тёму тоже! Забери!

— Тёма? — делаю попытку позвать второго мальчика, но он не реагирует на мой голос. Отстранённо смотрит то ли на брата, то ли куда-то сквозь него.

Поднимаю озадаченный взгляд на Макса, и тот идёт к своему брату. Садится перед ним на корточки и что-то ему говорит. Артём никак не реагирует, но мне некогда сейчас смотреть на эту картину, потому как младший мальчик привлекает моё внимание.

— Ты пришла нас забрать? — спрашивает Дима. — Пожалуйста, забери! Мне тут не нравится! Я хочу домой! Забери! Я обещаю, что буду хорошо себя вести, — жалобно тараторит, а его слова рвут моё сердце, потому что я знаю, что сегодня мы их не заберём. И завтра тоже… и неизвестно, когда у нас получится.

— Не сегодня, мальчик мой. Прости…

— Почему? Мы тебе больше не нужны? — задаёт вопрос, начав плакать. Отталкивает меня от себя и со слезами на глазах, продолжает. — Ты говорила, что никогда нас не бросишь! Говорила! Ты обманула?! Ты врунишка! Все врунишки! Ты обещала! У тебя теперь будут свои дети, и мы тебе больше не нужны! — кидается мне в объятия обратно. — Но ты нужна нам! Мне и Тёме! Очень нужна! Мы тебя любим!

— Нет! Дима! Я заберу вас! Очень и очень скоро! — крепче его обнимаю, чувствуя слёзы, которые наворачиваются на глаза. — Через неделю. Мне нужно разобраться со злодеем, который заточил вас в этой башне, — рукой показываю на детский дом. — Он заколдовал это место.

— А ты нас забери, — наивно просит, взяв меня за руку. — Забери нас, и мы вместе его победим, — он заглядывает в мои глаза своими детскими наивными, и я не могу сдержаться, по щеке скатывается слеза, которую я тут же вытираю. — Папа говорил, что только вместе можно победить чудовище. Мы с Тёмой вам поможем его одолеть. Я маленький. Я найду его слабое место и незаметно проткну мечом. Тёма и Максим умные — они его обхитрят. А ты будешь нашей принцессой, как мама, ради которой подвиги будем совершать!

— Хорошо, — киваю. — Я завтра начну собирать бумажки, чтобы освободить вас и забрать.

— Обещаешь?

— Обещаю! — киваю так активно, что, кажется, головасейчас оторвётся. — Мы принесли вам сладости, — говорю и протягиваю ему коробку. — Это твоя. Я пойду Тёме его коробку отдам, — Дима забирает у меня свою коробку, и я поднимаюсь, чтобы пойти к Артёму.

— Ника, — хватает меня за руку, заставив, остановится. — Тёма странный. Он не улыбается и не играет ни с кем. Даже со мной. Думаю, чудовище что-то с ним сделало. Он сидит и ничего не делает. Тёти на него кричат, что он кушать не хочет. И он как мумия. Он наверно заболел… Я его иногда кормлю, когда никто не видит, но у меня только хлеб есть с обеда или ужина.

О боже! Что с моим мальчиком? Что с ними делает детский дом?

Как тут сдержать слёзы, когда всё так ужасно?

— Я пойду, посмотрю, — проговариваю и, оставив Диму, иду к Максу и женщине, услышав лишь конец их разговора.

— … Мы не знаем, что с ним. Он не ест, не спит и вообще ничего не хочет делать. Ходит следом за братом и всё. Следит за ним, и он словно тень Димы. Мы вызвали комиссию, и наверно будут проверять его на вменяемость и психологическое состояние.

— Он не псих, — рычит Макс. — Он нормальный парень, которого грубо отняли у тех, кто его любит. Вы это понимаете? Я настаиваю на том, чтобы вы не делали этого!

— Но он…

— Он нормальный ребёнок! — продолжает Максим. — Мы совсем скоро его заберём и покажем психологу сами. Ему нужна помощь, не отрицаю. Но он не псих.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Дай бог, мужчина, — не выдерживает женщина, вздыхая. — Надеюсь, что у вас всё получится. Потому что мне жаль этого паренька. И если вы сможете ему помочь… я буду только рада. Но что делать нам сейчас?! Ребёнок не ест!

