Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Съемки фильма приостановлены. Я взяла машину напрокат и приехала. Я правильно сделала?
— Замечательная мысль.
— Призраки прошлого не всегда желанны.
— С каких это пор ты стала призраком?
— Ох, Зита, умоляю тебя!
Для встречи после долгой разлуки это было немного странное и грустное начало. Но грусть исходила не от меня. Я и вправду была рада видеть мою старинную подругу. Особенно потому, что могла показать ей своих дочерей. Где бы я ни была, мне все время хочется говорить о моих девочках, и я всегда выдвигаю их вперед, чтобы вызвать всеобщее восхищение. Максим по этому поводу часто смеется надо мной.
— Не хочу, чтобы мой визит побеспокоил тебя. Чем ты собиралась заниматься?
— Готовить еду.
— Я тебе помогу.
Мы прошли на кухню и занялись приготовлением обеда, состоявшего из овощного салата с вареными яйцами и консервированного тунца с рисом. Как только все было готово, мы сели за стол, и я заметила, что Ингрид и Грета, каждая на свой манер, перестали дичиться и завороженно смотрят на Орелин.
— Разве твой муж не будет обедать с нами?
— Когда у него много работы, как сегодня, он не вылезает из мастерской. Мы увидимся вечером.
— Он, кажется, художник?
— Не совсем. Он рисует иллюстрации к детским книжкам.
— Ты мне их покажешь?
— С удовольствием, но они на шведском.
Во время обеда мы свободно болтали о том о сем. Мои девочки ее очень заинтересовали. Она сажала их на колени, напевала им считалочки и всячески их развлекала. Я рассказывала ей маленькие семейные анекдоты, а также то, как Ингрид смешно произносила первые слова, которые я аккуратно записывала в блокнот. За десертом я шутя заметила, что теперь она знает все или почти все обо мне и моей жизни, в то время как сама ничего не рассказала о своей, которая, наверное, намного интереснее. Она бросила на меня тревожный взгляд.
— Иногда мне хочется, чтобы она была поспокойней, — глухим голосом сказала она, снимая Грету с колен и усаживая на стул.
— Но это, наверное, зависит от тебя, разве не так?
Она промолчала, затем достала из сумочки зажигалку и, глядя в проем открытой двери, ведущей в сад, закурила сигарету из пачки, лежавшей на столе. Я заметила, что она побледнела. Было видно, что мой вопрос ей неприятен.
— Слишком много людей без приглашения влезают в мою жизнь. Мне потребовалось время, чтобы понять их нехитрую игру. Но теперь им меня уже не обмануть. Я научилась с первого взгляда разгадывать их уловки. Да и появляются они не везде. Здесь, например, они не рискнут показаться, я это поняла, как только переступила порог. Твой дом для них закрыт.
— Орелин, о ком ты говоришь?
— Ты помнишь того мужчину, на старой фотографии? Я еще говорила о нем с твоим отцом.
— Я думала, что с той историей покончено…
— С ним — да. Он больше не возвращался. Но теперь есть другие.
— О!
— Один из моих друзей заказал после спектакля столик в ресторане. Когда мы пришли, по соседству с нами сидел тот же мужчина, что и вечером в театре. А двумя днями раньше я видела его в кино. Иногда какие-то субъекты потихоньку следят за мной, сменяя друг друга. Вчера на мосту дю Гар я сразу же почувствовала их присутствие. Средь бела дня небо потемнело, и цикады смолкли. Сильвиан, наш оператор, крикнул, что он еще не готов и чтобы мы подождали. Я посмотрела в его сторону и увидела позади него троих мужчин, которые обменивались знаками за спиной техников. Из-за них мне пришлось сделать двадцать два дубля одной и той же сцены.
Она курила, повернувшись лицом в сторону сада и избегая встречаться со мной взглядом, как если бы она утаила от меня что-то более важное. Я молчала, не желая побуждать ее к продолжению этого нездорового разговора. Она знала, что я не одобряю ее бредни, как знала и то, что из-за нашей дружбы я отнесусь к ним серьезно.
— Я рассмотрела все мыслимые гипотезы. Это ничего не меняет.
— Ты говорила с врачом?
— Он прописал мне транквилизаторы. Время от времени, когда жизнь становится невыносимой, я их принимаю.
Она раздавила сигарету в тарелке и несколько более уверенным голосом продолжила свой монолог.
Я не знала, что и думать об этой истории. Но Ингрид уже тянула меня за юбку в сад, а Грета играла со своей коляской.
— В некоторые мгновения мне кажется, будто какое-то окно распахивается для меня. Именно для меня, а не для кого-то другого. А я не знаю, к чему относится та картина, которая возникает в этом окне, — к прошлому или к будущему. С тобой наверняка случалось что-то подобное. Ты стоишь на вокзальном перроне, объявляют твой поезд, на который у тебя уже куплен билет, и вдруг на соседней платформе ты замечаешь незнакомца, и тебя внезапно охватывает желание бросить все, кинуться в подземный переход, вынырнуть на другой стороне и устремиться за этим неизвестным.
— Нет, такого со мной не случалось. Или, может быть, один раз, в гостинице, когда я познакомилась с Ингмаром. Но чудеса по определению не повторяются.
— Только потому, что мы боимся их и поворачиваемся к ним спиной. Надо каждую возможность ловить на лету. А возможности представляются по десять раз на дню, и все они начинаются там, на соседней платформе.
