И-2 (СИ) - Михайлов Дем

Беловолосая угрюмая девочка видела запись гибели своих родителей. И это видео ей не понравилось. Она, тринадцатилетка, выставила кровный счет пилоту Огненного Болта, потребовав от него драки на ножах. Все строго по их кодексу, что во времена Заката соблюдался свято. И все понимали, что последний жест — поливание огненной мочой — был излишним. Это перебор. И осиротевшая дочь в своем праве.

Времена Заката…

Дерьмо!

Все их жизни начались и закончились в эпоху Заката, что длился совсем недолго…. А вместе с его окончанием ушли в небытие и они…

Но то было позднее. А сначала она убила второй раз в своей жизни, с легкостью зарезав принявшего вызов пилота Огненного Болта. Он, сорокалетний бывалый мужик, бывший солдат, просто не ожидал, что один удар девчонки в слишком большой для нее военной зеленой футболке и длинных бесформенных шортах, свалит его с ног и заставит «поплыть». Тут же последовал еще десяток столь же сильных ударов. А затем короткий тычок ножа в горло. На этом поединок закончился — на них не признавались носимые аптечки, способные вытащить владельца даже с того света. Признай она себя удовлетворенной, находившиеся здесь отрядные лепилы еще могли бы спасти хрипуну, опять же аптечку налепить любой из союзников сможет. Но она себя удовлетворенной не считала. И поэтому сначала, стянув с себя шорты, обоссала подыхающего ублюдка, а затем бросила на его мокрый от мочи живот зажигательную гранату. Когда он, оглушенный, истекающий кровью, забился в огне, она стояла и наблюдала — наконец-то с удовлетворенной улыбкой.

Дочь отомстила за родителей. И несмотря на возраст вошла в отряд на правах взрослого бойца — со взрослой ставкой.

Так начался ее недолгий путь наемницы. Они воевали, а Закат, перед тем как угаснуть, становился все ярче, напоминая, что скоро все эти их муравьиные игрища станут окончательно ненужными.

Это и произошло.

Побывав в сотне боев, сражаясь в экзе и без него, она выжила и даже сохранила все конечности. И глаза. Потеряла только селезенку. Еще как-то вырезали чуть ли не половину искромсанной печени. Но это мелочи. Она выжила. А затем, стоя на пустой улице последнего умершего города — из ей известных — она поняла, что это конец. Отряд развалился — кто умер, кто ушел.

Да и ей, судя по всему, было уже пора вышибить себе мозги — потому как она, стоя посреди еще теплого, но уже мертвого городка, глядя на веселые рожицы на входе в никому больше не нужный детский садик, не представляла, что ей делать дальше. В этом мире больше было не с кем воевать. И никому не требовались наемники.

Пока она размышляла о будущем, непривычно сильно напрягая мозги, ей был дан ответ.

Ей повезло.

Повезло…

Наверное повезло, что ее активированный на прием любых каналов комм поймал рассылку расположенного на том же континенте гига-предприятия ВестПик, где расположилось одно из исследовательских подразделений корпорации Атолл Жизни. Корпорации срочно требовались сильные и здоровые добровольцы для участия в социально-медицинско-биологических экспериментах. Предлагалась щедрая оплата, полное обеспечение на время пребывания, а затем, после завершения экспериментов, отправка в убежище Франциск II.

Такая вот история…

— Сигарой угостишь?

Уловив мой кивок, привставший Каппа выдвинулся из-за моего плеча, передал наемнице сигару и столь же молча вернулся на свое одеяло.

— Такая вот история? — повторил я — А дальше что? Какие эксперименты?

— Я не помню — наемница развела руками — Вообще ничего.

— Последнее воспоминание?

— Я сажусь на старый харли. И по пустому двенадцати рядному шоссе двигаюсь к ВестПик. Следующее — я очнулась на стальном столе, надо мной ты, сбоку кого-то жрут.

— Больше ничего?

— Больше ничего. Еще вопросы?

— Имя?

Имя простое и человечное — Балэни.

Что за имя?