— Он будет есть, — вмешиваюсь. — Разрешите мне приходить сюда, и я буду сама его кормить. С ложечки, если нужно будет. Но не надо портить ему жизнь. Если в его карточке появится какой-нибудь ненормальный диагноз, то это испортит ему жизнь в дальнейшем. Вы ведь должны понимать, что это просто психологическая травма. Это всё лечится со временем. Любовь, забота и семья.

— Это не в моей власти разрешать такое, девушка… Я всеми руками за, ведь я понимаю, что он нормальный. Но если он не будет есть, спать и что-либо делать это приведёт к обезвоживанию и больнице. Как я буду потом отчитываться?

— Максим, — оборачиваюсь к мужу.

— Я всё улажу, — обещает, взяв мою руку. — Тебе разрешат. Я всё ради этого сделаю. Я договорюсь со всеми. Всё будет хорошо.

Глава 40. Ника

— Мы должны их забрать! — говорю, падая в объятия мужа. — Прошу! Сделай что-нибудь! У тебя же есть связи! Я готова на всё, но я не могу… Ты слышал, что мне говорил Дима? Он плакал, Максим! Просил забрать… Боже, Максим! Прошу тебя! Я не знаю, что делать, — слёзы катятся по щекам, а я не могу успокоиться даже в объятиях человека, который дарит мне спокойствие.

— Мы заберём их… — обещает, прижимая меня к себе.

— А Тёма… господи, что с ним случилось?! Ты видел его? Он словно молчаливый болванчик, не реагирует ни на что!

— Мы отправим его к врачу, и он его посмотрит, — пытается меня успокоить, но после того, что я видела в детском доме, приходить в себя я буду очень долго. — Думаю, это шок и депрессия. В любом случае, доктор ему поможет.

— Ненавижу! — начинаю пыхтеть. — Ненавижу того, кто подставил нас! Из-за него дети получили психологическую травму! Господи, что делать? Как понять, кто это? Я сверну ему шею! Своими же руками! Пострадали дети! В чём они провинились? Родители, потом детский дом? Или они не заслуживают счастья, как и мы с тобой?!

— Это Игнат, — тихо произносит Максим.

— Что?

— Это Игнат, — повторяет, и я вопросительно на него смотрю, ожидая продолжения. — Он подслушал мой разговор с Ренатом в клубе и это точно он. Я с ним говорил. Он признался мне. Извини, что не сказал сразу. Хотел сам разобраться.

— О господи! Я его уничтожу! — сжимаю ладони в кулаки, но пока от моей злости страдает лишь рубашка мужа, оказавшаяся под моими руками.

— Нет, мы не можем. Он потопит твой бизнес, — предупреждает Макс.

— Плевать мне на этот бизнес! Пусть катится, куда хочет. Главное, мои мальчики! — кричу, не понимая, как он может заботиться о какой-то там компании, после того, что увидел в детском доме. Своего брата, которому нужна срочная помощь и забота близких.

— Ника, в тебе говорят эмоции. Чтобы забрать мальчиков, нам нужна компания. Компания — это деньги, а их скоро понадобится очень много, — вдалбливает в мой мозг, и я соглашаюсь, радуясь тому, что рядом со мной Максим. Он не даст мне совершить глупости.

— И что нам делать? Мы не можем сидеть просто так, Макс.

— Есть у меня один план, но не знаю, если Ренат согласится, — серьёзно проговаривает, тяжело выдохнув. — Но Ника, это будет очень сложно и очень рискованно. Всё может пойти ужасно, а может наоборот, хорошо. Шанс на то, что всё выйдет как надо — пятьдесят на пятьдесят.

— Что ты задумал? — настороженно интересуюсь.

— Потом узнаёшь, — кидает и начинает оглашать план действий. — Но ты возвращаешься в компанию и садишься на пост руководителя. Ты занимаешь моё место, зля Игната тем, что в компании происходит то, что он не может контролировать. Мой секретарь, Наталья, тебе будет подсказывать, что и как лучше делать. Она профи. Доверься ей. Я ей коротко объясню, что меня временно не будет. Она долго со мной и даже может вместо меня порой работать, так что с ней ты не сделаешь фатальных для компании ошибок.