Правда о Bravo Two Zero - Майк Эшер

Я вспомнил историю одного уорент-офицера SAS, который был захвачен иракцами в ходе другой операции во время войны в Заливе. У него был тяжелый огнестрельный перелом ноги, но его прооперировал учившийся в Англии иракский хирург, проделавший над его ним столь блестящую работу, что, когда раненый был репатриирован, ему не потребовалось никакое дальнейшее лечение. Рассказанная Ахмадом история о переливании крови и заботе врача о спасении жизни Кобурна выглядела вполне созвучно, и все мелкие детали — одеяло, то, как с ним обращались полицейские — казалось, звучали правдоподобно.

То, что его привезли в больницу и сделали переливание, подтвердил тем вечером человек по имени Зайид, работавший санитаром и бывший в больнице 26 января 1991 года. Его представил мне Аль-Хадж Нур Ад-Дин, тот самый владелец чайханы, который рассказал мне про Ахмада. "Все верно, ему сделали переливание", сказал Зайид. "И с ним неплохо обращались, хотя я действительно обвинял его в том, что он израильтянин, но он очень рассердился на это, говоря: "Нет! Нет! Англичанин! Англичанин!" Его никто не бил, не делал ничего такого. Да и с какой стати?"

"Вы могли быть злы на них за людей, которых он и его товарищи убили и ранили — ваших соотечественников".

Зайид удивленно посмотрел на меня. "Но ведь никто не был убит", сказал он, "а если бы кто-нибудь был ранен, то его привезли бы в больницу, и я знал бы об этом. Единственный, кого к нам привезли той ночью, был этот человек".

Я спросил Ахмада, может ли он подтвердить это. "Не было ни одного убитого в ту ночь", заверил он. "И никто не был ранен. Никто". Я тоже был в больнице, так что знал бы, если бы кто-нибудь еще пострадал. Англичанин был единственным раненым — да, конечно, один из коммандос был убит, но никто из наших людей в больницу не попадал. Это маленькое место, и я знал всех полицейских, которые той ночью были на службе. Говорю Вам, никто из иракцев не был убит или ранен этими коммандос. Спросите любого, кого захотите".

Я так и сделал, уделив этому все свободное время в следующие два дня. Хотя, казалось, почти все, кто был здесь десять лет назад, знали о Браво Два Ноль и перестрелке, никто не мог припомнить, чтобы кого-нибудь из иракцев застрелили.

* * *

ТОЙ НОЧЬЮ Я ОБДУМЫВАЛ рассказанное мне Ахмадом и остальными. Я отказывался верить, что Макнаб и его люди не нанесли никаких потерь, но с другой стороны, что за выгода была бы иракцам лгать об этом? В конце концов, если в Ваш дом врывается грабитель, и хватает Вашу бесценную коллекцию марок, Вы ничего не достигнете, утверждая, что ничто не пропало. Если это было пропагандистской уловкой, то она явно провалилась — иракцам, чтобы оправдать некоторые из допущенных Саддамом Хусейном во время войны эксцессов, явно было бы выгоднее утверждать, что Браво Два Ноль перебили даже больше народу, чем на самом деле. Как, например, они пользовались любой возможностью, чтобы завоевать симпатии в мире, предавая гласности гибель иракских гражданских лиц и детей в бункере Амирия в Багдаде.

В своей книге Макнаб пишет, что по полученным позже разведданным на счету его группы из восьми человек за время их операции, длившейся для них с 22 по 27 января, числится, по крайней мере, 250 иракцев. В действительности же активный период продолжался с 16.00 24 января до раннего утра 27 января — меньше чем три дня. Кроме предполагаемой перестрелки у контрольного пункта, основными контактами, о которых рассказывает Макнаб, были бой около фермы Аббаса и ряд перестрелок здесь, в Крабиле между закатом 26 января и восходом солнца на следующее утро.

Я попытался просто просуммировать результаты. По итогам боя у фермы Аббаса Макнаб заявляет о пятнадцати убитых и множестве раненых, так что я прикинул, что общее количество потерь было около сорока пяти. Учитывая еще троих охранников на контрольно-пропускном пункте, общее количество достигает сорока восьми. Даже если эти контакты произошли именно так, как их описывает Макнаб, оставив за кадром свидетельства очевидцев, утверждающих, что во время всех этих инцидентов никто из иракцев не пострадал, количество потерь все равно составляет лишь около одной пятой общего числа, заявленного Макнабом. Следовательно, в ходе заключительного столкновения в Крабиле SAS-овцы, должны были перебить до двухсот человек. Райан утверждает, что Консилио в этом бою столкнулся с двенадцатью. Если считать, что он уничтожил их всех — хотя тому нет никаких подтверждений — все еще остаются неподсчитанными порядка 188 тел.