Тут все просто — ее назвали в честь боевого экзоскелета матери. А она была пилотом Балэничепса — он же Китоглав, он же похожий на огромную уродливую птицу продвинутый разведывательный экзоскелет с массивным «клювом». Боевая мощь невелика, а вот в качестве разведки в глубокому тылу врага… Если бы в тот роковой день к ее мнению прислушались бы, дав ей еще пару часов на изучение АЭС, она бы поняла, что там нечисто. Ее отец, кстати, а он был черным как смола жестоким бойцом, хотел, чтобы дочь назвали как-то «на их лад» и даже нашел какое-то странное имя вроде Сванхилдер, но мать подняла его на смех, а затем настояла на своем. Дочь назвали Балэни.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Есть проблемы? — с вызовом спросила наемница, явно гордящаяся своим имечком.

— Мне срать — пожал я плечами.

— Ок. На сколько еще вопросов мне дать ответ, прежде чем смогу получить сетку от москитов, трусы, шорты и нож?

— А футболку? — удивленно вякнул Хорхе, взявшийся за смешивание коктейлей.

Камино уже спал. Да и на меня накатывал сон, но я пока еще мог ему сопротивляться.

— Футболку — задумчиво произнесла беловолосая, бросив сначала взгляд на свою грудь, а затем на внушительные для женщины мышцы и зло скривившись — Ублюдки убили мое тело! Тикас’итур! Как с этим жить?

Покосившийся на свое дерьмовое тело Хорхе скривился и поспешно натянул майку, скрывая обвисшую кожу брюха.

— Выдай ей из наших запасов — кивнул я советнику и повернулся к наемнице — Дробовик и мачете?

— Возьму. Пока дают — бери. Еще вопросы, Оди? Я правильно запомнила? Ты Оди. Это Хорхе. А он Каппа. Вон тот мелкий — Камино. Остальные не из ваших.

— Верно. И да — еще вопросы.

— Я не слишком умна. Сразу скажу. И у меня амнезия. Умственных подвигов от меня не жди.

— В жопу умников. А амнезии у тебя нет — память тебе просто стерли. Тату у тебя на спине. Расскажи о нем.

— История личная.

— Совсем?

— Да.

— А если я добавлю к твоим пожиткам старый, но крепкий рюкзак, пистолет с полной обоймой и десяток патронов к дробовику.

— История не такая уж и личная… Как насчет аптечки? Пусть даже старой, но такой, что вколет нормальный обезбол, а если надо и боевой коктейль…

— Нет. Это только моим бойцам.

— Ага… — понимающе кивнула беловолосая и зыркнула в сторону внедорожника — Дорогое и редкое — только своим. А дробовиков и мачете тут хватает. Верно?

— Ага.

— У тебя револьвер лежит на бедре.

— И что?

— Редко кто выберет револьвер… Игры в барабан только для мальчишек любящих стрелять по-ковбойски. А ты вряд ли станешь палить от бедра…

— Не понял вопроса.

— Почему револьвер? Даже отсюда вижу, как идеально он вычищен.

— Револьвер — опустив глаза на бедро, я посмотрел на заряженное оружие и пожал плечами — Не знаю. Моя память стерта. Но револьвер для меня нечто большее, чем просто оружие.

— А что ты знаешь про револьверы, каппи?

— Многое. Так что насчет твоей истории?

— А как попасть в ряды твоих бойцов?

— Такой как ты — достаточно просто захотеть.

— Я хочу.

— Уверена?

— Да. Я всю жизнь ходила под кем-то. Всю жизнь выполняла приказы грамотного командира. И выжила. А когда впервые оказалась одна и решила принять самостоятельно решение… оказалась голой на металлическом столе морга ни хрена при этом не помня. Дерьмовый из меня сам себе лидер, да?

— Я сам бывал в такой ситуации. И тоже нихрена не помню. Так что не мне тебя судить. А позже, расспросив здешних, ты узнаешь — тут все такие. У всех тотальная кастрация воспоминаний. Так что тебе еще повезло, Балэни.

— Так что? Берешь?

— Беру. Но учти — с таким как я тебе работать еще не приходилось. Я не из тех грамотных командиров, кто думает только о заработке и выживаемости.

— Тогда какова цель, командир Оди?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Называй меня лид.

— Лид — повторила она — Так какова цель?

— Найти виновного — оскалился я в мрачной усмешке — Найти того, кто виновен во всем этот мудреном вонючем дерьме.

— И затем? Убить?

— Само собой. Но не сразу… Балэни — слишком долго. Как тебя называли в прошлом?