Случайный брак с магнатом - Агата Лав

когда-нибудь случайно перейду тебе дорогу, ты сперва позвони мне по-дружески, а уж потом вцепляйся в глотку.

Мужчина первым смеется после своей же шутки.

– А что с названием? Будешь менять или оставишь НилИнвест?

– Меня ничего не смущает. – Марков пожимает плечами. – Пусть остается.

– Хочешь проверить?! – вскрикивает актер, заставляя вновь повернуться к их шумной компании, и вцепляется в ладонь одной из девушек. – По контракту со студией я не имею права показывать, но тебе можно!

Он тянет ее к себе и заводит ее пальцы под свою футболку.

– Чувствуешь, котенок? – с грязноватым придыханием спрашивает он. – Самый дорогой хирург Москвы делал! Вылепил мне пресс как у качка, который днем и ночью тусит в спортзале.

– С ума сойти, – тянет девчонка и подключает вторую ладонь, чтобы пощупать как следует.

– А почему нельзя показывать? – подает голос брюнетка. – Что за контракт такой?

Она проходит к барной стойке и эффектно поправляет волосы. Актер принимает ее старания на свой счет и отбрасывает от себя пальцы девчонки, которая уже наскучила ему. Мне же хочется стать слепой, потому что я прекрасно вижу, что брюнетку по-прежнему интересует именно Марков. Она то и дело поглядывает в его сторону и посылает все сигналы, какие только придумала женская природа.

– А что тебя удивляет? – Актер поворачивается к брюнетке. – Студия выдвинула условие, дала мне бабки и сказала, где подписать. Я согласился. Мне, считай, сделали новое тело для роли и рекламной кампании. Сейчас показывать нельзя, а потом я буду светить своими мышцами на каждой встрече с фанатками.

– Прикольно. – Брюнетка отпивает из бокала со скучающим видом.

– Прикольно? Прикольно – это твой наряд, который ты выбрала, чтобы подцепить спонсора пожирнее, а я уже в другой лиге, – вдруг огрызается актер. – Тебе за тридцать, так что все крутые предложения остались позади. Тебе давно не светит никакой контракт.

– Мне не нужен пресс.

– А вот сиськи не помешали бы, – ухмыляется актер.

– Никита! – Олег Сергеевич все-таки решает вмешаться.

– Что? – отзывается тот, смягчая тон. – Я терпеть не могу лицемерие. Смотрит на меня как на второй сорт, а сама бы душу продала за мою удачу. Да весь этот долбаный мир так устроен! Всё продается и покупается! Просто кому-то везет с ценой, а кто-то идет за бесценок! Вот и всё! Чего стыдиться?!

Он переводит взгляд с одного человека на другого и как будто впервые замечает меня. Вернее, вспоминает о моем присутствии. И он коротко кивает в мою сторону, хотя я меньше всего хочу ввязываться в этот разговор.

– Вот вы, – обращается он ко мне. – Вы же намного беднее Маркова, и у вас наверняка заключен брачный контракт. Именно так это и работает. Вам тоже повезло, такого мужика отхватили…

– Так, стоп! – Олег Сергеевич шагает вперед, становясь между мной и актером. – Стас, прости. Он больше не скажет ни слова.

– Да я без задней мысли, – отзывается актер. – Я могу и контакты хирурга дать. Я видел фотографии Полины, это ужасно, ей тоже нужен…

– Закрой рот! – отрезает Марков.

Больше всего его возглас воздействует на Олега Сергеевича. Тот даже становится ниже на сантиметр. А вот актер замолкает, но с недовольным видом обиженного ребенка. Он определенно не понимает, почему на него вообще повышают голос.

– На мои мероприятия этот мусор больше не приводи, – говорит Марков.

Он сжимает мою ладонь и утягивает меня к дверям лифта.

– Да, конечно, – кивает Олег Сергеевич. – Еще раз извини за этот разговор.

Я вхожу в кабинку вслед за Стасом. Он нажимает нужную кнопку, и створки закрываются. Лифт новенький, так что вокруг не остается посторонних звуков. Только странная неуютная тишина и рваная мелодия нашего дыхания.

– Он и правда чудаковатый, – кидаю потерянно.

