Многослов-2, или Записки офигевшего человека - Андрей Максимов

У Леонида Филатова есть замечательные строки про фашистскую Германию:

Не поймет ни враг ваш, ни друг,Как же это сразу и вдругНаселенье целой страныВыродилось в бешеных сук!..Если вдруг чума, то домаВсе-таки на прежних местах,Если люди сходят с ума,Все-таки не все и не так!..

Вдруг население целой страны начинает верить идеологии фашизма или, скажем, коммунизма. Разве это происходит осознанно? Вера вообще лежит в области чувств, а не знаний, поэтому вряд ли тут можно говорить о какой-то осознанности…

Так вот, как говорят ученые и политики – «исходя из вышесказанного», – мне лично ближе всего взгляд на идеологию Макса Вебера. Знаменитый философ, социолог, историк считал, что идеология – это вера.

Если, предположим, человек верит в абсолютную ценность человеческой жизни, в то, что государство должно строить отношения с человеком только на договорной основе – значит, это сторонник либеральной идеологии. Верит в то, что государственная власть не нужна и что приход такой «негосударственной» жизни возможен только революционным путем, – последователь идеологии анархизма. Верит в то, что глобализация – плохо, а антиглобализация – хорошо, значит, антиглобалист.

Всего же, как подсчитали ученые, на сегодняшний день существует порядка 20 идеологических систем. И сторонники авторитаризма, анархизма, демократии, консерватизма, милитаризма, национализма, нацизма, пацифизма, самодержавия, социализма, плутократии, либерализма, марксизма и так далее, и так далее, и далее, далее, далее, – утверждают, что если в стране утвердится их идеология, то все будет хорошо, чудесно, и дождички пойдут по четвергам, и счастье зайдет в страну и в ней останется. Верьте нам, люди! – кричат все идеологи. Верьте нашей идеологии, и будет жизнь ваша прекрасна, чудесна и изумительна!

Потому мне так нравится определение Вебера, что в нем есть слово «вера». Мне кажется, что идеология – это всеобщая вера в то, во что верить велено. И чем больше людей верит в то, во что им велело верить начальство, то есть, чем крепче идеология, – тем народ сплоченнее. Собственно, главная задача идеологии и состоит в том, чтобы сплотить народ.

Идеология не просто влияет на сознание людей, она его формирует. Идеология – это своего рода фильтр, который как бы стоит над умами и душами граждан страны и отсевает все то, что «вдохновители фильтра» считают лишним.

Идеологи прекрасно понимают: люди устроены так интересно, что им верить в некое «прекрасное далёко» гораздо приятнее, а значит, проще, чем в реальность. И нас, людей, в принципе, можно понять: реальность же бывает разной, а то самое далёко – оно всегда прекрасно. Поэтому идеология, как правило, строится на том, что идеологи утверждают: если нашему политику дадут волю делать то, что он хочет, – вы заживете наконец хорошо.

Идеология как строится, если попросту? Политик кричит: счастье – там, вперед! А рядом с политиком стоит идеолог и орет: идите за ним потому, что там – добро, истина и порядок! При этом идеолог, как правило, помнит принцип, очень четко сформулированный Талейраном: «В политике то, во что люди верят, важнее того, что является правдой».

То есть если совсем попросту говорить: задача идеологов состоит в том, чтобы объяснить народу, почему поддержка той или иной политики приведет его, народ, к прекрасной жизни.

Многие читатели этой книги, думаю, успели пожить в государстве с названием Союз Советских Социалистических Республик. Ну а кто не успел – про государство такое, думаю, слышали. Идеология и ее младшая сестра пропаганда были крепким фундаментом СССР. О пропаганде подробно мы еще поговорим в свой черед, пока же заметим, что она занимается тем, что всевозможными способами внедряет идеи идеологии в народные массы.

Советским идеологии и пропаганде удалось то, что на протяжении мировой истории мало кому удавалось: они служили государству, само название которого, в сущности, не имело никакого смыла, однако об этом мало кто задумывался.

