Черные розы для снайпера - Нина Васина

По дороге в машине Ева обдумывала, почему убийца не осмотрел тщательно тело на предмет особых примет. Она набрала номер телефона Зои.

– Слушай, если убитому отсекают кисти рук и голову…

– Был под следствием и подозревается, что в органах имеются его фотографии и отпечатки! – перебила ее Зоя.

– У него есть особые приметы на теле.

– Убийца очень спешил, все осмотреть не успел. Что там у тебя?

– Так, есть кое-что. А еще почему? Узнай, берут ли отпечатки пальцев у людей, работающих в оборонных областях науки?

– В смысле – в филиалах космических центров, например? – Голос Зои звонкий и напряженный. – У нас не берут, а вот в других странах – обязательно!

– Если мои догадки подтвердятся, то наша подозреваемая очень спешит.

– Мы можем просто искать методом тыка, – предложила Зоя.

– Например?

– Например, собираем всю информацию по космосу за последние месяцы либо по пищевой промышленности, обсуждаем с тобой и отбраковываем то, что не подходит, а самое интересное оставляем как предварительные версии.

– Не поняла, – удивилась Ева, – при чем здесь пищевая промышленность?

– Погибшая заложница – технолог детского питания. Ее запросто могли убить в связи с каким-нибудь дорогим контрактом по детскому питанию. Оно у нас почти все заграничное. Большие деньги, кстати.

– Не огорчай меня так. Зачем потом убивать мужа технолога, инженера космической связи? Отрезать ему голову и руки, чтобы быстро не узнали личность убитого?!

– Ну извини, не подумала. Ты нашла тело мужа?

– Я еду в квартиру. Я почти приехала. – Ева заруливала во двор, который при дневном свете оказался просторным и ухоженным.

– Подожди Аркашу, он подъедет. Он квартиры шмонает артистично!

Это Аркаша нашел закладку в книге – фотографию умершей женщины и ее мужа на пляже. В ярком южном солнце на фоне моря и пальм еще молодая пара улыбалась фотографу, мужчина обнимал женщину мускулистыми руками, татуировка на плече просматривалась отчетливо.

– Ей нужен был специалист по космическим связям, – задумчиво сказала Ева.

– Тогда почему он мертв? – помахал фотографией Аркаша.

– Он не согласился сделать то, что она хотела. Она захватила жену в заложницы, жена позвонила мужу. Муж срочно прилетел, не зная еще о смерти жены. Разговор вечером в парке. Категорический отказ – смертельный приговор.

– Либо он уже знал о смерти жены.

– Аркаша, зачем тогда ему идти на встречу?

– Логично, – вздыхает Аркаша.

– Она будет искать следующего. Ее надо остановить. – Ева смотрела в упор.

– Ты мне тут не намазывай тонким слоем личностное отношение на работу. И про неоправданные смерти разговоры не заводи. Ты крутишься вместе с нами, конечно, недолго, но должна понимать. Дело – прежде всего, хоть это и звучит затасканно. Пока не узнаем, чего ей надо, никаких остановок.

– А можно намекнуть и испугать?

– Испугать, да? Если она – та, за которую мы ее принимаем, то я бы сказал, что ты самоубийца. Вот тебе разрешение на досмотр историй в психологическом Центре. Когда соберемся на обмозговывание?

– Я сегодня к детям еду. В воскресенье соберемся. Если ничего не будет срочного.

– Ну, будь жива.

– И тебе того же.

В шесть десять Ева Николаевна, закупив два пакета продуктов, тащила их по лестнице Центра психологической помощи, раздумывая, что это такое случилось с воинственной вахтершей. Бессмысленно улыбаясь, женщина кустодиевской купчихой сидела за стойкой, выставив перед собой в растопыренных пальцах блюдечко с чаем, и твердила испорченным автоматом: «И вам поможем, и вам, проходите, пожалуйста, и вас вылечат…»

Дверь в кабинет Далилы была открыта, оттуда доносился такой шум, как будто опрокидывают мебель. Ева присела и поставила на пол тяжелые сумки. Она прижалась спиной к стене и стала медленно подходить к двери, осматривая холл. У окна в холле стояла очень обеспокоенная Сонечка Талисманова, хваталась ладошками за щеки, засасывала губу и повизгивала, делая непонятные Еве знаки. А навстречу, еле передвигаясь и бессмысленно улыбаясь, шла Далила. С ее мокрых волос капала вода. Анна Павловна, застыв истуканом, спокойно наблюдала все это, сидя на диванчике и сложив примерно руки поверх маленькой сумочки на коленях. Из соседних кабинетов уже выходили люди, мокрая Далила уверяла их, что все в порядке. Ева подошла к двери и осторожно заглянула в комнату.

