Сравнительное богословие. Книга 2 - Коллектив авторов

Первостепенной заботой Дома жизни было сохранение сакральной традиции. Важной задачей являлось обеспечение того, чтобы продолжали своё существование великие священные книги ритуалов и заклинаний. На территории всё того же Дома жизни посвящали “жрецов”, тех самых “жрецов”, которые по окончании курса своего обучения проводили в храмах магические обряды. Оппоненты не замедлили обвинить писцов Дома жизни в колдовстве и магии. Естественно, что большая часть того, что они изучали, держалась в тайне. Некоторые из магических заклинаний, переведённых археологами, содержат положения, требующие, чтобы, вследствие их важности, их никогда никому не открывали за пределами стен Дома жизни.

Этот институт имел фундаментальное значение для древнеегипетского общества, ибо сохраняемые им «священные тексты» являлись основой сакральных ритуалов, которые составляли самую сердцевину египетской культуры. Без этого превращённого в ритуал пестования традиций толпо-“элитарную” культуру древнейшей цивилизации ожидал распад.

О значимости и высоком положении “жрецов” Дома жизни было лаконично сказано на стеле Птолемея, ныне хранящейся в Лувре: «О, все вы, жрецы, которые проникаете в глаголы бога и сведущи в письменах, вы, которые просвящены в Доме жизни и открыли пути богов… вы, которые высекаете гробницы и истолковываете тайны…».

Древний Египет являлся высокоорганизованной цивилизацией и государственностью одновременно. Несколько разных мифов и толкований рассказывают каждый по-своему об одном и едином для всех Творце. Если их обобщить, то получится религиозное учение «о сотворении», зародившемуся в эпоху Раннего царства в Гелиополе (городе солнца). Согласно этому учению, бог Атум-Ра указал каждой вещи её место.

У жрецов Мемфиса было несколько другое мнение: первым появился бог Птах (что означает Земля), который создал небо и пустил по нему солнце. Они утверждали, что Птах выносил идею сотворения мира в своём сердце (а сердце — «седалище мысли») и дал ей жизнь движением языка (своим животворящим словом).

Жрецы Гелиополя имели достаточно точное представление о Мhре и о том, что каждая вещь наделена Свыше своей мhрой («местом каждой вещи»). Ведь примерно то же сказано гораздо позже в Коране:

Коран 25

2 Он создал всякую вещь и размерил её мерой.

Утверждение “жрецов” Мемфиса о том, что Бог сотворил мир с помощью животворящего слова: сначала была «идея сотворения мира» (образ, информация), которую Бог наделил Мhрой (своим животворящим словом) и мир материализовался. Жрецы Египта владели триединством «информация — м hра — материя». Но для толпы непосвящённых рабов они насоздавали религиозных культов с соответсвтующими им атрибутами. Впоследствии идея сотворения мира стала основой библейского мифа о сотворении. И это не удивительно, ведь библейский проект появился из Древнего Египта:

Бытие 1

1 В начале сотворил Бог небо и землю.

2 Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою.

3 И сказал Бог: да будет свет. И стал свет.

В Додинастическую эпоху Египет делился на две враждующие области — Верхнюю и Нижнюю (по течению Нила). После их объединения фараоном Нармером в централизованное государство, Египет продолжал делиться на Юг и Север (Верхний от вторых порогов Нила до Иттатуи) Египет и Нижний (Мемфиский ном и Дельта) и официально именовались «Две Земли». С этого момента Древний Египет управлялся по особой схеме.

О тандемном принципе управления

Общества, в которых повышенное внимание уделяли принятию решения методом голосования, заботились о нечетном количестве участников, если не каждого из возможных его голосующих “комитетов”, то наиболее значимых из них, чтобы автоматически обеспечить принятие какого ни на есть[77] решения большинством минимум в один голос. Один из наиболее известных примеров — триумвираты[78] в истории Древнего Рима; нынешние разного рода «трёхсторонние» комиссии и т. п.

Но в истории можно увидеть и общества, которые строили свои властные структуры так, чтобы однозначно исключить возможность принятия решения большинством в один голос, будь то голос монарха, либо же голос одного из участников постоянного или временного “комитета”, облеченного теми или иными полномочиями.

