Выбор смерти - Пол Андерсон

— Бы даже можете взять с собой всех, кто желает покинуть Аврору, — добавила Лоррейн. — А остальные горожане будут и дальше снабжать вас всем необходимым.

— Прекрасная уловка, — проворчал Хоши. — Избавиться от потенциальных смутьянов и саботажников, а?

— Конечно, — ответил Свейн. — Но неужели вы бесчеловечно откажетесь принять их?

Он говорит о бесчеловечности! — подумал Фрэзер. — Никогда не пойму Гомо Сапиенс.

Может, поэтому мне так по душе Теор. — Он забеспокоился. — Надо вернуться в машину. Может он вызывай меня.

Бессмысленный и бесконечный разговор продолжался.

— Мы не можем уехать тотчас же, — возражал Хоши. — Нам надо позаботиться о раненых.

— Я вышлю к вам передвижной госпиталь, пообещала Лоррейн.

— Я хочу, чтобы вы убрались как можно скорее, — настаивал Свейн, и вся морока началась по новой.

Наконец, была заключена небольшая сделка. Люди с Ганимеда поднялись.

— Доброго вам дня, — попрощался с ними Свейн и принялся изучать какие-то бумаги.

Лоррейн подошла к Фрэзеру. Он уже был в дверях, мучительно желая выйти.

— Марк, — позвала она.

Он одарил ее самым холодным из взглядов.

— Марк, мне так жаль.

— И неудивительно, — он открыл дверь.

— Неужели ты не понимаешь? Я должна поступать правильно, так же, как и ты. А откуда нам знать, что правильно? Это нельзя взвесить или измерить. Нет, — ее взгляд ушел в сторону, она закусила губу. — Ведь так душа разорвется.

Для такого случая она надела платье строгого покроя, но хорошо подчеркивавшее длинные ноги и высокую грудь. В ее изумрудных глазах стояли слезы. Он вспомнил, как они вместе работали и смеялись, и не нашел в себе ненависти к ней.

— Ты подал бы мне руку? — прошептала она.

Хоши не смотрел в их сторону. Рука Фрэзера протянулась вперед. Она схватила ее судорожным движением. Другая ее ладонь накрыла рукопожатие, сжимая его пальцы. Он почувствовал в них небольшой твердый предмет. Она чуть заметно покачала головой. Его сердце подпрыгнуло. Он положил предмет в карман; казалось, на них смотрит весь космос.

— Пока, Марк, — попрощалась Лоррейн. Она повернулась и вышла в другую дверь.

Фрэзер последовал за Хоши к ближайшему люку. За ними топали два вооруженных охранника. В коридорах было пусто. Большинство населения Авроры, следуя приказу, сидели дома во время чрезвычайного положения. Хоши передвигался, сгорбившись, не говоря ни слова. Голова Марка шла кругом, поэтому ему тоже было нечего сказать.

И что мог сказать побежденный?

Оставшись вновь один в «кошке» Мендосы, он вынул записку. На ней было нацарапано: «Жди меня за лунолетами в 08.00 следующего цикла. Никому не говори.

День на Ганимеде равнялся 7.15 земного. Коло-листы отсчитывали время двадцатью четырьмя единицами Альфа-цикла, Браво-цикла и по Гейблу, с сокращенными дополнениями Гарри. На остальных лунах население было слишком малочисленным, чтобы изобретать для себя отдельную систему. Свидание предстояло очень скоро.

Но какого дьявола ей нужно? Еще раз объяснить свое решение? Предложить мне… — он отверг эту возможность, криво усмехнувшись. Если взглянуть в лицо фактам, он был уродливым, старым женатым мужчиной. Однако случайные мысли все же скользнули в его сознании… Но для них сейчас был не совсем подходящий момент. Ева ждала его за горами, Хоши готовился к возвращению домой, а мальчики Сэма лежали на лаве двумя глыбами льда вместе с Патом Махоуни и еще многими другими.