– Полина… Только не накручивай себя…

Он обрывает сам себя, словно прощается с надеждой подобрать верные слова, и порывисто разворачивается. Надвигается надо мной, закрывая всё своим массивным телом. Я непроизвольно впиваюсь пальцами в металлическую стенку и запрокидываю голову, чтобы видеть его лицо. Только это становится невозможным всего через секунду. Стас проходит последние сантиметры и вжимает мое тело в стенку, а губами находит мои губы. Он жадно целует меня, лаская так уверенно и одновременно сладко, что я поддаюсь и забываю, что собиралась выбить из своей головы все глупые мысли-мечты на его счет. Сейчас это нереально… Он слишком хорош. Он буквально пьет меня, перехватывая мои ладони и поднимая их наверх. Я чувствую, как моя кожа скользит по прохладной металлической поверхности, а потом Стас надавливает на запястья и делает так, что я завожу руки над своей головой.

– Стас…

Я забываю, как сопротивляться.

И как дышать.

И как ставить хоть какую-то преграду между нашими телами. Он горячий и сильный, и он целует так, что мне приходится ловить стоны.

– Стас, – я скребу ногтями его рубашку, – мне нечем дышать…

– Я говорил, что поцелую тебя. – Он чуть отстраняется и дает мне сделать глоток воздуха.

– Но здесь никого.

Он подносит ладонь к моему лицу и мягко проводит указательным пальцем, очерчивая мой висок и скулу.

– Здесь ты, – выдыхает Марков.

Глава 18

Как оказывается, дело было не в замкнутом пространстве. Мы покидаем лифт, а воздуха больше не становится. Я держусь за широкую ладонь Маркова и иду чуть позади него. За ним удобно прятаться. Это сейчас очень кстати: мои щеки раскраснелись, а легкий слой тоналки не способен спасти положение.

Мы поворачиваем в коридор, и нам навстречу выходит Элина. Она, как и всегда, вооружена телефоном с расписанием Маркова. Она коротко смотрит на экран, сверяя пункты, и переводит внимание на меня и Стаса.

– Станислав Олегович, – начинает она официально, – у вас еще встреча с Илларионовым. Он хочет обсудить ваше спонсорство…

– Встречу придется перенести, – бросает Марков. – Я сам позвоню ему, объясню.

Элина кивает и снова заглядывает в свой сотовый. Но Стас накрывает экран ладонью.

– На сегодня всё, Элина. Мы уезжаем.

– Так быстро?

Элина запоздало прикусывает язык, осознавая, что сказала лишнего. На нее это вообще не похоже. Обычно она настолько исполнительна, что напоминает робота. И она быстро приходит в себя, убирает сотовый в карман и подает сигнал другому помощнику.

– Есть загвоздка, – отзывается охранник, когда мы подходим к дверям. – Там пресса.

– Прямо в зоне парковки? – спрашивает Элина.

– Да, какого-то черта сняли ограждение, и они мешают нормально выехать. У нас достаточно людей, чтобы оттеснить их, но быстро уехать не получится. Они будут лезть, чтобы сделать фотки.

Я выдыхаю и непроизвольно сжимаю ладонь Стаса со всей силы. Меня никогда не прельщала возможность стать знаменитостью. Наоборот, меня всегда пугали стычки папарацци и звезд. Миллион щелчков затворов в секунду, вспышки и глупые выкрики… Что здесь хорошего? Я не хочу слышать их глумливые вопросы, а потом видеть свои свежие снимки на желтых сайтах с идиотскими заголовками.

– Только полегче, – говорит Элина охранникам. – Еще не хватало нанести травму кому-нибудь.

– Ты из пиара, – вполголоса отвечает ей охранник. – Придумаешь, как это подать. Это твоя работа.

– Моя работа – объяснять ваши косяки?

На это охранник лишь усмехается.

Я чувствую тревогу Элины и прекрасно понимаю ее. Я тоже на нервах. И настрой охраны, которая не собирается миндальничать с папарацци, не добавляет спокойствия. Я оборачиваюсь к Стасу, но он уже разговаривает по телефону с Илларионовым. Мы все ждем, когда он закончит. И когда это происходит, первой слово берет Элина:

– Может, лучше Полине не выходить туда?

– То есть? – Стас хмурится.

– Полина переживает, я вижу. – Элина кивает в мою сторону. – Тем более именно Полина сейчас интересует прессу, ее имя в заголовках… Горячая тема светской хроники сейчас – это не ваша свадьба, а фотографии Полины из клиники.

– Элина, к чему ты ведешь? – спрашиваю ее.

– Моя машина стоит на другой парковке. Я могу отвезти тебя по-тихому. Станислав Олегович выйдет к прессе и отвлечет внимание на себя. Да и фотографы будут вести себя спокойнее, когда увидят, что тебя нет. Они поймут,