Я с трудом следила за ходом ее рассуждений. В самом деле, почему нельзя довольствоваться своим поездом, тем более если уже куплен билет?
— Может быть, мы пройдем на террасу под навес, а девочки поиграют на воздухе?
Мы устроились за садовым столиком, в прохладной и пестрой от солнечного света тени. Колыбельку с Сельмой, возившейся под москитной сеткой, я поставила рядом с собой, чтобы вполглаза приглядывать за ней. Был час сиесты, и во всей деревне не было слышно других звуков, кроме треска мопеда где-то на отдаленном дворе и стрекота цикад в оливковой роще у соседей. Наступило долгое молчание. Сельма заснула. Орелин закурила новую сигарету.
— А твоя карьера, — спросила я, — как с ней дела? Твое имя часто появляется на страницах газет, но речь идет то о фильме, в котором ты снимаешься за границей, то об эстрадном концерте… Так что немного теряешься… Один раз тебя видели даже в фоторомане, если я не ошибаюсь.
— Ну, здесь у меня смягчающие обстоятельства. Это было в Италии, и я была влюблена в фотографа!
— А теперь?
— Теперь жизнь приняла неожиданный оборот. Когда я работала в маминой галантерейной лавке, я мечтала, что однажды уеду, буду выступать на сцене и срывать аплодисменты. Я достигла этого довольно быстро, но теперь меня все это не слишком интересует. Кстати, ты обещала мне показать иллюстрации твоего мужа.
Я разложила на столе альбомы, изданные Ингмаром в Стокгольме. Не буду их описывать, они давно переведены на французский и занимают почетное место в медиатеках Гексагона,[24] рядом с книгами Сендака и Унгерера. Мне было приятно отметить, что Орелин понравились нежные пастели и мягкие акварели, которые сегодня в такой цене. Но тут проснулась Сельма, и нам не удалось продолжить разговор. Я пошла в дом, чтобы ее переодеть. Когда я вернулась, Орелин с сигаретой во рту стояла на террасе в окружении девочек и собиралась уходить.
— Ты разве не останешься у нас до вечера? Ингмар будет огорчен.
— Я вернусь.
— Ох, не уверена.
— Обещаю.
Тем летом она и вправду появилась снова, да и на следующий год гостила у нас несколько раз. После чего у нее вошло в привычку звонить откуда-нибудь из города, а затем вырастать на пороге с подарками, которые дети сразу же разворачивали в гостиной. Помню, как она привезла трех красивых английских кукол в атласных платьях, которые мы хранили в специальной коробке, помню кукольный театр, опрокинутый мистралем в самый разгар представления, механического аккордеониста, который играл на аккордеоне и качал головой, жокари с мячиком из твердой резины, ударявшим в стекла мастерской, и о красной игрушечной гоночной машине с педалями.
В течение нескольких лет появление Орелин, которую мои дочки называли Тати, всякий раз приносило праздник в наш дом. Когда она приезжала, Ингмар не менял ритма работы, но я хорошо видела, что за обедом, который зимой мы накрывали на веранде, а летом на террасе, он был рад иметь еще одну собеседницу помимо меня. Он открывал наши лучшие бутылки вина, рассказывал случаи из своего детства, о которых я абсолютно ничего не знала, и мы до поздней ночи сражались в настольный футбол.
Надо признать, что со временем я стала спокойнее относиться к Орелин, и вместе с тем я перестала ею восхищаться и завидовать. Недоразумения, когда-то охладившие наши отношения, мало-помалу рассеялись. Я знала, что многие мужчины в разное время делили ее между собой, но ни в кого из них она не была влюблена до безумия. Любовь до потери рассудка — чего-чего, а этого не было.
Однажды в местном журнале появилась ностальгическая заметка какого-то почитателя, сообщавшая, что Орелин последним благотворительным концертом в пользу детей-сирот простилась со сценой и кинематографом. Следующим летом она мне объяснила, что воспользовалась советом одного из своих хороших друзей по поводу операций с недвижимостью на Ивисе.[25] Отныне она будет разъезжать по свету и наслаждаться жизнью. Произнося это, она курила, улыбалась и, казалось, не очень-то верила в свою новую счастливую жизнь. Она больше не упоминала о своих видениях, и ничто не указывало на то, что она все еще одержима ими. Наши встречи проходили весело, она часто ловила мой взгляд и всячески проявляла заботливость и нежность по отношению ко мне, что меня очень тронуло. У нее больше не случалось провалов в памяти, как раньше, когда она вдруг бросала фразу на полпути, чтобы последовать за какой-то внезапно смутившей ее мыслью.
- Услады короля (СИ) - Беттанкур Пьер - Современная проза
- Кофе.Рассказ - Елена Долгопят - Современная проза
- По ту сторону (сборник) - Виктория Данилова - Современная проза
- Как Сюй Саньгуань кровь продавал - Юй Хуа - Современная проза
- Пути памяти - Анна Майклз - Современная проза
- Белый кафель, красный крест - Ника Муратова - Современная проза
- Дай погадаю! или Балерина из замка Шарпентьер - Светлана Борминская - Современная проза
- ПираМММида - Сергей Мавроди - Современная проза
- Скажи любви «нет» - Фабио Воло - Современная проза
- Угодья Мальдорора - Евгения Доброва - Современная проза