Алая сова Инсолье (СИ) - Лебедева Ива

Причина? Причина для таких вопросов вот она, фальшивый живот придерживает. Остановиться тут хотим, надолго. Вот и пытаю, безопасно ли. Скажу, например, что были слухи о воре и убийце младенцев в этой местности, жена паникует. Приукрашу, что, мол, крадут для темных ритуалов и жертвоприношений. Расскажу страшные истории с «родины», где лет десять назад орудовал убийца подростков. Его даже болотные рогачи боялись, например. И все, все местные новости и слухи будут у меня в кармане.

А сволочь святая пусть ест. И никуда! Не лезет!

Глава 31

Алла

И вот сижу я в местном трактире. Страшненьком, к слову. А если говорить по поводу санитарии, то странно, что по полу крысы не бегают. Даже без глаз все понятно. Точнее, ощущаемо. Обоняние у меня не как у собаки, конечно, и даже не как у сыщика из детского мультфильма. Но запах давно немытых полов и тел вполне могу учуять. И от стола воняет старой тряпкой, которой долго мыли грязную посуду, а потом бросили киснуть мокрым комом у раковины.

М-да… ну, не мне жаловаться. За последний месяц с небольшим даже такой стол, такой пол и такая тряпка, которой этот стол хотя бы для порядка вытерли, — почти недоступная роскошь.

Забавно, что вуаль на лице, такая же белая, как платье, под которое мне натолкали подушек, нитям не мешает. Мешает им другое.

— Ну быва-ало, да, — пьяно протянул собеседник Инсолье. — Только у нас не младенцев жрали, а этих, пацанов. Или не жрали, шатт там разберет. Совсем эти твари черные оборзели, пусть бы уж лучше младенцев.

Рука Инсолье сжалась, крепче перехватывая мое запястье. Он даже за столом не отпускал. И сейчас от этого прикосновения снова стало горячо. Так… надо что-то делать. Мы вроде бы поймали отблеск следа, а я ни о чем, кроме этих длинных, сильных и обжигающих пальцев, думать не могу. Хорошо, под вуалью не видно, что краснею. Не то чтобы совсем я, скорее, это тело. Но я-то внутри. И поневоле чувствую.

— А то что получается? Ты растишь-растишь дите, кормишь его, каждый медяк вкладываешь. А когда пришла пора пахать, его, энтово, — хрясь! Вот правда, пусть бы младенцев. Бабы еще нарожают! Микелева баба уже восьмого понесла. Тот, наверное, и сам бы скормил желающим этого недоноска, особливо если приплатить, да кому ж оно надо? — между тем продолжал философствовать носом в пиво местный выпивоха.

Я осторожно попыталась забрать руку. Добилась только того, что горячие пальцы на запястье сжались крепче. Еще чуть-чуть — и станет больно.

— И чей-то, много супостат нарезал? — слегка запинаясь, чтобы попадать в такт пьянчужке, произнес Инсолье, мягко поглаживая меня большим пальцем по проступающим под кожей венам. Успокаивает так, что ли? Как кошку… И успешно притворяется захмелевшим. Только вот я прекрасно видела, что выпил он едва ли глоток. А то и вообще лишь смочил рот для запаха.

— Да не. Ну, четырех, наверное. Или пять?

— Дурила, уже с десяток, — вмешался еще один местный завсегдатай, потрезвее.

— Да не заливай! Педров вышвырок просто в город за легкой деньгой подался, там и повесили за кражу. Еще парочку таких же бал… — пьяница икнул и допил пиво, — балбесов видели с речниками на плотах. А Соледатов сам в овраг упал, рвань подзаборная. Меньше баб слушай, они тебе расскажут, как неведомый жрун половину наших пацанов уже перетаскал! Не жрун это, просто пороли мало. Вот и подохли по глупости.

— А которых жрун? — направил беседу в нужное русло Инсолье. Вовремя, потому как два налакавшихся мужика уже примеривались, как двинуть друг другу по бороде пустыми кружками. Но мой спутник коварно и ловко подлил обоим, на корню пресекая небрежное отношение к предмету.

— Ну, Иагова ублюдка точно чернюк порешил. Воры иль бандиты труп разрезать не стали бы, на какой шатт им? И у Бенито сына скрюченного в колодце нашли. Сам он так сложиться не смог бы.

