Тот, кто сидит в пруду - Сергей Смирнов

— Это он! Я узнал его! — захлебываясь, говорил он друзьям. — Один из тех, кого я видел на прудах…

— Вот тебе, Юрка, и мистика, и чертовщина, — заметил Андрей. — А ты не верил, теперь можешь убедиться сам. Как говорится, иди и смотри.

— Ерунда! Обыкновенный солдат, ничего особенного. Может быть, у них учения проходят, — не сдавался Юрка.

— Тогда из-за чего произошел взрыв? И как он здесь появился? — возразил Андрей.

— А ты-то сам знаешь?

Андрею только оставалось развести руками.

— Смотрите, смотрите! — прервал их спор Игорь, указывая на зловещую и таинственную фигуру.

Навстречу непрошенному гостю вышел директор школы Гога и остановился от него шагах в пяти.

— Позвольте поинтересоваться целью вашего посещения, — любезно начал директор.

Но гость хранил невежливое мёртвое молчание, лишь временами то ли подвывая, то ли попискивая. А потом до боли знакомым Игорю движением протянул руку к противогазной маске. Толпа ахнула, завизжали девчонки, многие бросились назад в школу, создавая в дверях давку. Солдат медленно, очень медленно стащил маску с головы. У него не было лица! На его месте застыла гладкая тестообразная масса без каких-либо признаков глаз, носа и рта. Но постепенно он начал меняться, безликая серая масса встрепенулась, пришла в движение, приобретая цвет и фактуру человеческой кожи. Последними материализовались очки. Через минуту на директора смотрел точный его двойник. К чести Гоги, он не закричал, не побежал, а лишь отшатнулся и побледнел. Следом за ним побледнел его двойник.

— Спокойно, спокойно, ребята, — пробормотал директор, обернувшись и обращаясь к своим немногочисленным подопечным, оставшимся на школьном крыльце. Здесь были либо самые смелые, либо самые любопытные, решившие во что бы то ни стало дождаться окончания жутковатого спектакля. — Сохраняйте спокойствие! Кто-нибудь, вызовите милицию и представителей местной власти.

Но кто-то из учителей уже сделал это, и к школе с включёнными сиреной и мигалкой подлетела милицейская машина и резко остановилась, скрипнув тормозами. Хлопнули дверцы, и из чрева «уазика» выскочили майор Иванов и сержант Приходько.

— В чём дело, Виктор Степанович? — обратился майор к директору, поправляя кобуру на ремне. Гога стоял, ни жив, ни мёртв, но всё же сумел выдавить из себя:

— Да вот, видите ли… Неопознанное существо, маскирующееся под человека, нанесло нам визит…

— Кто?.. Где?.. — и, наконец, заметив странного гостя, который к тому времени уже успел сменить защитный костюм на изящную «тройку» директора, импортную, между прочим, югославскую, с серебряным отливом, вещь, с особым тщанием её скопировав, приказал своему подчинённому:

— Приходько! Взять его!

— Кого? Того или другого? — Теперь друг против друга стояли два директора Кирилловской средней школы, почти неотличимые. Правда, на пиджаке одного из них отсутствовали пуговицы.

— Ты что, не видишь?! Того! — указал майор Иванов, направив указующий перст на гостя, продолжающего стоять под сенью памятника.

— Пройдёмте, гражданин! — Приходько попытался взять гостя под локоток, но, к его вящему удивлению, рука, как сквозь тесто, прошла через ткань костюма и погрузилась в вязкую плоть. Сержант брезгливо потряс рукой, разбрызгивая капли полупрозрачной жидкости. — Эй, ты мне брось эти фокусы! — строго прикрикнул он на незнакомца, заметив, что тот начал превращаться в сержанта милиции Приходько, то есть, собственно, в него самого.

А гражданин окинул взглядом изрядно поредевшую кучку школьников на крыльце, причём лицо его постоянно менялось, едва успевая за взглядом, становилось десятком лиц попеременно. Потом он поднял глаза вверх, увидел нависающего над ним гипсового исполина и… стал превращаться в памятник Юрию Гагарину. Потом, уже став памятником, приобрёл черты знаменитого некогда эстрадного певца и затянул: «Он сказал: поехали! и взмахнул рукой…» И взмахнул рукой! Потом помочился на постамент и сам растёкся по земле прозрачной лужицей.

Директор Кирилловской средней школы Виктор Сергеевич Матвеев, он же Гога, грохнулся в обморок.

17

Понятное дело, после этого случая занятия не могли продолжаться, и школьников распустили по домам. Наши приятели, наскоро перекусив, собрались на баскетбольной площадке за школой, прихватив на всякий случай, для конспирации, мяч, поскольку всё произошедшее нуждалось в серьёзном обсуждении. Правда, не досчитались в своих рядах Митьки Бульбаша: в последнее время он всё больше и больше отдалялся от компании и, в конце концов, отдалился на недостижимое расстояние.

Причины к тому были. У Митьки умер трёхмесячный брат, и после этого он стал резким, раздражительным, каким-то отчаянным. Всё многочисленное потомство Козловичей по неведомой причине умирало в младенческом возрасте, один Митька, хотя и родился семимесячным, дожил до юношеских лет, а вот братьев и сестёр ему, видимо, иметь было не суждено. Ребята, конечно, сочувствовали ему, но он, похоже, в их сочувствии не нуждался и замкнулся в своём горе, стал водить дружбу с отъявленными негодяями, с хулиганами и неофашистами.

За обнаруженные на его портмоне изображения фашистского орла, свастики и надпись «White Power» его исключили из комсомола, продолжалось и уголовное дело о краже из музея. Все попытки привести Митьку в чувство не привели к успеху, и друзья махнули на него рукой. Что ж, вольному — воля…

А на баскетбольной площадке шла игра в «минус пять». По очереди, с разных дистанций и из разных положений, ребята бросали мяч в кольцо, и если кто-то попадал, следующий должен был поразить цель ровно с того же места. Если не попадал, то получал штрафное очко, набирал пять — и выбывал из игры. Как правило, верх брали Юрка или Витька. Вот и сейчас только они двое остались на площадке, подбадриваемые криками друзей-болельщиков:

— Давай, Цапел!.. Слон, не подкачай!..

Юрка отошёл на середину площадки, деловито постукивая мячом и выбивая облачка кирпичной пыли, мяч взвился оранжевой молнией в воздух и, не коснувшись дуги, с шорохом вошёл в корзину. Друзья разразились бешеными аплодисментами и приветственными криками.

— Эн-Би-Эй экшен — итс фэ-э-энтэстик!!! - прокомментировал Андрей на ломаном английском.

Действительно, такие трюки иногда удавались, ставя противника в весьма затруднительное положение. Ему, противнику, ни много ни мало, приходилось повторить подвиг соперника или получить штраф. К тому моменту у Юрки с Витькой было по минус три, и игра вошла в решающую стадию. Витька подобрал мяч и, понурив голову, отправился на черту, заботливо проведённую носком кроссовки его противника. Долго-долго он готовился, постукивал мячом, потом резко, как пружина, распрямился и послал мяч в цель. Тот ударился о дужку кольца, некоторое время балансировал на грани и затем, как бы нехотя, свалился в корзину.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});