Отступник. Изгнанник. Воин - Роберт Энтони Сальваторе

повернула его лицом к себе, словно желая, чтобы он понял важность того, что она говорит:

– Ненависть Альтона к Дому До'Урден может послужить нам во благо. Он был знатным представителем своего семейства, и он имеет право обвинять.

– Ты хочешь использовать Альтона Де Вира, чтобы побудить знатные дома наказать Дом До'Урден?

– Едва ли знатные Дома захотят наказывать за нападение, случившееся почти двадцать лет назад, – ответила СиНафай. – Дом До'Урден стер Дом Де Вир с лица Подземья – это было чистое убийство. Открыто обвинить Дом До'Урден сейчас означало бы навлечь гнев знатных Домов на нас самих.

– Какой тогда толк в Альтоне Де Вире? – спросил Мазой. – Его притязания бесполезны для нас!

Верховная мать ответила:

– Ты всего лишь мужчина, и тебе не понять всех сложностей правящей иерархии. Если обвинения Де Вира дойдут до нужной нам персоны, правящий совет может закрыть глаза на то, что какой-нибудь Дом возьмется отомстить за Альтона.

– И к чему это приведет? – спросил Мазой, так и не понявший важности обсуждаемого дела. – Ты готова понести потери в битве ради того, чтобы свергнуть меньший по знатности Дом?

– Именно так рассуждали члены Дома Де Вир о Доме До'Урден, – объяснила СиНафай. – В нашем мире столь же необходимо принимать в расчет младшие Дома, как и старшие. Теперь все старшие Дома достаточно умны, чтобы пристально наблюдать за всеми действиями Дармон Н'а'шез6ернона, известного как Дом До'Урден. У него сейчас представлены в Академии двое, мужчина и женщина, а также есть три верховные жрицы, и четвертая скоро тоже получит назначение.

– Четыре верховные жрицы? – удивился Мазой. – В одном Доме!

Только три из восьми правящих Домов могли похвастаться большим. Как правило, те из сестер, кому удавалось подняться до таких высот, неизбежно вызывали ревность соперниц, и ряды верховных жриц редели.

– А отряды Дома До'Урден насчитывают свыше трехсот пятидесяти человек, продолжала СиНафай, – причем все они обучены лучшим городским оружейником!

– Это, разумеется, Закнафейн До'Урден! – отозвался Мазой.

– Ты что-нибудь слышал о нем?

– Его имя часто упоминают в Академии, даже в Магике.

– Вот и хорошо, – промурлыкала СиНафай. – Значит, ты поймешь, какую важную миссию я собираюсь возложить на тебя.

В глазах Мазоя загорелся азартный огонек.

– Вскоре в Академии появится еще один До'Урден, – объяснила СиНафай. – Не преподаватель, а студент. По словам немногих, кто видел этого мальчика, Дзирта, на занятиях, он станет таким же блестящим бойцом, как Закнафейн. Мы не должны допустить этого.

– Хочешь, чтобы я убил мальчишку? – с готовностью спросил Мазой.

– Нет, – ответила СиНафай. – Пока нет. Я хочу, чтобы ты побольше узнал о нем и понял, что движет его поступками. Когда придет время убрать его, ты должен быть готов.

Такая перспектива устраивала Мазоя. Одно только немало тревожило его.

– Нельзя упускать из виду Альтона, – сказал он. – Он нетерпелив и безрассуден. Не повредит ли Дому Ган'етт, если Альтон раньше времени выступит против Дома До'Урден? Сможем ли мы открыто призвать город к войне, если один из членов семьи будет считаться преступником?

– Не беспокойся, сын. Если Альтон сделает такую прискорбную ошибку под личиной Джелруса Ган'етта, мы разоблачим его как убийцу и обманщика, не имеющего отношения к нашему семейству. Он станет просто бездомным негодяем, и на каждом перекрестке его будет ждать палач.

Это вскользь брошенное замечание успокоило Мазоя. Однако Мать СиНафай, чрезвычайно искушенная в отношении нравов дровского общества, понимала, какому подвергается риску, принимая Альтона Де Вира в лоно своей семьи. Впрочем, план ее выглядел вполне реальным, а возможная выгода – устранение набирающего силу Дома До'Урден – представлялась весьма заманчивой.

Однако сопряженная с этим опасность была велика, Хотя и считалось вполне допустимым, чтобы один Дом скрытно старался свергнуть другой Дом, но в случае провала этого плана последствия были непредсказуемы. Как раз в эту ночь один из менее знатных Домов напал на соперника, и, если верить слухам, попытка эта провалилась. Наверняка уже на следующий день правящий совет будет вынужден рассмотреть жалобы пострадавших, чтобы это послужило уроком неудачливым захватчикам. За свою долгую жизнь Мать СиНафай была свидетельницей не одного такого «рассмотрения».

Ни один из членов напавших семейств – она даже не могла припомнить их имен – не остался в живых.

* * *

На следующее утро Зак рано разбудил Дзирта.

– Пошли, – сказал он. – Нам разрешили сегодня выйти из дома.

При этом известии сон как рукой сняло.

– Из дома? – повторил Дзирт. За все свои девятнадцать лет он ни разу не выходил за адамантитовую ограду Дома До'Урден.

Внешний мир Мензоберранзана он видел только с балкона.

Зак ждал, пока Дзирт поспешно надевал мягкие сапоги и пивафви.

– Сегодня урока не будет? – спросил Дзирт.

– Посмотрим, – только и ответил Зак, подумав при этом, что сегодня, похоже, юноша получит самый наглядный в жизни урок.

Отражен набег одного Дома на другой, и правящий совет потребовал, чтобы вся городская знать присутствовала на разбирательстве, что придаст правосудию особый вес.

В коридоре за дверью учебного зала появилась Бриза.

– Поторопитесь! – скомандовала она. – Мать Мэлис не хочет, чтобы наш Дом в числе последних пришел на собрание.

Сама верховная мать, выплывшая на сверкающем синем диске (верховные матери редко ходили по городу пешком), вывела всю процессию из главных ворот Дома До'Урден. Бриза шла рядом с матерью, Майя и Риззен – во втором ряду, а замыкали шествие Дзирт и Зак. Вирна и Дайнин, занятые исполнением своих обязанностей в Академии, явились по вызову правящего совета с другой группой.

В это утро весь город возбужденно обсуждал слухи о провалившемся набеге.

Дзирт с широко открытыми глазами шел среди этой суеты, удивленно глазея на разукрашенные дома дровов. Слуги из всевозможных низших рас – гоблины, орки и даже великаны – расступались, узнав в Мэлис, правившей своим волшебным экипажем, верховную мать. Дровы простого происхождения прекращали разговоры и застывали в почтительном молчании, пока проходила знатная семья.

Направляясь в северо-восточную часть города, где находился провинившийся дом, они вошли в узкую улочку, заполненную шумным караваном дергаров. Здесь сосредоточилось не меньше дюжины телег, перевернутых или сцепившихся друг с другом. По-видимому, в узкую улочку явились сразу две группы торговцев-дергаров, и ни одна не хотела уступать дорогу.

Бриза схватила змееголовый хлыст и отогнала нескольких карликов, расчищая дорогу Мэлис, подъехавшей к двум дергарам, по всем признакам предводителям обеих групп.

Дворфы зло повернулись к ней, еще не успев понять, кто она такая.

– Прошу прощения, мадам, – заикаясь, произнес один из них. – Такой неприятный случай!

Мэлис осмотрела содержимое одной из телег: там стояли корзины с гигантскими клешнями крабов и прочими деликатесами.