Так в древней Спарте было два царя; греческое войско систематически возглавляли — вопреки принципу единоначалия — два равноправных стратега одновременно, хотя в отдельные периоды они командовали “повахтено”, чередуясь между собой, а в боевой обстановке полноту единоначалия принимал на себя один из них; Иисус посылал апостолов на проповедь попарно, как о том сообщает Новый Завет (Марк, 6:7); Альбер Ревиль в книге «Иисус Назарянин» особо обращает внимание на то, что и во главе Великой Синагоги древней Иудеи приблизительно после 230 г. до н. э. раввины стояли по двое, однако он, будучи носителем индивидуалистического мировоззрения, не смог найти удовлетворительного объяснения этому факту, вызвавшему его удивление.

Высшее жречество древнего Египта стояло особняком и сочетало в организации своей деятельности оба принципа: нечета и чёта. Во времена, предшествующие исходу евреев из Египта, оно состояло из десятки высших посвящённых Севера и десятки высших посвященных Юга, а каждая из десяток возглавлялась одиннадцатым жрецом, её первоиерархом и руководителем.

То есть, каждый из руководителей десяток, в случае голосований в ней, по своему разумению, будучи наивысшим из посвящённых (т. е. наиболее знающим в составе одиннадцати), поддерживал одно из двух мнений, между которыми могли поровну разделиться ему подчиненные жрецы десятки, знающие меньше чем он по условиям построения иерархии. Это обеспечивало неизбежное принятие определённого решения по каждому из вопросов каждой из команд в целом, хоть на Севере, хоть на Юге, вне зависимости от того, как разделилась во мнениях десятка, подчинённая своему первоиерарху.

Но если обе команды (Севера и Юга) работали вместе, то ситуация “голосований”, в которой мнения разделялись 11 — «за», 11 — «против», не только не была однозначно исключена, но была статистически запрограммирована самими принципами построения системы, поскольку высшие посвящённые первоиерархи, руководившие каждой из десяток были равноправны, а их мнения были равно авторитетны для всех прочих.

Если голоса даже не обеих команд в целом, а только их первоиерархов разделялись поровну между двумя взаимно исключающими друг друга мнениями в отношении одного и того же вопроса, то равноправие руководителей команд ставило их в положение, в котором они обязаны были вдвоем прийти к общему для них единому мнению.

Таким образом, высшая властная структура древнего Египта математически описывалась весьма своеобразной формулой: 2 ґ (1 + 10).

Конечно, легко представить, что двое наивысших жрецов могли договориться между собой бросить жребий, и какое решение вопроса выпадет по жребию, то и принять. Такой подход к решению проблемы разрешения неопределённости в принятии решения (в случае распределения голосов поровну между двумя взаимно исключающими вариантами) понятен и приемлем для подавляющего большинства любителей «машин голосования». И построение многих из них на принципе нечётности числа участников голосований играет роль именно такого рода бросания жребия, поскольку мало кто заранее может предсказать, как именно распределятся голоса при синхронном голосовании группы, и на чьей стороне окажется единственный решающий голос.

Однако, хотя по высказанному предположению руководители десяток и могли договориться между собой бросить жребий, но это было бы с их стороны нарушением системообразующих принципов их рабочей структуры «2 ґ (1 + 10)», которую умышленно построили и поддерживали при смене поколений таковой, чтобы она статистически запрограммировано допускала возможность разделения голосов поровну между двумя взаимно исключающими друг друга мнениями по одному и тому же вопросу.

Иными словами, хотя первоиерархи, руководившие десятками высшего жречества, были явно не глупее нынешних демократизаторов и могли догадаться, что такого рода невозможность принятия определённого решения при равенстве числа голосов «за» и «против» легко снимается простым бросанием жребия, но сверх того они понимали и другое: что лучше этого не делать. И именно того, что решение вопроса действительно лучше не отдавать на волю непостижимого случая, а в ряде обстоятельств и не доверять большинству голосов,[79] не понимают наивные сторонники машин голосования; а также и сторонники монархии, заботящиеся об автоматически неизбежном принятии решения по любому вопросу преимуществом минимум в один голос при нечётном количестве участников голосующего “комитета”.