Кабинет Далилы был разгромлен. Тахты опрокинуты, кое-где на них была разрезана обивка. Два журнальных столика нацелились в потолок гнутыми ножками, кресла перевернуты, книги выброшены с полок на пол. Полина, босая, стояла на стуле и отдирала провода, упакованные в пластмассовую трубку, она рвала на себя эту трубку, запрятанную на стыке потолка и стены, и уже почти дошла до дверной коробки.

– Привет, – сказала Ева, быстро войдя в кабинет и останавливаясь на безопасном расстоянии. – Нервный срыв? Недосыпание? Проблемы в личной жизни?

Полина вскрикнула и резко прыгнула вверх и к двери, сгруппировавшись в воздухе – колени к груди. Ева бросилась ей наперерез, выставив руки над собой, словно ловила невидимый мяч. Она подгадала выброс ноги вперед, на входящую Далилу, оттолкнула бедро напряженной ладонью и развернула ударом длинное тело спиной к себе. Теперь подпрыгнуть пришлось Еве, чтобы попасть коленками в поясницу. Полина крикнула и тяжело упала на пол. Черные волосы закрыли лицо.

– Девочки, – заявила Далила, бессмысленно улыбаясь, – не надо драться, все в порядке. Кто это тут набросал?

Ева захватила Полину под мышки и тащила по полу к креслу. Вошла Соня и открыла тяжелые шторы на окнах.

– Подними кресло. Вот так. Принеси воды, открой окно, душно, – говорила Ева Соне, убрав с лица Полины волосы и легонько шлепая ее по щекам.

– Не надо воды, – Полина открыла глаза и внимательно осмотрела стоящую перед ней Еву. Потом она нашла взглядом свою сумочку, Ева чуть усмехнулась и покачала головой:

– Не надо. Не стоит, – и приоткрыла полу легкого льняного пиджака.

Полина разглядела кобуру, кожаный ремень, уходящий к плечу, и кивнула, соглашаясь.

– Что случилось? – спросила Ева, посмотрев сначала на Далилу, потом в узкие, умело подкрашенные глаза.

– Мы тут лежали, – неопределенно обвела комнату рукой Далила, – беседовали…

– Я искала аппаратуру, – заявила Полина. – Прослушки, источники инфразвука.

– Как интересно! – Ева подняла кресло и села. – И с чего бы это?

– Этот психолог! Эта твоя любимая подруга напичкала свой кабинет аппаратурой!

– А чем это тебе аппаратура не понравилась? – Ева нашла глазами сорванные видеокамеры. Они валялись разбитые на полу. – И что ты сказала про инфразвук?

– Она использовала приборы с инфразвуком для воздействия на мой мозг!

– Ерунда, – заявила Далила, – зарубежная фантастика. Это делают в фильмах про шпионов и ЦРУ.

– А почему ты решила, что она таким образом воздействует на твой мозг? – поинтересовалась Ева, задумчиво уставясь на Далилу.

– Мы были в комнате одни, – медленно проговорила Полина, успокаиваясь, – Далила Марковна не специалист в гипнозе. А у меня случился нервный выброс, полная отчетливая галлюцинация. Мне было страшно, больно и… – она запнулась, – были эмоции на грани ощущения, которые организмом давно забыты. Этого можно достичь и психотронным оружием. И последствия, – повысила она голос, – как после сильного наркотика! Это случается при превышении допустимого уровня звука, это иногда делают на допросах!

– Полина, – решила прояснить обстановку Соня, – вы их нашли? Эти приборы со звуком?

– Насколько я понимаю, – осмотрелась Ева, – это должна быть вполне приличного размера установка. Намного больше спичечного коробка. Правильно я понимаю, Полина Сергеевна?

– Правильно, Ева Николаевна!

Женщины напряглись и смотрели друга на друга не отрываясь – глаза в глаза.

– Я бы запрятала такую вещь в корпусе от видеокамеры, ведь их две, мне сразу показалось это странным, – предложила Ева, не отводя взгляда.

– Мне тоже пришло это в голову, – кивнула Полина, – поэтому я сорвала и распотрошила их первыми.

В наступившей тишине Далила собирала книги, Соня присела у осколков разбитого пузатого бокала и достала свечу в фигурных наплывах парафина.

– Что ты сделала Далиле? – спросила Ева, все еще не отводя взгляд.

– Ничего. Я не успела, ты меня остановила.

– А почему она мокрая?

Все посмотрели на Далилу. Вошла Анна Павловна.

– А меня укачало, – развела Далила руками, – я летать не приспособлена, укачивает. Блевала, извините, и обливалась водой в туалете. Как выяснилось, я плохо переношу высоту.