Однако что обеспокоило меня больше всего, так это вопрос боеприпасов. Макнаб постоянно подчеркивал, как мало их имел патруль. Половина от первоначального количества была израсходована в первой перестрелке, а после второго контакта 26 января у него осталось около полутора магазинов и сто патронов в ленте для Миними у Кобурна. То есть в общей сложности примерно сто сорок пять патронов на двоих. У "Быстроногого" и Динджера было тридцать патронов в ленте для пулемета и один магазин — всего шестьдесят патронов. Никто не знает, сколько было у Боба Консилио, но можно предположить, что около пятидесяти: то есть в общей сложности примерно 250 патронов на весь патруль. Хотя SAS-овцы умеют хорошо стрелять, даже лучший в мире стрелок в боевой ситуации не может поражать цель каждой пулей. Одно попадание на десять выстрелов — очень хороший результат, но идея о том, что ослабевшие и выдохшиеся члены патруля, ведущие исключительно напряженный ночной бой, могли поражать иракцев каждые 1,25 выстрела, не вызывает никакого доверия. Питер Рэтклиф, со своей стороны, также оспаривал этот счет. Этот ветеран, с двадцатью пятью годами службы в Полку указал, что, согласно текущей военной теории, требуется батальон из пятисот человек, чтобы уничтожить вражескую роту численностью в сотню, и, по крайней мере, 1250 человек, чтобы перебить 250. "На самом деле", добавил Рэтклиф, усмехаясь, "очень жаль, что Макнаб попал в плен, а Райан ускользнул, потому что в противном случае — судя по тому, как они убивали иракцев — война могла бы закончиться за неделю".

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

СТЫЧКА С ЧАСОВЫМИ в месте, которое Макнаб назвал "командным центром", была точкой, после которой подгруппа окончательно разделилась натрое: Макнаб с Кобурном, Динджер с Лейном, и Консилио. Я выяснил, как захватили одного из них, Кобурна, и теперь стал искать очевидцев, которые могли бы рассказать об остальных. Аль-Хадж Нур Ад-Дин, инженер, ставший владельцем чайханы, сказал, что знает, по меньшей мере, двоих участников пленения одного из британских коммандос на Руммани — островке посреди Евфрата, прямо напротив Крабилы. Это звучало весьма правдоподобно, поскольку я знал, что Лейн и Динджер поплыли через Евфрат к острову, название которого не упоминается ни у Райана, ни у Макнаба, где нашли убежище в насосной будке. Нур Ад-Дин сказал, что знает, где находится эта будка, и предложил отвезти меня через реку на Руммани, чтобы показать ее.

* * *

ТАК КАК ДИНДЖЕР НЕ ОСТАВИЛ доступного общественности описания событий той ночи, мы снова должны полагаться на Райана и Макнаба. После стычки в глубоком вади, говорит Макнаб, Динджер и Лейн, теперь отделившиеся от остальных, поняли, что с их ограниченным боекомплектом им ни за что не прорваться с боем. Хотя ранее они отвергли идею переплыть реку, теперь для них это был единственный выбор. На краю воды они попытались отвязать прикованную цепью маленькую лодку, но безуспешно, так что вместо этого они пустились плыть по ледяным водам Евфрата. Вода была настолько холодна, что дыхание перехватывало, но они проплыли около ста метров до песчаной отмели, где довольно долго пролежали, дрожа и задыхаясь.

Единственный путь с отмели вел через понтонный мост, находящийся метрах в 250 к западу, на котором они заметили контрольно-пропускной пункт. С южного берега доносилась беспорядочная стрельба, по воде метались лучи фонарей. Одежда на них уже начинала замерзать, и если бы они остались на месте, то вскоре были бы мертвы. Не оставалось никакого выбора, кроме как попытаться побороть реку, ширина которой в этом месте была около пятисот метров. Они нашли пенопластовую коробку, которую разломали и запихали под куртки, затем опустились в воду, и поплыли. Холод высасывал из силы, оружие выскользнуло из рук. К моменту, когда они коснулись дна на другой стороне, их снесло на полтора километра вниз по течению. "Быстроногий" не мог сам выбраться на берег. Динджер нашел на берегу маленькую насосную будку и затащил своего товарища в нее. Он стал греть воду, использовав последнюю таблетку гексамина, но было слишком поздно — "Быстроногий" был в невменяемом состоянии и опрокинул кружку с горячей жидкостью.

На рассвете, Динджер вытащил своего товарища на солнце. На полях по берегам реки было уже полно феллахов — живущих в долинах Тигра и Евфрата крестьян, и, по словам Райана и Макнаба, Динджер добровольно сдался одному из них заглянувшему в будку. Когда тот побежал, чтобы позвать остальных, Динджер выскочил и убежал прочь, но лишь для того, чтобы натолкнуться на большую группу местных жителей, которые окружили его, сбили с ног и связали. Один из них достал нож и угрожал отрезать ему ухо, но в этот момент Динджер достал свои золотые соверены, из-за которых в толпе началась драка. Его спасла группа солдат, у которых, как сказал Макнаб, по-видимому, был приказ взять его живьем.