Как так не имело смысла? А вот так. Давайте вдумаемся. Итак. Союз? Но ведь союз – это некоторое добровольное объединение, каковым СССР не являлся: вспомните хотя бы, как активно сопротивлялись азиатские республики или как были присоединены республики Прибалтики. Да и потом, был бы союз подлинным – вряд ли бы он распался столь быстро, радостно и однозначно. Советских? Но разве Советы народных депутатов реально руководили страной? Нет, конечно. Они играли роль некоей идеологической ширмы, в то время как руководило государством Политбюро ЦК КПСС. Социалистических? Очевидно – нет. Республик? Но республиканский строй подразумевает выборы руководителей, а в СССР никаких реальных выборов не было.

Мы жили в этом государстве, совершенно не думая о том, каково оно на самом деле. У нас была коммунистическая идеология – то есть мы строили некое «прекрасное далёко», в которое многие верили. В многомиллионной стране людей, которые активно боролись с этим «странным» строем, – их называли диссиденты, – было настолько мало, что их всех знали по именам. Экономика СССР практически погибла гораздо раньше, чем идеология. У нас был жуткий, унизительный дефицит, а государство, которым гордились его граждане, продолжало существовать. Можем еще раз сказать то, о чем совсем недавно мы говорили в главе про диктатуру: крепкая идеология вполне заменяет людям хлеб насущный.

Основной вопрос идеологии можно сформулировать так: что такое хорошо и что такое плохо в жизни государства? На него либерализм, скажем, отвечает: отстаивать общечеловеческие ценности хорошо, а не выстраивать с государством правовые отношения плохо. Консерватизм утверждает: менять сложившиеся формы государственной и общественной жизни – плохо, отстаивать их – хорошо. И так далее.

И если государство не предлагает народу какой-то однозначный ответ на этот вопрос, люди отыскивают его сами. Идеология ведь сама по себе ничего не создает, но зато она на все влияет. Если цемент не скрепляет кирпичи – дом развалится. Если идеология не скрепляет людей – разваливается государство.

То есть если существует некое государство как общность людей, значит, они сплочены идеологией – вне зависимости от того, декларируется она или нет. Идеология эта всегда влияет на мировоззрение людей и в конечном итоге на их жизнь.

Например, в некотором условном государстве все занимаются поисками идеологии, национальной идеи и так далее. Декларируемой идеологии нет. Тогда люди берутся сами выяснять, что хорошо для жизни в государстве, а что – плохо. И начинают, скажем, всерьез верить в то, что иметь много денег – это хорошо, потому что, где деньги – там счастье. И тогда эта вера становится их идеологией, которая будет формировать граждан этой условной страны.

Конечно, как и любой идеологии, этой будут придерживаться не все, однако формировать взгляды большинства людей будет именно она.

А если, например, довольно большое количество людей по-разному решают вопрос, что хорошо и что плохо в жизни страны, – тогда в государстве начинается раздрай. Тогда каждый начинает жить сам по себе, понимая, что общего цемента для всех нет.

Поэтому, если мы хотим понять государство – собственное или чужое, мы должны понять его идеологию. Мы должны выяснить: есть ли в стране общий ответ на вопрос, что хорошо и что плохо для жизни этой страны.

И когда граждане демократической страны смотрят на инаугурацию нового президента, первое, о чем они должны бы думать: соответствует ли идеология нового лидера их собственной идеологии?

Впрочем, инаугурация – такое странное мероприятие. На нем о чем только не думают…

Ну что ж, пришло время поговорить об инаугурации.

Инаугурация

Велик почет не живет без хлопот.

Русская народная пословица из собрания В.И. Даля

Инаугурация происходит от латинского «inauguro», что значит «посвящение».

Само то, что человека посвящают в должность, а не, скажем, назначают, придает всей церемонии некий возвышенный, едва ли не сакральный смысл. Неслучайно первыми «инаугурируемыми» были авгуры – жрецы, которым разрешалось гадать не лишь бы кому, а самим императорам. Интересно, что поначалу авгур – это была выборная должность жреца (впоследствии, конечно, императоры взяли это дело в свои руки и гадальщиков стали назначать себе сами, рассудив, видимо, что выбранный пророк еще незнамо чего напророчить может, а назначенный настроение не испортит). Выбрали из жрецов авгура – будь любезен пройти инаугурацию.

Ну, про авгуров уже мало кто помнит, зато все мы сегодня знаем, что такое инаугурация. Президенты и даже губернаторы всенепременно через эту церемонию проходят – уж будьте любезны. Клятва там, торжественная речь – все как положено.