Фрэзер домылся, выжал губку в ванну и опорожнил ее в утилизатор; обработал депилятором свое заросшее лицо и причесался. «Длинный Джон», скафандр, выход в люк — все это Фрэзер проделал как заведенная кукла. Колониальный флот отсвечивал рядами, осененный чудовищной массой кратера Апачей. Там и сям среди машин суетились люди, входя внутрь и выходя на свет солнца, склонявшегося к западу. Но их было немного. Большинство уже сидели в машинах, ожидая сигнала тронуться в путь.

Фрэзер крался в тени, пока не обогнул кратер, затем срезал к востоку, потеряв Аврору из виду. Отметки на земле повеяли чем-то родным. Они показывали как приблизиться к полю с севера и не быть замеченному. Но у Фрэзера возникло иррациональное ощущение, что они — в том же безгласном оцепенении, как и его мертвые друзья.

Перед ним возвышалась группа кораблей. Из-за них выступил силуэт, взял его за руку и отвел в свое укрытие. В темноте шлем ударился о шлем.

— О, Марк! — она обхватила его обеими руками.

— Я не знала, сможешь ли ты доверять мне, придешь ли. Спасибо, спасибо!

Он неловко переминался с ноги на ногу.

— Ну, почему бы мне не прийти?

— Это могла быть ловушка. Вспомни, ваш побег был единственной удачей. Свейн обезумел от ярости — насколько мог, при его-то хладнокровии. Он говорил, что с тебя надо содрать шкуру. Не знаю, так ли трудно было ему схватить вас, когда вы пришли в прошлый цикл — несмотря ни на что. И все же, когда мы стали планировать переговоры, я должна была предложить твое имя, просить тебя прийти. Хотя не была уверена, не воспользуется ли Свейн возможностью убить тебя. — Это слово упало с ее губ, прерванное сбившимся дыханием. — Я говорила ему, что ты был… что ты — один из самых влиятельных людей в колонии и мог бы лучше выступить от имени вашей стороны, чем даже Хоши.

— Это не так. Ну, ты же знаешь, я никогда не был кем-нибудь вроде политика или вождя. Я недостаточно силен в отношениях между людьми. Я почти отказался.

— Этого я не опасалась. В тебе слишком сильно чувство долга.

— Да? Нет, это смешно. Но, в любом случае, ну его к бесу. Итак, ты подвергла мою жизнь риску, вытащив меня на это свидание. Зачем?

— Я рисковала и своей тоже, — защищаясь, сказала она.

— Ты? — он усмехнулся. — Беловолосая девушка славной контрреволюции?

— Марк, я на твоей стороне!

Ему стало чуть-чуть неловко.

— Я не одобряла действий Сэма Холла и его людей, — произнес торопливый приглушенный голос. — Я думала — они честны, но заблуждаются. Может, я сейчас так думаю, не знаю. Бее так перепуталось. Но я не могу идти за человеком, который… который способен такое сотворить… направить ядерное оружие против собственной страны. Да против любой страны, если она первой не сделала этого! Я сидела одна и плакала, о Боже, я боялась, мне было плохо…

— Но ты же стала с ними сотрудничать, — тупо настаивал он.

— Да. Разве ты не видишь? По интеркому вызвали добровольцев. Я должна была что-то делать. Что мне оставалось? Только устроиться так, чтобы иметь возможность как-нибудь саботировать их планы… Они уже интересовались многими из нас. У них нет оборудования для психоконтроля, иначе мне бы их никогда не обмануть, но у них есть пара крепких политофицеров, умеющих допрашивать. Они знали, что все подумают, будто я — за них. Поэтому, когда я вызвалась… Не то чтобы они мне поверили на слово. Те двое все еще снятся мне, рявкают вопрос за вопросом, вопрос за вопросом… Но я прошла через это. Не спрашивай, как, но я это сделала. Теперь я — главная. Я отвечаю за город и служу посредником. Они, люди, подчиняются, но я знаю, как я отвратительна большинству из них. Я почти слышу, как они думают: «Если бы нам только избавиться от корабля, эта сука пожалела бы, что родилась на свет — больше, чем мы сейчас!»

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});