К2 – вторая вершина мира - Дезио Ардито

Между тем, несмотря на ураганные ветры, жестокий мороз и постоянные опасности прохождения лавин, благодаря самоотверженной работе Лачеделли, Флореанини и Сольда продолжалась транспортировка грузов лебедкой. Свежий снег, накапливающийся перед нагруженными санями при подъеме, значительно усложнял эту и без того тяжелую работу.

2 июля Компаньони и Абрам установили над камином Хауза ручную лебедку. С помощью Галотти, который находился под камином, им удалось пустить ее в ход, и они в этот же день подняли для пробы несколько грузов. Сразу стало очевидным, что лебедка окажет восходителям исключительную помощь.

Через несколько минут грузы без особых усилий были подняты по стене на площадку, тогда как транспортировка грузов на спине потребовала бы крайнего напряжения и усилий при довольно серьезном риске для альпинистов.

3 июля ярость пурги на ребре Абруццкого увеличилась и было невозможно выйти из палаток и очень трудно найти отдых. Полотна палаток под ударами порывов ветра создавали такой шум, что о сне нечего было и думать: голова гудела до невозможности. Иной раз казалось, что ветер вот-вот сорвет палатку.

Компаньони, Абрам и Галотти с помощью Махди подняли лебедкой ряд грузов по камину Хауза, поднялись в лагерь V, установили там палатку и возвратились в тот же вечер в лагерь IV. Установка палатки в лагере V представляла огромные трудности: ураганный ветер вырывал из рук альпинистов палатку и затруднял ее закрепление. Несколько раз сильные порывы ветра бросали Галотти на снег. Палатку пришлось дополнительно закрепить скальными крючьями и, чтобы порывы ветра ее не сдули, положить в нее, кроме груза, камни.

6 июля утром из базового лагеря в разрыве облаков я увидел желто-красную палатку над камином Хауза и окончательно убедился, что мои альпинисты решили одержать верх над стихией и совершить восхождение во что бы то ни стало.

Весь этот день свирепствовала буря, временами шел снег. Утром Компаньони из лагеря V сообщил, что у него внезапно сильно заболели уши, и попросил совета, что делать. Я предложил при возможности спуститься в базовый лагерь, куда он с Махди и пришел во второй половине дня. Таким образом, в лагере V остались Абрам и Галотти, которые намеревались при ослаблении ветра выйти на следующий день в лагерь VI. Рей и Сольда в этот день поднялись в лагерь IV, а Лачеделли и Флореанини перенесли лебедку немного выше лагеря III.

Под лагерем III была небольшая, примерно десятиметровая, стена. Это было единственное место, где остались веревки предыдущей экспедиции. При возвращении первым шел Флореанини. Едва он начал спускаться по стене, как веревка снялась с уступа, и Флореанини, не успев закрепиться, упал на крутой снежник под стеной и начал все быстрее скользить по склону. Перевернувшись несколько раз через голову и пролетев 250 метров по крутому склону, он чудом был задержан уступом над самым обрывом и остался лежать. К счастью, он получил только легкие, правда, очень болезненные травмы. На всем его теле долго сохранялись сильные царапины и синяки. Спутники Флореанини, находясь перед стеной, вынуждены были наблюдать это страшное падение, не имея возможности оказать помощь, и, так как не были связаны веревкой, ожидали самого худшего.

Лачеделли моментально бросился вниз к Флореанини, снял его с опасного места и перенес к краю склона, где были натянуты перила. Носильщик из племени хунза посадил Флореанини себе на плечи и под страховкой товарищей доставил в лагерь II, в котором находился врач экспедиции Пагани. Пагани тут же осмотрел пострадавшего и к общей радости установил, что Флореанини ничего себе не сломал. Все же он вынужден был прекратить все работы и остаться на попечении заботливых товарищей, чтобы залечить травмы и придти в себя после сильного нервного потрясения.

7 июля Абрам и Галотти при хорошей погоде впервые поднялись к месту лагеря IV и закрепили по всему пути перильные веревки. В этот же день они вернулись в лагерь V, где встретили Рея и Сольда, доставивших из нижних лагерей несколько грузов.

