Рейтинговые книги
Читем онлайн Человек-недоразумение - Олег Лукошин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 23 24 25 26 27 28 29 30 31 ... 73

— Блин, так здорово! — выразила за всех общую мысль девушка-группи Вероника. — Такие серьёзные тексты.

— Да, явно лучше, чем мы сами писали, — подтвердил Пух.

— Может быть, теперь и в рок-клуб примут, — высказал робкую надежду Дагестан.

— Молодец! — просто, без глубокомысленных отступлений бросила Наташа Самодурова и, потянувшись через стол, чмокнула меня в самые губы.

Парни-собутыльники просто покивали головами в знак одобрения, а Эдик высказался более обстоятельно:

— Надо успеть подготовить программу из пяти-шести песен. Через десять дней концерт в универе, все наши рокеры будут там выступать. Надо наконец-то заявлять о себе!

Необходимо заметить, что все эти ребята были прихиппованно-припанкованными неформалами, что для гопнической Казани конца восьмидесятых годов являлось просто верхом мужества. Ходить по Казани с длинными волосами, с серёжкой в ухе или с пацифистской эмблемой на куртке — о-о-о, за это просто так можно было нарваться на перо или монтировку. Поэтому я хочу, чтобы все знали: эти пацаны и девчонки были настоящими героями своего времени, они не боялись плыть против чудовищно сильного и невежественного течения, поэтому я их искренне уважаю и люблю. Себя со своими патлами и немыслимой разноцветной одеждой, сворованной с каких-то сушильных верёвок на полузабытом и убогом железнодорожном переезде, к таковым героям я не причисляю: мне с моим восприятием мира по большому счёту жилось в чём-то легче. По крайней мере, гопников я почти не боялся, а опасался куда более изощрённых и могущественных сил.

Проснувшись на следующее утро, мы сразу же принялись репетировать. Не могу вспомнить, был ли этот день выходным, но вполне вероятно, потому что в университет никто из студентов-рокеров не отправился. В подвальной каморке какого-то домоуправления (не представляю, как Эдику удалось договориться об этом, может быть, в домоуправлении работал кто-то из его родственников?), где хранились все инструменты рок-группы, мы провели первую репетицию и сразу же почувствовали, что дело у нас пойдёт.

С таким скромным уровнем владения инструментами ничто иное, кроме панк-рока, мы играть не могли. Признаюсь как на духу: сейчас я совсем не люблю панк, это крайне убогое и дебильное явление, не обогатившее музыкальную культуру фактически ничем, кроме жизненно важного понимания, что на гитарах может лабать любой придурок, впервые взявший их в руки, но тогда… Тогда панк ощущался мной как звуковое воплощение моей мятущейся души, такой огромной и расстроенной, поэтому ничего, кроме воплей и истовой ненависти, исторгать в микрофон я не мог. Впрочем, я узнал, что мы играем панк, чуть позже, когда начались первые концерты, а до этого мы даже не задумывался о названии выбранного нами самым естественным и простым путём музыкального стиля.

Репетировали мы быстро и продуктивно. За десять-пятнадцать минут я сочинял текст, тут же по его завершении Эдик подбирал к нему несколько аккордов, превращавших эти сочетания слов в подобие песни, а затем и ритм-секция — Пух с Дагестаном — так же стремительно подбирала под эти аккорды басово-барабанную подкладку. Всё получалось чрезвычайно просто, наша сыгранность и чувство локтя с первого же дня поражали. Никаких творческих разногласий — за исключением, пожалуй, одного эпизода, когда Эдик, а вслед за ним и я попросили Дагестана в одной из композиций барабанить чуть помедленнее обычного, потому что это была типа панковая баллада и публика как бы должна была чуток прибалдеть от ее проникновенной неторопливости — в коллективе не наблюдалось.

В общем, через неделю мы уже написали и разучили штук пятьдесят песен. Этих песен хватило нам на два последующих года выступлений, ни одной новой песни после этого мы уже не сочинили и даже не пытались этого сделать.

