Биржевой дьявол - Майкл Ридпат

— А чего ты ожидал?

— Наверное, именно этого. Просто привыкнуть оказывается не очень просто.

— Это грязный бизнес. Я надеялась, что хотя бы этим одним проектом добьюсь чего-то действительно полезного и заодно заработаю деньги для Dekker. Дура, что говорить. — Она вздохнула. — Ну да что теперь убиваться. Задавать вопросы морального характера в нашем деле — не слишком приятное занятие, Ник. Ответы могут не понравиться.

Я знал, что она права. Но я получал какое-то извращенное удовольствие оттого, что Изабель, разделявшая многие мои взгляды, все-таки нашла способ примириться с существующим положением дел. Работа в Dekker Ward затягивала меня, и я настроен на успех. Если Изабель смогла договориться со своей совестью, смогу и я.

Но было и еще кое-что…

— Как ты считаешь, Dekker занимается отмыванием денег?

Изабель ненадолго задумалась.

— Вряд ли. Рикарду часто ходит по самому краю, но он знает, когда и где нужно остановиться. Отмывание денег — это серьезный конфликт с законом. Если прихватят, проблем не оберешься. Он вложил слишком много сил в то, чтобы создать себе репутацию человека агрессивного, но законопослушного. Не думаю, что он будет рисковать.

Я внимательно слушал. Она говорила искренне, а ее мнению я доверял.

— А почему ты спросил? Статья в IFR?

— Да. И Джек Лэнгтон. Помнишь про Dekker и наркоторговцах в Рио?

— Я знаю, что за этими словами ничего не стоит, — заупрямилась Изабель. — Мне известно абсолютно все, что мы делаем в Бразилии.

— Хорошо. Но дело не только в этом, — сказал я. — Тебе известна девичья фамилия Люсианы?

Это был вопрос, который вертелся у меня на языке с тех пор, как я познакомился с Люсианой на вечеринке у Рикарду. В суматохе последней недели я решил его отложить на потом. Но сейчас я хотел услышать ответ.

Изабель выглядела озадаченной, но все-таки ответила.

— Араган. Люсиана Пинту-Араган.

— Так я и думал, — сказал я. — Значит, Франсиску Араган ее брат?

— Брат.

Она подтвердила мою догадку. Бразильский финансист, упомянутый в факсе. Тот самый, которого Управление по борьбе с наркотиками подозревало в отмывании наркодолларов.

— В чем дело, Ник?

Я рассказал о втором факсе и о том, что, скорей всего, его украли из стола в мое отсутствие. И о том, с какой настойчивостью Эдуарду требовал, чтобы о новых факсах для Бельдекоса я сообщал ему, и только ему.

Изабель жадно ловила каждое мое слово.

— И что ты обо всем этом думаешь? — поинтересовался я.

— Даже не знаю.

— Но ведь что-то явно происходит.

— Судя по твоему рассказу — да. И все-таки я не могу поверить, что Рикарду в этом замешан. Это на него не похоже.

— Франсиску Араган его шурин.

— Это верно. Однако Рикарду до сих пор прилагал все усилия к тому, чтобы не иметь с ним никаких дел. Здесь я двумя руками «за». У Арагана очень нехорошая репутация в Бразилии. И отец говорил что-то похожее. Dekker всегда держался от него подальше.

— Публично — да. Но разве не могли по-тихому открыть ему счет в Dekker Trust?

На лице Изабель отразилось сомнение.

— Технически это не сложно. И все-таки не думаю… Это против всех его правил. Понимаю, это звучит довольно смешно, но у Рикарду есть правила, которые он никогда не нарушает.

— Хорошо, а его брат?

— Возможно. Он не признает никаких правил.

— И он заправляет Dekker Trust, так ведь?

— Да. Так что для него было бы несложно выстроить такую цепочку. Однако здесь есть одно «но».

— А именно?

— Они с Люсианой крепко не в ладах.

— Хм, — сказал я. — Но ведь речь о чисто деловых отношениях. Я уверен, что Эдуарду способен перешагнуть через личную неприязнь, если это сулит ему деньги.

— Наверное, — сказала Изабель. — Но его брат никогда не одобрил бы подобные вещи.

— Если бы узнал.

Мы допили пиво.

— Еще по одной?

Изабель рассеянно кивнула. Она переваривала услышанное.

Я взял в баре еще две бутылки «Будвара» и вернулся к столу.

— Так что мне делать? Эдуарду я ничего не сказал. Джейми вообще считает, что мне надо обо всем забыть.

— Сложный расклад, — сказала Изабель. — Думаю, Эдуарду говорить действительно не стоит. Слишком велика вероятность, что он во всей этой игре. Тогда ты окажешься в опасности.

