Тебе почти повезло (СИ) - Худякова Наталья Фёдоровна

Он вернулся в кухню, заглянул в холодильник, с шумом втянул воздух и вспомнил, что сегодня кроме чашки кофе с бутербродом так ничего и не ел. А зря, в гостиничном ресторане кухня была весьма приличной. Неожиданно для него самого по телу расползлось приятное тепло, стало спокойно и даже как-то безмятежно на душе. Кто-то из его многочисленных героев говорил как-то, что в критических ситуациях у человека срабатывает защита. Нервная система ищет возможности сберечь силы для более важных жизненных функций, чем страх, боль, тревога. Влад иногда сам удивлялся, каким образом придуманные им же герои знают больше, чем он, автор. Это было выше его понимания, но он никогда не считал нужным копать так глубоко. Есть высшие законы, которым подчинено все вокруг, в том числе и законы творчества.

— Алло, Лиза. Извините, что потревожил вас, — сказал он в трубку в ответ на ее глухое «да».

— Здравствуйте, Влад. Я рада вас слышать. Вы нисколько меня не потревожили, — она негромко рассмеялась. — Не поверите, но только что подумала о вас.

— Правда? — с облегчением выдохнул он. — Даже не верится…как дела у вашего сына? Ему полегче?

Лиза ответила не сразу. Чувствовалось, что этот вопрос ее напрягал, и Влад уже хотел извиниться, но она опередила его:

— Спасибо, что вспомнили. Да, уже лучше.

— Это хорошо. Во всяком случае, своими разговорами мы ему не сильно мешаем?

— Нет. Совсем не мешаем. Он в больнице. Уже давно.

— Очень жаль. Я бы с ним с удовольствием познакомился. Он скоро выпишется?

— Влад… расскажите, лучше, как ваши дела? Как творчество. Мне, правда, интересно. Не подумайте, что я хочу как-то увильнуть от ответа. Но здесь особый случай…

— Извините… я не специально, — Влад стушевался. — Да какие мои дела? Вроде как события важные, трагичные. Я даже не знаю, что вам сказать. Суета, недоумение… сплошные вопросы, в общем.

— Да, я понимаю. Но надо как-то встраиваться в эти новые реалии.

— Это вы хорошо сказали… встраиваться. Но как бы прагматично это ни звучало, встраиваться-таки придется. Как я уже сам понял, это единственный выход у меня сейчас. Но вы должны мне помочь…

— Я? — удивилась Лиза. — Если в моих силах…

— Я склонен думать, что это не отнимет много ваших сил. Как насчет поужинать где-нибудь в уютном месте? Я страшно голоден. Только не отказывайте, а то в обморок голодный упаду. Еще немного… и все…

— Сейчас. Погодите, пока падать не надо. Хочу собраться с мыслями…

Влад терпеливо ждал ее решения, хотя уже подсознательно чувствовал, что она не откажет.

— Але, Влад…

— Да, да. Я здесь…

— Не знаю, покажется ли вам уютным местом моя квартира, но в обморок от голода вы здесь точно не упадете. Я как раз приготовила хороший ужин. На двоих вполне хватит.

У Влада сладко заныло сердце, и слова от волнения застряли в горле.

— Или вы предпочитаете публичные места? — озадаченно спросила она.

— Да я их просто терпеть не могу, — почти шепотом произнес Влад. — Говорите адрес…

Она стояла в проеме открытой двери и улыбалась. Влад был удивлен, насколько «домашняя» Лиза отличалась от той, другой, которую он впервые увидел, когда лежал на снегу сбитый машиной. И тем более от Лизы в ресторане — утонченной, изысканной дамы. Сейчас перед ним стояла совсем молоденькая девушка в лосинах и тонкой тунике, совсем как вчерашняя школьница с косичкой, перетянутой цветной резинкой. Очки в простой темной оправе дополняли образ отличницы-первокурсницы.

— Здравствуйте, а мама дома? — решил подурачиться он.

Лиза прыснула в кулак, пропустила его в прихожую и закрыла дверь на замок.

— Так вы к маме, — подыграла она. — Тогда я вас разочарую. Мамы дома нет…

— По-моему, это нам на руку как раз, — засмеялся Влад и, сбросив пальто на вешалку, обернулся к Лизе.

