Кривое зеркало (СИ) - Ершова Алена

- Дерево сухое нужно, - задумчиво ответил Влад, - поэтому груша пока пусть живет, а дальше видно будет.

Вообще этот разговор дал много пищи для размышлений. Бабушку порадовать хотелось, поэтому Владислав вплотную засел за изучение вопросов, касающихся сырья и технологий. Но дело так и осталось бы на уровне разового увлечения, если бы не вмешался случай.

В конце сентября на осмотр квартиры пришли очередные потенциальные покупатели. Молодая пара. Оба спокойные, уверенные в себе. Одеты просто, неброско. Походили, посмотрели ремонт, скрупулёзно проверили окна и сантехнику в ванной, отправились на кухню.

- Леша, смотри, какая красота! – воскликнула женщина, подходя к столу. – Где вы его взяли? – обратилась она к Нестеровым.

- Сделал, - пожал плечами Влад, а Оксана протиснулась между покупателями и риэлтором, чтобы рассмотреть новый предмет интерьера.

- Шикарно! – Мужчина, которого назвали Алексей, оценивающе склонил голову. - Мы такого же типа стол в Канаде видели в центральном холле гостиницы. Не ожидал вернуться домой и наткнуться на нечто подобное. – На заказ делаете?

Владислав задумался на долю секунды и кивнул. Делает. С огромным удовольствием делает.

- И сколько это будет стоить?

- От породы дерева зависит, но дорого. Если интересно будет, выберем дерево, и я обсчитаю.

Покупатель удовлетворенно кивнул. Оксана удивленно моргнула.

«Вот интересно, что ему мешало заняться чем-то подобным, когда мы были вместе?»

Через неделю Нестеровы продали квартиру, а еще через четыре дня Владислав получил свой первый заказ на стол, четыре стула и столешницу к встроенной кухне в едином стиле. Сумма, которую он назвал, равнялась его трехмесячному заработку в мебельном магазине, но покупатели только уточнили размер аванса и сроки.

Владислав не мог уснуть. И причиной были не сделка и выматывающий переезд с Яной в родительскую квартиру, не предстоящий суд над незнакомой ему женщиной, а совершенно неясные дальнейшие перспективы. Мозг разрывало от вариантов дальнейшей жизни, но ни один из них не был хорош даже на семьдесят процентов.

Итак, в его распоряжении имелась немалая сумма денег, но на покупку даже однокомнатной квартиры ее не хватало. Кредит ему сейчас никто не даст, тем более ипотечный. Только если родителей попросить на себя взять, но и им как-то отдавать придется. Или, например, продать, машину, гараж, отдать, сколько там хочет Оксана, и попробовать что-то купить. Но опять же и этот путь предполагает длительное лапососание, да еще и опека хвост накрутит за ухудшение жилищных условий.

Второй вариант - куда более рискованный, но в то же время, на будущее, более перспективный. Но если бы не прилетевший заказ, Владислав даже рассматривать его не стал. А так: чем больше крутит в голове, тем интересней он кажется. Вложиться в производство и начать делать мебель. Для начала можно пару станков прикупить, сырья и с мастерской разобраться. Даже один заказ в месяц, на который он потратит четыре дня от силы, прокормит их с Янкой. А потом глядишь, ИП оформит и кредит на квартиру возьмет. А пока снимать придется, не у родителей же жить. Но тут если процесс не пойдет, то велик риск остаться ни с чем. Дилемма. Вложиться в квартиру или в бизнес? Было бы ему двадцать и не висела грузом ответственность за ребенка, однозначно бросил бы деньги в производство.

«Вот молодые и добиваются успеха, пока старики ягоды в ягодицах мнут. Глупо, имея первый крупный заказ, не рискнуть», - на этой мысли Владислав провалился в сон.