— Ты хочешь сказать, если бы он узнал, что я подозреваю его в отмывании денег? — Я не произнес этого вслух, но, похоже, я серьезно влип.

— Да. Но на твоем месте я поговорила бы с Рикарду.

— И ты считаешь, он ничего не скажет брату?

— Может и сказать. Но все-таки… Не думаю, что он тоже замешан. А знать бы ему следовало.

Довериться Рикарду? К этому, пожалуй, я был не готов.

— А если обратиться в соответствующие органы?

Изабель резко выдохнула.

— А вот этого тебе никогда не простят. Тебя сочтут предателем. И, кстати, будут правы. Нет. Я считаю, сначала нужно поговорить с Рикарду.

— Хм…

— И?

— Я подумаю.

Я действительно намеревался обдумать ее слова. Но в то же время я был уверен, что самым правильным — по крайней мере пока — было бы сидеть тихо.

Мои подозрения насчет смерти Бельдекоса и собственного приключения в Рио сейчас казались куда как более обоснованными. Но я не хотел обсуждать это с Изабель.

Ей это могло показаться дурной мелодрамой. Мне было плевать, что обо мне подумает Джейми, но совсем не хотел, чтобы любимая девушка считала меня параноиком. И все-таки мне хотелось побольше узнать о человеке, который все чаще и чаще представлялся мне моим предшественником во всей этой истории.

— Каким он был, этот Мартин?

— Вполне милый человек, — ответила Изабель. — Тихий, даже немного робкий. Полностью отдавался работе.

— Он ведь был американцем?

— Да. Из Майами. Работал там в отделении какого-то крупного банка, специализировавшегося на частных счетах латиноамериканских клиентов.

— А чем конкретно он занимался здесь?

— Не могу сказать. Кажется, официально он числился в Dekker Trust. Половину времени проводил здесь, вторую половину — на Каймановых островах. Они с Эдуарду работали над каким-то проектом, я о нем ничего не знаю. Но он явно имел отношение к Dekker Trust. Расспрашивал о наших клиентах, имевших там счета. — Изабель на мгновение умолкла. — То, что с ним произошло… Это ужасно. Ему было всего тридцать.

— Семья? — спросил я.

— Родители. Еще, кажется, брат и сестра. Они в Майами. Даже жениться не успел… — Она осеклась. — То же самое едва не случилось с тобой…

Я кивнул. Теперь она знала, о чем я думал все это время.

13

— Я ушел с факультета.

На моей вилке висел кусок пережаренной свинины. Я сунул его в рот и принялся жевать. И жевать. И жевать. Моя мать никогда не умела готовить.

— Ты это серьезно, дорогой? — спросила она, удивленно подняв брови.

— Бог мой! Когда это случилось? — громогласно вопросил отец.

— С месяц назад.

При нормальных отношениях было бы естественным спросить: «Что ж ты раньше не сказал?» Но у нас нормальных отношений не было. Я давно прекратил попытки обсуждать с родителями любые серьезные вопросы, да и сами они к этому не стремились.

Мы сидели в небольшой квадратной столовой в коттедже, который мои родители купили в Норфолке после того, как отец вышел на пенсию. Хотя апрель уже кончался, было довольно холодно. Когда ветер дул с севера или востока, здесь всегда было холодно — между Северным полюсом и коттеджем практически не было естественных преград. Мы с матерью надели теплые свитера, отец — старый твидовый пиджак.

Мое заявление прозвучало во время небольшой паузы, возникшей в разговоре. Вернее, в монологе. Отец сел на любимого конька: Европа, старые приятели из Сити, леди Тэтчер (титул пристегивался всегда) и крикет. Этот набор не менялся годами, разве что Европа потеснила профсоюзы в качестве основной мишени его ненависти. Он ел и говорил одновременно. Лицо его при этом краснело, на скулах ходили желваки. От нас не требовалось участия, только присутствие. Я не раз думал, а говорят ли они между собой, оставаясь вдвоем. Вывод был неутешительным. Дни, месяцы и годы, проведенные в молчании за столом.

— И что ты собираешься делать? — хмуро поинтересовался отец.

Я ждал этого вопроса, но в этот момент как раз с трудом проглотил не поддающийся пережевыванию кусок мяса и прислушивался, как он с трудом, но все-таки протискивается в мой организм.

— Буду работать в Dekker Ward, — наконец сказал я.

— Dekker Ward! Но это же биржевые маклеры? — Отец отложил вилку и расплылся в широкой улыбке: — Молодец, сынок! Молодец! — Он потянулся через стол и пожал мне руку, немало меня смутив. — Я их прекрасно знаю. Мы приятельствовали со старым лордом Кертоном. Сейчас, он, наверное, на пенсии. Кажется, они занимались плантациями. А в этом деле можно заработать кучу денег, если поймать нужный момент. Кучу денег.