Сила и ярость Юга - Евгения Александрова

class="p1">– Мой отец… – Она покатала на языке это слово, чувствуя лишь привкус пепла, и медленно закончила фразу: – Принимал решения насчёт женихов.

– И принял, как видишь. – Вальдер покачал головой, продолжая разглядывать её.

Они маги и вырвали это решение своей силой. Но какая теперь разница?! Ясмин дёрнулась было прочь, но он не стал ничего делать, а взял покрывало и укрыл её.

– Не боишься, что я убью тебя, если ты заснёшь?

Голос был не её, чужой, бесстрастный. Пустой, как высохшая до дна бочка. Голос, который она в себе так любила прежде, – звонкий, сильный, глубокий. Единственное, что казалось в себе неоспоримо прекрасным.

– Очень. – Он коснулся губами её уха. – Очень боюсь.

Ясмин лишь на мгновение закрыла глаза, чтобы усыпить его бдительность. Чтобы прийти в себя, схватить что-то тяжёлое и, дождавшись, когда маг сомкнёт глаза, разнести ему голову.

13. Должна быть живой

Глаза не желали открываться, и Ясмин с усилием разлепила веки.

За окном уже светило солнце, и она с болью зажмурилась, будто яркое светило обжигает глаза. Ясмин не чувствовала своего тела. Потребовалось немалое усилие, чтобы просто шевельнуться, а потом перекатиться на бок.

Она была одна.

Ясмин быстро поднялась с кровати, тут же вспомнив всё, что произошло прошедшей ночью. Но чувства отчего-то притупились, будто Вальдер не только принудил её к близости, но и всё-таки применил свою магию, сделав произошедшее зыбким, как сон.

И тут сквозь дурман прорвалось другое жуткое воспоминание. Риан! Если он ещё там, на жаре, он может погибнуть. Собственные страдания померкли по сравнению с тем, что сейчас может переживать он – без воды, на жаре…

Ясмин забыла про свою боль – благо ничего физически не болело, – схватила первый попавшийся под руки наряд из сундука и оделась сама, путаясь в рукавах и слоях ткани, не осмеливаясь посмотреть на себя в зеркало. Прикусила губу до крови, чтобы не допустить слёз. Было страшно увидеть вместо живых глаз – мёртвые, пустые глазницы, лицо цвета пепла, смертельную бледность.

Но нет, раз хочется плакать, значит, она ещё жива.

Должна быть живой!

Ясмин замерла у двери. Если там дежурят охранники, она должна проскользнуть мимо них как можно быстрее, пока они не опомнились.

Набрав полную грудь воздуха, она как можно тише и быстрее открыла дверь. Не заперта, слава духам! И за дверью никого не оказалось. Что, неужели теперь счёл, что дело сделано и никуда она от него не денется?

Не думая об этом больше, Ясмин сбежала по лестнице вниз. И встретила старика Кардьяна, который с заметным беспокойством уставился на её лицо.

Ясмин замерла, не представляя, как она сейчас выглядит. Она только хрипловато спросила:

– Где Риан? Где… остальные?

Старик Кардьян мучительно поморщился, быстро глянул наверх на кабинет Вальдера и отозвался:

– У дальнего двора, на улице. Их охраняют те его псы…

Не тратя больше времени, Ясмин бросилась во двор. Она всё ещё хозяйка, они не посмеют её остановить. Волосы из кос, которые она вчера так и не расплела на ночь, топорщились как перья у птиц. Широкий, не по погоде торжественный подол путался в ногах, пока она торопливо шла к дальнему углу двора, по вытоптанной дороге, мимо больших колонн парадной стороны дома.

Ничего не изменилось в этом мире. А в её – рухнуло в кострище.

Вокруг всё стихло, будто остальных живых людей Вальдер мигом отправил работать, даже служанок и садовников не было видно. Ни единой души. Главное – поторопиться. Ни о чём не думать больше. Только о том, что она ещё в силах изменить!

Наконец Ясмин свернула за угол, за которым начинался сад, и разглядела за фонтаном, поодаль у хозяйственного двора, сидящего на земле мужчину.

Голова его склонилась, ноги были бессильно вытянуты, а солнце подбиралось всё ближе к груди, угрожая изжарить заживо.

Ясмин подобрала подол и побежала, наплевав, увидят её или нет.

– Риан, – опустилась она перед мужчиной.

Он даже не вздрогнул, точно не слышал. Он жив?! Ясмин коснулась его щеки, подняла ему голову. Запёкшиеся от жары губы потрескались, на смуглой коже блестели капли пота. И он никак не приходил в сознание.

Ясмин беспомощно огляделась. Где же Ирта? Срочно нужна вода. Конечно, фонтан! Этот подонок Вальдер приковал Риана так, чтобы тот видел перед собой спасительную воду, но не мог дотянуться. Извращённая жестокость!

Но вдруг Риан пошевелился и распахнул глаза, и Ясмин осталась с ним рядом.

– Госпожа, – пробормотал пересохшими губами Риан и попытался улыбнуться. Из-под густых спутанных волос взглянули чуть запавшие тёмные и блестящие глаза.

– Риан, ты жив, слава богам… – облегчённо улыбнулась Ясмин, сгоняя очередные слёзы и усевшись прямо на землю. Схватилась за толстую цепь, которая сковывала ему руки за спиной, и поняла, что освободить его без ключа не сможет.

Ещё недавно они были так близки к тому, чтобы добежать до свободы, скрыться от ненавистных завоевателей. Но теперь всё пропало. И из-за неё Риан вернулся, вернулся, чтобы оказаться пойманным в капкан. Чувство вины не давало дышать. И ведь больше не будет как прежде… Как ни отгоняй, вспыхнула перед глазами картина прошлой ночи, собственные стиснутые в капкан руки, нависший над ней Вальдер.

Ясмин сердито мотнула головой. Она хотя бы жива, а Риану ещё грозит мучение. Вальдер не отпустит его.

Она ухватила ладонь Риана и сжала, пытаясь решить, что делать.

– Я вытащу тебя, – прошептала она сухо.

И Риан вдруг посмотрел на неё снова так пронзительно, что по коже пробежали мурашки. Что-то было странное в его глазах.

Он вдруг подобрался, подтянул к себе ноги и вытянулся к ней ближе.

– Что он сделал?

Ясмин обречённо вгляделась в его лицо. Неужели по ней так видно? Синяки на лице? Руки? Она невольно взглянула на свои запястья, но там ничего не было – ровная и гладкая кожа. К горлу подкатил ком, и Ясмин до боли сжала кулаки.

– Как ты понял?

Риан склонил голову набок, будто изучая её в первый раз. И вдруг закусил нижнюю губу и сглотнул, будто прочитал что-то в её голове. Он всё узнал. Догадался, чего можно было ждать от захватчика. И вмиг его потемневшее лицо озарилось яростью. Такой, что Ясмин даже стало нехорошо.

Ясмин не выдержала и поднялась на ноги.

– Это ничего не изменит! Как и наша свадьба. Слышишь? – хрипло бросила она. – Я верну себе свободу, вытащу тебя и остальных, слышишь? Мне плевать, что он о себе думает. Теа покарает