Зачистка. Роман-возмездие - Владимир Соловьев

Пока я размышлял, Борис сделал небольшую паузу. Заметно было, что он не любитель много говорить. Скорее, привык слушать и отдавать команды, а не пускаться в пространные рассуждения.

— Надо отметить, что Слава довольно точно выбирал цели. Судить их в условиях современной России было практически невозможно, но люди они точно плохие. Да что там, мерзавцы конченые. На каждом из них много крови.

— Вы это говорите, чтобы я вновь обрел душевное равновесие?

— Нет. Просто констатирую факты.

— Почему они отправились в США? Переговоры?

— Да. Хотя не только.

— Что еще?

— У Славы обнаружили рак. Такую разновидность относительно успешно лечат только здесь, в США. В Хьюстоне.

— А с кем переговоры?

— Сулик думает, что с некими серьезными структурами, а Слава приехал просить о помощи.

— Вас?

— Меня. Думаю, сейчас нам необходимо взять паузу. Возвращайтесь в гостиницу. Отдохните. Сью-Эллен вам покажет город, если хотите. Завтра продолжим. А сумку с наличными вам доставят в номер. И вы мне действительно нравитесь. Деньги вам пригодятся. Тем более что структура их уже выделила. Не сдавать же обратно!

На этих словах Борис совершенно по-пацански хмыкнул.

Глава 47

Дорогой читатель, наверное, я должен внести в повествование некоторую ясность. За время твоего благосклонного внимания к моей скромной персоне у тебя могло сложиться впечатление, что я какой-то супермен, видящий гадов насквозь, чующий засады и взглядом перемещающий предметы.

Увы. Вынужден с тобой согласиться. Да, я такой. Есть ли у меня недостатки? Вы имеете в виду — кроме моей природной скромности, которая лишь подчеркивает созвездие талантов в моей короне? Конечно, конечно, есть. Разве отсутствие недостатков не является недостатком уже само по себе?

Ладно, все, не буду ерничать. Вся эта история чертовски обидная. Просто унизительная. Полжизни думал, что служил святому делу, а оказалось — развели, как последнего лоха.

Дубина стоеросовая, а не меч разящий. Перехлопал столько народа — и ради чего? Ради повышения благосостояния выжившего из ума православного чекиста? Мило. Очень мило. А теперь еще и награду себе заработал. Могильный крест.

От внезапно накатившей дикой злобы захотелось врезать кулаком в стену, но так как в этот момент я находился в очередном лифте, пришлось сдержаться.

Итак. Что я думаю о встрече с Борисом? Кроме того, что я конченый идиот в полном дерьме? Многое. Меня тупо вербуют? Мол, хороший мальчик. Хочешь леденец? Тогда иди и грохни пару бяк. Почему они бяки? Мальчик, не надо задавать вопросы, за тебя уже все решили.

Минуточку, а вот это интересный поворот мысли. Давайте чуть-чуть отмотаем пленку назад. Разве у меня не возникали вопросы? Разве не было смутных сомнений? Были. Иначе я бы беспрекословно выполнял все указания В.Н. и был бы уже мертв. Значит, дело не только в нем. Не хочется копаться в собственных мозгах, но, должно быть, мне просто нравится моя работа. И все остальное — лишь отчаянная попытка найти компромисс с совестью. Убрать «кровавых мальчиков» из закоулков подсознания. Хотя в моем случае мальчики были вполне себе половозрелыми и, я бы даже сказал, перезревшими.

То есть вывод простой. Я зверь. Хищник. Притом чрезвычайно опасный тип хищника — маниакальный. Уверенный в служении высшей цели. Кому-то в ухо шепчет дьявол, и одурманенный глупец берет в руки топор и убивает свою семью, а мне по телефону капает в уши яд В.Н., и я сладостно несу людям смерть.

Надо остановиться. Иначе я пополню нью-йоркскую суточную статистику самоубийств. Предлагаю иной поворот. Вдох. Выдох. Анализируем ситуацию. Очевидно, что я подвергся атаке дементоров. Из меня утекает радость жизни, понимание самой цели моего существования. Значит, пора прибегнуть к самому мощному оберегу. Лучшая из наработок выпускников Хогвартса — заклинание «Патронуса».

Надо срочно представить самый счастливый момент моей жизни. Детство, отрочество, юность? Уже практически ничего не помню. Первая ликвидация? Первая машина? Первая женщина? Брр-р-р-р. Об этом ужасе лучше не вспоминать. Стоп, а не первая женщина? Перед глазами встала Сью-Эллен и все, что мы вытворяли в самолете, — столь ярко, живо, в мельчайших деталях, что у меня перехватило дыхание. Нет, ребята. Так просто я не дамся.