Глава 17, в которой не только судят, но и осуждают

Холодные потоки воды лились на лицо, грудь, руки. Вероника стояла, задрав голову, и не двигалась, позволяя воде уносить все мысли. «Вот бы смыть себя всю в канализацию. Стоять под душем, пока не размокнет и отстанет кожа, плоть, пока не исчезнут кости». Она представила, как вода растворяет ее, словно кислота, и улыбнулась своим мыслям. Как же она устала, как же ей хотелось не быть, не чувствовать, не существовать. Каждый день, просыпаясь, она задавала себе лишь один вопрос: зачем? Зачем проглатывать мерзкий пакетированный чай, зачем плестись на дурацкую работу? Зачем она вообще выбрала эту работу? Смотрительница батута в парке развлечений. Наказать себя так решила? Зачем ей идти в суд и еще в один. Ну, лишат ее родительских прав, посадят в тюрьму, зато не надо будет платить за квартиру и думать, что поесть. После того, как она не пришла в суд по повестке, ей позвонил злющий адвокат. Шипел что-то про девятнадцатилетних дур, гробящих свою жизнь. Будто она не знает, что жизнь ее полетела под откос в тот светлый день, когда она узнала о беременности. С того момента мир разделился на две реальности. В одной все учатся, работают, добиваются высот в спорте, ходят куда-то, веселятся, встречаются. В другой - за стеклянными стенами, в сизом одиночестве, застряла она. И у нее нет больше будущего, нет жизни, ее украл ребенок, который для чего-то возник в теле. Там, на небе, совсем что ли ослепли?! Куда ей такое «счастье»?! Чтобы он мучился от материнской «любви», как она сама? Чувствовал себя ущербным среди сверстников, так как растет без отца? Или встал бы на кривую дорожку, потому что у нее не хватило ума воспитать его достойным человеком.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- Сколько можно талапаться! Жабры вырастут! – раздался скрипучий голос, потом звук смывающегося унитаза, и из душа полился кипяток. Вероника отскочила. Выключила воду. Вытерлась полотенцем, нацепила халат и пошлепала по длинному темному коридору коммуналки.

Около двери в ее комнату подпирал стену Стас. В первую секунду Вероника хотела сбежать, но вспомнила, в каком виде, и лишь отступила на пару шагов.

- Ты что тут делаешь?

- Тебя жду.

- Я тебе сказала не приезжать!

- А с чего вдруг я должен тебя слушаться?

Этот вопрос поставил Веронику в тупик. Действительно, кто он ей, чтобы слушаться? А если никто, то зачем приехал?

- Так и будем стоять тут или впустишь?

- У меня не убрано.

- Ничего страшного, у меня минус три, и я без очков сегодня.

- Стас, ты зачем пришел?

- Ты действительно хочешь обсуждать это здесь на радость всем соседям?

Вероника поежилась. Местные старушки ничего о ней не знали и считали «хорошей девочкой» только на тех основаниях, что она ходила на работу, не включала громко музыку и не водила к себе мужчин. Приезд Станислава разворошил это осиное гнездо. То там, то тут приоткрывались двери, образуя тонкие полоски света, отчего коридор становился похож на круп зебры.

- Заходи, - Вероника отперла ключом замок и протиснулась в комнатушку. Стас зашел следом и огляделся. Маленькая, квадратов девять, каморка, в которой уместились диван, стол с ноутбуком, пластиковый комод и маленький холодильник. На диване подушка и плед, остальные вещи убраны.

Станислав подошел к окну и отвернулся.

- Переодевайся, потом поговорим.

- А в коридоре подождать было нельзя? – пробурчала Виктория, борясь со стеснением и пытаясь понять, что ей делать дальше.

- Нельзя. Ты помнишь, что у тебя суд с опекой сегодня в четыре?

- Так ты пришел отконвоировать меня?!

Станислав оперся руками о подоконник, силясь в отражении окна разглядеть ту, которая растрясла его гладкую размеренную жизнь, понять, как с ней разговаривать. Тогда, в июле, после телефонного разговора он отступил, уважая чужое личное пространство. Лишь связался с адвокатом да попытался поговорить с ним о деле Вероники. Естественно, правозащитник ему ничего не сказал, да и в следствии дали понять, что излишняя заинтересованность участкового неуместна.  Влад несколько дней подумал и написал рапорт на перевод в город. Естественно, получил отказ. Хочешь – не хочешь, а пять лет отслужи в деревне за то, что тебя государство учило. В сентябре он поехал на процесс, хотел поддержать. Но Вероника на суд не пришла. Судья, глядя на это да прочитав экспертное заключение, предупредил стороны о том, что дело будет рассматриваться в общем порядке. Определил вызвать свидетеля в следующее заседание и совершенно непрозрачно намекнул на то, что если девушка надеется на более-менее мягкое решение, то ей желательно все же появиться.