Прах и пепел - Татьяна Николаевна Зубачева

что, капитан.

Старцев закрыл глаза, но спать не стал. Не мог. Слишком сумасшедшими были эти сутки.

Он уже возвращался от Аристова, когда на подъезде к Бифпиту его перехватил Новиков и повёз к Спинозе. Хорошо, что хоть к себе не пересадил, и удалось выспаться в своей машине, предчувствуя бурную насыщенную ночь. А ночка выдалась… под стать компании.

Старцев полулежал на заднем сидении, закрыв глаза и покачиваясь вместе с машиной. Будто спал…

…Комната – обычное временное жильё. Кровати, тумбочки, чемоданы под кроватями. Два электрочайника на подоконнике. Стол, заставленный стаканами с чаем и тарелками с бутербродами. И вокруг стола команда. Лучшие умы, тузы, зубры, чистильщики, волкодавы, звёзды розыска… и он, непонятно, как и зачем затесавшийся в эту… стаю, пожалуй, если не свору. Вольность обращения, имена и прозвища, никаких чинов, шутки и намёки, понятные только присутствующим. И он никак не мог отнестись к этому серьёзно, не мог поверить в реальность происходящего. Потому что не понимал причины собрания и своего участия. И мешало увиденное, и услышанное у Аристова. И как всегда мешала не столько недостаточность, сколько необработанность информации.

– Не робей, капитан, – Гольцев дружески хлопает его по плечу. – Звание не главное.

– Бешеный, умерь натиск, – улыбается миловидная блондинка с майорскими погонами. Шурочка Милютина. Как о ней отозвался один из её поклонников? Очаровательная кобра? Похоже. – Садитесь, Старцев. А как вас по имени? Геннадий? Ну и отлично. Спиноза, подвинь тарелку. Геннадий, тут каждый сам за собой ухаживает. И кто не успел, тот опоздал.

– Шурочка, не обижай Костю. Он ревнивый.

– Ну и язва ты, Золотарёв. Как твои дела?

– Неделю назад ушёл последний транспорт.

– Неужели все уехали?

– Костя, из резерваций все, из городов практически все. Остались единицы, и то… метисы, полунегры.

– А интегрированные?

– Кто захотел, Спиноза, тот уехал.

– Коля, я тебя о деле спросила, про прикрытие ты кому другому расскажи. Многих выявил?

– Кое-что, Шурочка. Ты можешь язвить, сколько угодно, но…

– Но взял ты мелочь. И все они как один только стояли в наружных оцеплениях и ничего не видели.

– По их словам, Костя. И про себя врут, но охотно рассказывают правду о других. На перекрёстных элементарно ловятся. А тебе, кстати, единственную крупную добычу поднесли на блюдечке с каёмочкой. Уже разделанного и под соусом. Кушайте. И опять же, кстати, кем он был? Ковбоем! Так что я был прав. И за это, Шурочка, мне бутербродик из твоих ручек.

– Это ты про «вышеупомянутую сволочь Седрика»? – рассмеялся Спиноза. – Но тоже, кстати, Коля, он ведь не охранник, а кадровик. Канцелярская крыса, руки исключительно в чернилах.

– Однако расстрел ему обеспечен.

– Разумеется. Отдающий преступные приказы и исполняющий их равно ответственны.

– Ох, Спиноза, не повторяй прописных истин. А Седрика Петерсена, вот наглец, даже фамилию не сменил, нам преподнёс тот же Трейси.

– Спасибо, Шурочка, что напомнила, а то бы забыли, зачем собрались.

– Бредли и его команда, – усмехается Золотарёв. – Кстати, всё началось именно у Бредли.

– Это где ты стрельбой за переезд агитировал? – Шурочка распахивает глаза в столь невинном изумлении, что Гольцев фыркает прямо в стакан.

– Вы мне долго это поминать будете?

– А пока ты новую глупость не сделаешь.