Путь к лагерю VI был сложным: вначале проходил по очень крутому гребню из сыпучей породы, далее пересекал крутой, частично заснеженный желоб, выше которого путь снова шел по крутым скальным гребням, упирающимся в крутой снежный склон. Преодолев этот склон, альпинисты обнаружили две площадки для палаток, подготовленные американской экспедицией еще в 1938 году.

Тем временем в базовом лагере возникли недоразумения с группой носильщиков. Носильщики из племени хунза, переносящие грузы от базового лагеря к ребру Абруццкого, самоотверженно делили с альпинистами трудности переходов из лагеря в лагерь. Но не все проходило гладко: незнание языка, переменчивое настроение носильщиков, иногда без особых причин бросавших работу, и отсутствие среди них дисциплины служили причиной разногласий, которые не всегда легко регулировались. Так и теперь. Пять носильщиков без каких-либо оснований бросили работу в верхних лагерях и спустились вниз. По договоренности с Ата Улла я решил уволить трех или четырех носильщиков, которые не имели желания хорошо работать и к тому же были не совсем здоровы. Такая мера нужна была и для того, чтобы показать, что с нарушителями договоров мы будем обходиться строго. Но когда об этом решении узнали остальные хунза, они объявили, что все уходят вниз, в долину. Переговоры, которые вел с ними Ата Улла, кончились 7 июля утром. Все же трое были уволены, а остальные пять в сопровождении контролирующего их работу Ата Улла вернулись на ребро. Я тоже хотел подняться с ними, но товарищи упросили меня остаться: в палатках верхних лагерей было очень мало места.

Для облегчения работы хунза я уже несколько дней назад направил из базового лагеря в лагерь I трех балти, которые, несмотря на небольшой альпинистский опыт, показали себя с лучшей стороны и обеспечили всю переброску между этими лагерями.

8 июля Абрам и Галотти вышли с грузом в лагерь IV. Рей перешел в лагерь V, а выздоровевший Бонатти вышел из базового лагеря, чтобы подняться в верхние лагери. С Бонатти я передал распоряжение №10, в котором обратился ко всем с просьбой сделать все возможное для подъема грузов во все, включая и последний, лагери, чтобы ударная группа, имеющая задание подняться на плечо ребра, была обеспечена всем необходимым.

Лагерь II с этого дня должен стать главным лагерем и перейти под команду «равнинников», т. е. под команду Ата Улла и мою. Свое распоряжение я закончил словами: «Мы находимся сейчас на решающем этапе восхождения и не должны упускать возможности победить вторую по высоте вершину мира. Честь и слава итальянского альпинизма находится в наших руках».

Но погода снова ухудшилась, альпинистам приходилось работать со страшным напряжением, и снова появились больные. Трое находившихся в лагере V хотели спуститься ниже, но в связи с ухудшающейся погодой вынуждены были остаться наверху. На следующий день поднялась настоящая буря. Ветер гнал со склонов К2 и Броуд-пика целые облака пушистого снега, и создавалось впечатление, что со склонов гор идет нескончаемый поток пылевидных лавин.

В начале второй половины дня вернулись в базовый лагерь Ата Улла с носильщиками, а позже прямо из лагеря V пришли Абрам, Галотти и Рей и из лагеря IV – Сольда.

Быстрота спуска из высотных лагерей в базовый (перепад высоты 1670 метров – прим. переводчика) свидетельствовала не только о хорошей акклиматизации и тренированности альпинистов, но и об исключительном значении перил, которые позволяли альпинистам спускаться даже в плохую погоду.

11 июля непогода свирепствовала с прежней силой, и радиосвязь с лагерем II, где остались Анджелино, Бонатти, Флореанини, Лачеделли и Пагани, не состоялась. Радио Пакистана передавало, что в ближайшее время улучшения погоды не ожидается. В середине дня я послал двух хунза с письмом для Анджелино и просил сообщить положение. Затяжная непогода создала впечатление начала летнего муссона, а это значит – прекратить работу нашей экспедиции. Такое опасение неоднократно высказывали и мои товарищи.