Мимические мышцы начали расслабляться. Вернулся здоровый цвет лица. Я глубоко вдохнул. Посмотрел на стоящих рядом со мной в лифте людей. И, к немалому удивлению лифтерши и сопровождающей нас на выход секретарши Бориса, привлек к себе Сью-Эллен и глубоко, по-киношному поцеловал ее. В России нам бы уже кричали «горько» и хором считали, как долго продержится поцелуй.

Отпустил, когда в легких закончился воздух.

— До номера в отеле дотерплю, а там держись.

— Ха! Мы еще посмотрим, кто кого будет умолять о пощаде. Разбудил девочку, так и отвечай теперь.

— Еще как отвечу! И так отвечу, и сяк отвечу, пару минут передохну и снова брошусь отвечать.

— Обманешь.

— Я?!

— Что на тебя нашло?

— Просто ты, сама того не подозревая, только что спасла мне жизнь.

Ледяной взгляд, которым нас одарила Борина секретарша, мог бы остановить извержение Везувия и спасти Помпеи, но был неспособен охладить мою страсть.

Через несколько минут мы уже были в отеле. Целовались всю дорогу в лифте. Еле сумели открыть дверь в номер, до кровати добрались, оставляя шлейф из сброшенной одежды. Последнее, что я заметил перед тем, как окончательно погрузиться в океан страсти, были две уже знакомые спортивные сумки, набитые пачками стодолларовых купюр.

Глава 48

Из гостиницы мы, конечно, выбрались не скоро. Горжусь собой, хотя и не до такой степени, чтобы войти в историю. Голод, понимаете ли. Очень захотелось есть. Так сильно, что справедливее было бы сказать «жрать». Сью-Эллен предложила очень простое, но историческое место — «Карнеги Дели».

Шумное, с характером, с гордыми пожилыми официантами и меню, составленным эмигрантами из Одессы лет восемьдесят назад. Нам принесли соленые огурцы, борщ и каких-то бесконечных размеров бургер. Сантиметров сорок в высоту. Гулливер бургеров. Центровой среди бигмаков. Сравнивать нельзя — как бирюлевскую панельку с Эмпайр-Стейт-Билдинг.

Как гласит народная мудрость, большому куску рот радуется, а задница печалится.

Я хрумкнул огурчиком и принялся за борщ.

— Может, расскажешь, как прошла беседа?

— А ты есть не хочешь?

— А я буду есть и слушать, а ты начинай рассказывать. Какое впечатление произвел босс?

— Сильное и сложное. Дал определенную информацию, принять которую мне оказалось гораздо тяжелее, чем я предполагал.

— Почему?

— Полностью разрушает мое представление о том, чем я занимался все эти годы, а как следствие, и о том, кем я в этой жизни являюсь.

— И как ты с этим справился?

— Ну, часть ответа ты знаешь, поскольку принимала деятельное участие в парных физических упражнениях нагишом.

— А чего я не знаю?

— Ты читала Дугласа Адамса?

— Да, хотя от тебя такой вопрос я точно не ожидала услышать.

— Тогда ты помнишь, что похитителя супер-пупер-чипа там, в «Автостопом по Галактике», приговорили к высшей мере наказания. Ему показали безмерность вселенной и ожидали, что, осознав всю свою ничтожность по сравнению с открывшейся картиной, преступник сойдет с ума. Как ты помнишь, Библброкс, или как там этого двухголового звали, не только уцелел, но и укрепился в осознании себя нереально крутым.

— Надеюсь, ты сейчас не о сексе?

— Это очень обидное замечание, но я пропущу его мимо ушей. Дойдя до самых глубинных слоев отчаяния, я вдруг посмотрел на ситуацию несколько иначе. Да, мною манипулировали, но ведь только до определенного предела. Информацию на цель я собирал и анализировал сам. Если угодно, работала система двух ключей. В.Н. указывал, но ведь я всегда подтверждал. Так что карал я только тех, кто этого заслуживал. Все ли приказы я выполнял? Нет. Ты ведь жива. Потому что я не согласился с мнением В.Н. Значит, свобода принятия решения у меня есть… Можно, я хоть укушу этого монстра? Есть хочу.

— Нет. Сначала рассказывай. Я за тебя поем.

— Ну ничего, я тебе еще припомню и отомщу!

— Как? Не будешь кашкой по утрам с ложечки кормить?

— Нет, потребую, чтобы, когда мы в следующий раз будем заниматься любовью, ты надела свою парадную офицерскую форму.

— А ты затейник! Что-нибудь придумаем. Может, начнем с фартучка горничной? Рассказывай дальше, извращенушка мой.

— Итак, есть и совсем иной поворот. Смотри сама, насколько я уважаем как эксперт, раз столь могущественные люди и структура, за ними стоящая, решили обратиться именно ко мне. Если угодно, это мировое признание.

— Самомнение у тебя, конечно, феноменальное, — усмехнулась Сью-Эллен.