Он пил, ел и слушал. Неплохие, в принципе, люди, отличные специалисты. И чего они на Бредли вызверились? Других объектов не нашли? Хотя… вся четвёрка Бредли интересна. И сами по себе, и вместе как команда. Но… но они совсем по другому ведомству должны проходить.

– О чём задумались, Гена?

– О причине этого собрания, Шурочка.

– Браво, Старцев, а то мы всё в сторону и в сторону, – Золотарёв оглядел присутствующих. – Итак, Бредли и его люди. Кто что может о них сказать?

– А кто с ними контактировал?

– Каждый понемногу, Спиноза.

– Тогда сделаем перекличку, – Спиноза приготовил лист бумаги и ручку. – Коля, ты заварил, ты и начинай.

– Я видел троих. Бредли, Трейси и индейца, – Золотарёв аппетитно вгрызается в могучий бутерброд с колбасой.

– Так, Коля, а с кем говорил?

– С Бредли и с индейцем. А ты, Спиноза?

– Видел и можно считать говорил с Трейси и Мальцом. Индейца видел мельком. Он у меня за спиной стоял, – рассказывая, Спиноза быстро покрывал лист понятными только ему мелкими значками. – Костя?

– Видел Трейси, Мальца и индейца. Говорил… с Мальцом и Трейси. Саша?

– Чай со всей троицей у костра пил. Шурочка?

– Только видела. Бредли появлялся раза два. Саша, ты его тоже видел.

– Да, видел. Но говорил… больше всего с индейцем. Малец и Трейси только реплики подавали. Ты чего хмуришься, Гена?

– Да, в чём дело? – удивляется Новиков.

– Интересно получается, – он заставил себя улыбнуться и ответить не совсем то, о чём думал, но тоже… – Смотрите, двоих мы называем по именам, вернее, по фамилии, а двоих… одному дали прозвище: Малец. А четвёртого просто индейцем. А у них ведь тоже… есть имена.

– Д-да, – Гольцев смущённо покраснел. – Неладно получается.

– Чем это тебя не устраивает? – пожал плечами Золотарёв. – Не всё ли равно? Ну, дадим и Бредли с его подручным прозвища.

– Зачем? – сразу возразил Спиноза. – Я понимаю тебя, Старцев, ты уже во всём видишь проявление расизма, но нам надо просто знать, о ком конкретно идёт речь. И что обидного в слове индеец или малец?

– Цветные вообще зовут друг друга не по именам, а прозвищам, даже кличкам, – Шурочка подвинула Новикову стакан с чаем. – Мальца они звали Весёлым, а индейца – Певуном. Гена, а ты с кем контактировал?

– Видел всю четверку в разных ситуациях, а говорил… фактически только с Бредли.

– Ну что ж, отлично, – Золотарёв победно оглядел стол. – Суммируем. Давай, Спиноза, ты – мастер обобщать и делать выводы.

– Ладно, – Арсеньев взял чистый лист бумаги и быстро расчертил на четыре колонки. – Попробуем по старой методике. Зафиксируем и подведём итог. Итак, Бредли. Говорите. Всё, что знаете. Коля, основное у тебя?

Он сидел и следил, как по крупицам, по… отдельным словам создаются портреты Бредли, Трейси, парней. Спиноза быстро проставляет значки в колонках, помеченных латинскими буквами: b, t, m, i. Бредли, Трейси, Малец, Индеец.

– Да, – Золотарёв налил себе чаю и начал: – Бредли. Счастливчик-Джонни, игрок, счастливый игрок, болтается в этих краях уже лет десять, может чуть больше, работал управляющим, но дольше полутора-двух лет на одном месте не держался. То прёт танком, качает права, то смолчит с улыбочкой. Подозрительно дёшево и оперативно купил, сразу оформив, выморочное имение и хозяйствует в нём… неизвестно как. Единственный лендлорд, у которого нет конфликтов ни с цветными, ни с администрацией. Комиссия приезжала, нюхала, ни черта не накопала, в