Сказки тени - Войцех Сомору

тот сам вызвался встречать столичную птаху. И вернуться к своим делам, хвала Небу.

– Капитан Лян покажет вам форт, располагайтесь, завтра отправитесь в дозор. В этих краях есть своя прелесть, Цинь. Я уверен, вы её почувствуете.

Особенно если один придворный шэнми пришлёт им лишних лошадей, а то прошлой зимой три подохли, а одна взбесилась.

* * *

Первый месяц прошёл на удивление спокойно.

Еда здесь была отвратительной, казармы – ужасными, погода – ледяной, но зато – ни одного нового Чжана, который пытался бы навязаться Кану. С него хватило новых друзей на много лет вперёд. К удивлению местных, Кан не проявлял возмущения, хотя и вызывал смешки за спиной своими манерами и южным говором. Капитаны поспорили на несколько пайков, какой срок ему потребуется, чтобы вляпаться в неприятности, сойдясь на том, что до середины зимы он целым не доживёт. Лян Сяо в этом цирке не участвовал, провожая Кана за пределы форта с молчаливой скорбью, и скупо рассказывал об особенностях ландшафта и опасных, облюбованных волками тропах.

Когда на восьмой день они выехали в ночной дозор, на душе у старого капитана было тревожно: начальник форта с утра отправился на обход рудников и должен был вернуться несколько часов назад, но вестей всё не было. Дурной знак.

– Лян, сюда!

Очень дурной знак. Сяо вздохнул и пустил лошадь рысью, догоняя Кана, который уже спешился и быстрым шагом уходил от тропинки куда-то вбок. Заметив следы крови на земле, Сяо уже всё понял, а вот Кан, похоже, не знал, как отреагировать. Несколько секунд он молча смотрел на разорванный клыками труп лошади и перевёл взгляд на следующий – человеческий.

– Лян, это же не…

– Господин Цзыдань Ли.

– Небо милостивое. Что могло их так разорвать?

– Северный волк. – Сяо, успевший подойти к Кану, внимательно осмотрел трупы и кивнул. – Часа три назад. Вы таких ещё не видели, господин Цинь, они с коня размером. Варвары их приручают и используют как ездовых животных, а дикие твари иногда доходят до форта. Что же господин Цзыдань не уследил… Говорили ему: берите больше солдат, не к чину и небезопасно вам так кататься, но кто ж будет простых людей слушать…

– А где остальные?

– Похоже, пошли на корм раньше, а господину удалось уйти… недалеко… Я бы организовал поисковый отряд, да только темнеет уже.

Кан взъерошил волосы, замерев на несколько секунд, но затем тихо выругался и принялся грузить труп Цзыданя на лошадь, жестом приказывая Сяо помочь.

– Это вы зря, господин Цинь.

– Почему?

– Да судьбу его повторить можем, пахнет же.

– Я не оставлю труп имперского офицера разлагаться под деревом. – Кан достал верёвку и закрепил груз на лошади. – Но… Что теперь?

– В смысле?

– Кто теперь будет управлять гарнизоном?

– А, так у нас один цзюэ остался, господин Цинь. – Сяо нехотя помог Кану, но даже усмехнулся от такого вопроса. – Остальные же не из знати, хоть до могилы служи – начальником не назначат. Да вы не переживайте, Лоян пришлёт кого-то нового, а мы пока сами справимся. Не первый же год служим, вам только все эти рапорты писать придётся.

– Мне… Что? Подожди!

– Да, господин Цинь?

– Ты не шутишь сейчас?

– У нас шутить о таком не принято. – Сяо грустно проверял узлы верёвок. – Дам я вам бесплатный совет, господин: сидите себе в форте, а то до весны не протянете. Посмотрите на Цзыданя – шестой год здесь, и вон как закончил. Вы уж не обижайтесь на меня, но приезжие Север не чтят, вот и заканчивают быстро или глупо. Вы выросли в других порядках, а мы родились здесь; во льдах росли – во льдах и помрём, как говорят в моей деревне. Справимся.

Кану даже сказать было нечего. Возвращались в форт они молча, и всю дорогу Кан мрачно думал о том, что в офицерской школе его не учили управлять гарнизоном, полным солдат, которых Цзыдань так мудро назвал «отмороженными». Сколько им ждать решения Лояна и замену Цзыданю? Судя по отчётам, письма из форта могли теряться в канцелярии месяцами, рассматривали их чиновники и того дольше. А ведь Ли с его напускной уверенностью начинал нравиться Кану, да и месяц на новом месте показался неприятным, но не тяжёлым.

* * *

На следующее утро весь гарнизон гудел от новостей.

Хоть Ли был и не самым лучшим начальником гарнизона, но люди к нему привыкли. Лян оказался прав: другие цзюэ в такой глуши не служили, и пока Кан ошарашенно разбирал вещи в кабинете Цзыданя, солдаты и офицеры вовсю перемывали ему косточки.

– Слышь, столичный-то в кабинете засел.

– Уже?

– Ага, – один из капитанов смачно сплюнул, – дощечки перебирает, с приказами. Того и гляди удумает чего.

– Да чего он удумает? Повысит тебя, что ли, или в столицу отошлёт?

– Мечтай. Помяни моё слово, ухохочемся мы над ним.

Кану было не до смеха.

Он сидел за столом, вцепившись пальцами в волосы, и полдня читал приказы, пытаясь собраться с мыслями. Его к такому не готовили. Он никого здесь не знает. Это ничего, ничего. В какой-то момент Кан прикрыл глаза, сделал глубокий вдох.

И выдох. И ещё один. У него нет времени на истерики. Если он не сможет правильно себя поставить, то гарнизон сожрёт его живьём ещё до того, как придёт первое письмо из Лояна. А значит… Что бы сделал отец?

Начал бы с безопасности. «Прежде чем бить, готовься защищаться», – так всегда говорил отец. Кан скептически оглядел кабинет и направился во вторую комнату, которая ныне служила ему спальней. Капитан Лян, заглянувший проверить, всё ли хорошо, с удивлением обнаружил Кана, выкидывающего почти все вещи из кабинета, не тронув лишь кровать да шкаф с одеждой.

– Что это вы делаете, господин Цинь?

– Обустраиваюсь. Новое правило: вход в мою спальню запрещён. Всем. Даже если форт гореть будет. Сообщи это остальному составу, – бросил Кан, убирая из комнаты лишние шкуры.

– Есть. – Лян, кажется, совершенно ничего не понимал, но почему-то не стал уточнять.

Кан же внимательно трогал все стены, сделал несколько засечек на камне, а затем завязал на глазах повязку и несколько часов ходил по комнате, запоминая количество шагов и расположение вещей. Три шага от двери, пять – от кровати до шкафа. Он придирчиво ощупывал каждый предмет, пока не перестал задумываться о количестве шагов.

После этого Кан взял в руки уголь и стал рисовать на стенах печати. Те самые, что годами учил в подвале отца, столбец за столбцом, пока каждый камень не оказался испещрён знаками. Закончив, Кан вышел из комнаты, намертво захлопнул дверь и только после этого снял повязку.

– Это не оружие, это защита, да, Сюин? Сейчас она мне потребуется. Бездна, отец узнает – голову оторвёт.

Но он задумал то, что очень не понравится этим деревенщинам снаружи. Кан старался не вспоминать о