— Бр-р-р, до сих пор мурашки по спине. Еще и колодец попортили, кто ж после покойника воду пить будет? Пришлось новый в другом месте копать. Совсем обнаглели, махи проклятые, да сожрут их живые боги.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

И так следующие три часа. За это время мы узнали множество местных сплетен, убедились, что маньяк все же существует и до сих пор жив-здоров, но ни разу не перевоспитался. Азу в мешочке от таких новостей беспокойно шевелился, я его чувствовала. Потому что мешочек висел на поясе Инсолье, а тот сидел так близко, что прижимался ко мне не только всем призраком, но и значительной частью себя.

А еще я едва не лопнула. Потому что между беседами с пьянью и акробатическими фокусами с пивом и чужими кружками мой спутник умудрялся все время запихивать в меня какую-то еду. Если я пыталась отвернуться или деликатно отстранить его руку с очередным пирожком — шипел, как рассерженный кот. И поправлял на мне вуаль.

Когда собеседники напились в хлам и не могли уже связать и слова, Инсолье бросил на стол пару монет, они глухо звякнули и покатились по грязноватой столешнице. Подхватил меня за руку и потянул на второй этаж. Там мы предусмотрительно сняли комнатушку на ночь.

— Может, лучше в лесу? — Я шла с трудом — в жизни так не объедалась. Даже дышать тяжело. Ужас какой… — Там хоть насекомых меньше. И трава мягче.

— Насекомых я изгоню, нашим соседям будет очень весело. А вот с мягкостью придется потерпеть. Если уж совсем вашему святейшеству хочется помягче — можете лечь прямо на меня. — Он похлопал себя по груди.

— Ты не мог бы больше так не делать? — Едва дверь малюсенькой комнатки, которую мы арендовали, закрылась, я все же выдохнула и постаралась расслабить полотняные бинты, которыми ко мне примотали подушки.

— Как? Не добывать самому информацию, которую ты хотела получить, рискуя собственной мягкой точкой? — устало схохмил наемник.

— Не пичкать меня три часа подряд пирожками и прочим съестным. — О-о-о, какое облегчение! Оказывается, если не пеленать себя туго-натуго в обнимку с подушкой, в животе гораздо больше еды поместится и она не будет пытаться выбраться обратно.

— Ты беременна, тебе положено есть за двоих. Не рушь ради своих капризов маскировку. Зато никто не спросил, какого ляда со мной за столом жена. Все знают, что южане своих баб от себя на шаг не отпускают, особенно если баба на сносях.

— Тебе так хотелось, чтобы меня стошнило прямо там тебе на рубашку, как настоящую беременную?

— На рубашку не надо, можно на пол. Сама ж сказала, беременным это свойственно. Ничего, привыкнешь. А то достала уже есть как птичка. Тебе еще рожать.

— Я уже. — Ленты окончательно упали на пол, подушки я вручила Инсолье и потянулась всем телом. — О-о-ох, как хорошо…

— Пока еще нет, — после длинной паузы слегка хрипловато, как мне показалось, хмыкнул Инсолье, но подушки забрал и положил на положенное для сна место. Перед этим вдоль всего матраса, а потом и комнаты прошлись каскады фиолетовых линий, отчего орды живности буквально в панике разбежались по всем щелям.

— Все, никаких насекомых и следилок. Можешь лечь. Я отлучусь ненадолго. Дверь запру.

— Да тут шагу ступить невозможно, чтобы не лопнуть, — правильно поняла я мотив его действий. — Не то что куда-то ходить одной. Люди столько не едят, даже беременные! Мне нехорошо, кажется…

— В другой раз вдвое накормлю! — нездорово обрадовался этот извращенец. — Двойная же польза. И кости, глядишь, нормальной бабой обрастут, и бегать не будешь без присмотра. Все, ложись, отдыхай. А я пошел.

Дверной замок щелкнул раньше, чем я сделала два шага до кровати. Странно… пару минут назад Инсолье никуда не собирался. Во всяком случае, мне так казалось. Хотел что-то сказать. Или сделать. Но передумал. Почему?

Глава 32

Инсолье

— Значит, нескольких на городской дороге порешили, троих в реке утопили, двое в лесу сгинули, один в овраге… нет, не подходят. Ритуалами призывать и выяснять нужное место, а потом еще и туда переться — совсем не вариант. А вот тот, кого в колодце калачом свернули, практически идеален! Место искать не надо, все рядом, местные там больше не шляются и не шебуршат, самое то для некроманта. — Я радостно подкинул в воздух мешочек с нашим практически домашним лютым призраком, вызывая у того недовольные подергивания. — Не елозь. Может, сейчас найдем твоего брата по несчастью. Водица хорошо мертвую энергию держит, как и глубокие темные места, куда почти не попадают солнечные лучи. А уж если смерть мучительная, там даже правильное упокоение не всегда спасает.