Она была слишком близко, чтобы продолжать разговор, да и слова все вылетели у него из головы, как птицы из внезапно открывшейся клетки. Остались только эмоции, ослепляющие и лишающие остатков разума. Он прижал Лизу к себе, уткнулся ей в волосы и срывающимся голосом произнес:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Скажи, где твои крылышки? Я ничего не нахожу.

— Влад, ты о чем…

Он целовал ее в шею, гладил ладонями по спине и приговаривал:

— Ну как же так? Вот здесь должны быть крылышки. У ангелов они всегда есть.

От нее пахло детским кремом. Он хорошо знал этот запах, таким кремом пользовалась Настя, когда обветривала на холоде лицо или губы. Сейчас этот запах будоражил его куда больше самого изысканного парфюма. Э, парень, да ты пропал… совсем, — мысленно удивлялся он самому себе.

Ее хрупкое тело было слегка напряжено, а руки безвольно опущены вдоль тела, и Влад вдруг испугался, что она сейчас расплачется. Однако стоило ему немного отстраниться, как Лиза крепко прижала его к себе.

— Почему ты так долго? — прошептала она ему на ухо. — Я заждалась…

— Не знаю… я спешил. Пробки сейчас везде.

— Эти пробки вечно портят всем жизнь…

Влад подхватил ее на руки и понес в комнату. Больше они не произнесли ни слова. Он занимался с ней любовью с той болезненной страстью, которая присуща либо безумцу, либо приговоренному к смерти. В эти минуты для него как будто все исчезло — боль утраты близких ему людей, страх за свою жизнь, паника от непонимания происходящего вокруг. Исчезло все. Осталось только это чудовищное наваждение, за которое, он понимал, ему придется отвечать. Только сейчас уже поздно давать задний ход.

Потом он, как хищный зверь в зарослях, притаился за опущенными ресницами и наблюдал, как пульсирует жилка на ее шее, как блестит влажная ложбинка у нее на груди. Он почти не дышал, боясь нарушить этот хрупкий баланс в своей душе. Ему казалось, если сейчас она встанет с постели, он тут же рухнет вниз в реальность, как чаша весов, лишенная противовеса.

Лиза медленно натянула простыню до подбородка и проговорила едва слышно:

— Ты не спишь, не притворяйся…

— Не сплю.

— А почему ничего не говоришь?

— Я думаю…

Она не стала спрашивать, о чем он думает и, стянув с него простынь, обмоталась ею.

— Я в душ.

Она ушла, а он остался лежать нагишом, стараясь закрепить в памяти эти быстро ускользающие ощущения еще хотя бы на какой-то промежуток времени.

Они сидели в кухне при мягком свете бра, висевшим над столом. Влад старался много говорить, чтобы не поддаться искушению анализировать происходящее. Лиза слушала, внимательно глядя ему в глаза, как примерная ученица. Иногда она загадочно улыбалась, опустив взгляд.

— Что у тебя с работой? — вдруг спросила она будничным тоном. Так спрашивают жены у мужей за завтраком.

Влад скривил лицо, как от случайно укушенного кислого яблока.

— Не напоминай даже.

— Не буду, извини.

— Я, похоже, влип по-крупному с работой, — пояснил он. — Вот теперь надо собраться с силами и запустить, как говорят, новый проект.

Лиза удивленно склонила голову.

— Ты решил уйти из литературы?

— Нет. Увы, на такое я не способен. Я ведь ничего не умею, кроме как сочинять. Совершенно неприспособленный к жизни человек, хочу тебя разочаровать сразу.

— Ну вот. Сначала, значит, очаровываем, а потом — здрасьти, ни к чему не пригодный, — рассмеялась она.

— Зато честно, — кивнул он. — Более того, я и в своей сфере, как оказалось, мало что понимаю. Мне сейчас позарез нужна мелодрама. То есть, хочу сказать, что я нанялся писать мелодраму.

Лиза восхищенно цокнула.

— Действительно, смело. Хотя жанр-то пустяшный.

— Считаешь? Не знаю, может, ты и права. Только не мужское это дело.

— Тогда зачем нанимался?

— Сдуру, — непринужденно ответил он. — Соблазнили гонораром. Продался, короче.

— Ну что ж, деньги дело не последнее в нашей жизни. Куда ж без них. Тем более что с твоим режиссером уже не поработаешь. Печально. Ведь в последний момент он согласился на сценарий.