Нравились они нам безумно! Это был суровый, мужественный такой и мускулистый рок с экспрессивным вокалом и социально-инфернальными текстами. Все песни в процессе финального исполнения в каморке были записаны на довольно неплохой магнитофон одним из наших поклонников-собутыльников, чуваком из универа, подрабатывавшим продавцом в кооперативном киоске звукозаписи. По какому-то одному ему понятному принципу он разбил эти песни на четыре магнитоальбома, каждому придумал название (три из них по титулам наиболее хитовых песен — «Мир, ты воняешь!», «Шамбала сияющая» и «Грехи демократии», — а четвёртый с какого-то непонятного хрена окрестил «Зелёным альбомом», что меня озадачивает до сих пор, ведь не из-за мимолётного упоминания Аллаха в одной из песен он сделал это?) и принялся распространять их через свой киоск. Альбомы, как вы знаете сами, получили достаточно широкое хождение по Союзу: если вы поклонник русского рока, то вам наверняка попадал в руки какой-то из них, может быть, в негодовании вы отбросили его в сторону, а может быть, храните у себя до сих пор. Я знаю, что они и сейчас имеются в магазинчиках, занимающихся продажей пиратской аудиопродукции, все четыре, плюс два концертных выступления (итого шесть) скомпонованы на одном MP3 диске, я сам его недавно видел (но не купил, на фиг надо погружаться в то, что прожито и отмерло); некоторые наиболее серьёзные и продвинутые любители русского рока до сих пор приобретают его для расширения кругозора либо же от ностальгии по молодости. Кстати, на диске не указан состав, то есть мы там полные и совершенные анонимы. Официально издать эти альбомы никому до сих пор не пришло в голову, и, наверное, это правильно — нечего увеличивать список благостно-идиотских музыкальных релизов ещё одной кучей дерьма. Лично я нисколько не удручён, что мне не заплатили за распространение моей интеллектуальной собственности ни копейки. Во-первых, никакая она не интеллектуальная, а самая что ни на есть дебильная, а во-вторых, я всегда выступал за бесплатные способы распространения информации — это подрывает алчные основы корыстной философии кучки хитрожопых коммерсантов, которые решили, что предметом купли-продажи может являться всё, что угодно, включая твои мысли и эмоции; им нельзя позволять наживаться на нашем внутреннем мире, их надо уничтожать как явление.

Ещё через несколько дней состоялся наш настоящий концертный дебют — мы выступили на рок-фестивале КГУ в числе других десяти групп, так или иначе имевших отношение к университету. В качестве приглашённых «звёздных» гостей на фестивале выступила известная казанская группа «Записки мёртвого человека». Надо сказать, что казанская рок-сцена того времени особым разнообразием не поражала, но всё же подарила несколько команд, имевших хоть и весьма скромную, но всё же всесоюзную известность. Кроме «Записок» это были «Холи» и «Поролон». Вскоре четвёртой всесоюзно известной казанской рок-группой станет и наш «Сон Борменталя».

Мы выступали то ли восьмые, то ли девятые, почти в самом конце действа. После «Записок», отыгравших самыми первыми, да и то как-то вяловато, уровень студенческого рока большого впечатления на публику не производил: если поначалу команды слушали ещё вежливо и внимательно, то после третьего-четвёртого университетского коллектива вся очевидная лажовость доморощенного студенческого рока открылась этой непритязательной и великодушной публике во всей полноте. В зале начал раздаваться свист, молодёжь принялась бродить по рядам, выбираться в фойе на перекур и опохмелку и с каждой минутой всё больше и больше теряла интерес к происходящему. К тому времени, когда на сцену выбрались мы, музыку уже никто не слушал. Я подошёл к микрофону, щёлкнул по нему пальцем и, убедившись, что звук в зал всё-таки исходит, прорычал:

— Настало время борьбы, братья!

Пьяненькие и обкуренные чуваки встрепенулись.

— Пришло время отмщения! — вещал я. — Отмщения за наше унижение от пребывания в человеческих телах. Отмщения за то, как обращается с нами окружающая действительность.

С этого момента нас слушали, не отрываясь.

— Этот мир должен быть уничтожен. Мир, ты воняешь!

И мы врубили наш яркий и стопроцентный хит с не менее ярким и запоминающимся названием — «Мир, ты воняешь!». С первых же звуков он хватает за задницу. Там Эдик придумал такой простенький, но впечатляющий риф, который в обрамлении моего проникновенного вокала забирался почти в любую душу мало-мальски продвинутого любителя рока. Я завопил в микрофон своим неприятным (знаю, можете не утруждать себя критикой) вокалом, в котором, однако, имелось нечто, что способно заставить публику прислушаться и внимать — я тешу себя надеждой, что это нечто и есть моё негодующе-пульсирующее отношение к окружающей действительности.

В общем, пока звучала первая песня, заторможенный народ ещё расчухивал что почём, на второй и третьей — а это были, насколько помню, «Девочка-гроза» и «Моего папу звали Адольфом» — уже начал, пока робко, пританцовывать и колбаситься, а уж с четвёртой вещи весь зал заходил ходуном: студенты принялись залезать на спинки кресел, махать флагами, куртками и трусами, дёргать «козу» и вообще всячески выражать своё добродушное к нам отношение.

1 ... 23 24 25 26 27 28 29 30 31 ... 73
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Человек-недоразумение - Олег Лукошин бесплатно.

Оставить комментарий