Море наизнанку (СИ) - Свириденкова Ольга Владимировна

– Не должен, – кивнула Марина. – Он слишком интеллигентен. Но где ты его подцепила, когда?

Наташка интригующе прищурилась.

– Не поверишь… Пошла я утром на пляж. Только купаться мне не хотелось, а хотелось пивка попить, снять, так сказать, ночной стресс. Зашла я в летнее кафе, взяла пива, звоню тебе. И тут вижу за соседним столиком мужчинку! Сидит и смотрит на меня с восхищенной, застенчивой улыбкой. Я посмотрела на него этак пристально, он смутился и заулыбался сильней. Ну, тут я закончила разговор с тобой, и мы познакомились. Посидели в баре, потом пошли гулять. Он здесь уже неделю, знает все интересные места и торговые точки. Показал мне палатку, где продаются полудрагоценные камни, и сразу купил несколько в подарок. Потом предложил поехать куда-нибудь на экскурсию, и – вот мы здесь!

– Ну что ж, это здорово, – улыбнулась Марина. – Знаешь, мне этот Алексей тоже показался приятным. И с ним можно не только заниматься любовью, но и везде ездить, гулять. Кстати, он где живет?

– В пансионате, недалеко от нас.

– Значит, деньги у него есть.

– Да, вроде бы есть. Да это не главное, главное, чтоб было интересно. И красивого секса хочется, как с Мишкой, – Наташка печально вздохнула.

– Ты Мишку сегодня видела?

– Нет: я проспала завтрак. А на пляж, как ты знаешь, я не ходила.

– Может, попробовать с ним помириться?

Наташка покачала головой:

– Боюсь, не получится. Давай больше не будем о нем, ладно?

– Ладно, – кивнула Марина. – Ну пошли, а то бросили мужиков одних.

Марина опасалась, что Костя не найдет общего языка с Алексей Алексеичем, но общались вроде бы нормально.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Костя. – Не укачивает?

– Нисколечко, – улыбнулась она. – А ведь я даже про таблетки забыла. Хорошо, что мы поехали на теплоходе, я хоть перестану бояться морских экскурсий.

– Надо было слушаться меня в прошлый раз, а не строить из себя феминистку, – поддел ее Костя.

– Я никого не строила, я и есть феминистка, – задорно возразила она. – Наташ, правда, ведь мы с тобой феминистки?

– Конечно, – кивнула Наташка, незаметно ей подмигнув.

– Хм, интересное открытие! – Алексей Алексеич лукаво взглянул на подружек, а затем заговорщицки – на Костю. – Значит, наши очаровательные дамы увлекаются идеями феминизма? Надо будет подискутировать на эту тему при случае.

– Да что там дискутировать, – Костя покосился на Марину с дразнящей улыбкой. – Ведь ясно же, где собака зарыта. Плохо любим мы женщин, вот они и идут в феминистки.

– Маленькое уточнение, – Алексей Алексеич поднял указательный палец. – Дамы не просто так, как вы выразились, идут в феминистки, они вынуждены это делать. Например, с теми же местами в транспорте. Феминистки говорят: не нужно уступать нам места, мы не слабый пол. Но ведь им и без того уже давно не уступают места, не открывают перед ними двери, не предлагают помочь донести тяжелую сумку. И что остается, дабы сохранить достоинство? Вызывающе заявить: нам это не нужно!

– Глубокая мысль, – восхитилась Наташка.

– Да, звучит очень резонно, – кивнул Костя.

– Так что тут, мой любезный юноша, обширная почва для дискуссий, – торжественно подытожил Алексей Алексеич.

Марина насилу сдержалась, чтобы не рассмеяться: такое озадаченное лицо сделалось у Кости при обращении «любезный юноша». Но Наташка, к ее удивлению, снова осталась серьезной.

«Да, впечатлил ее новый кавалер, – иронично подумала Марина. – А все твердила, что интеллект – это ерунда!»

В парке гурзуфского санатория они разделились на пары, и Марина с Костей постепенно отстали от группы.

– Хороший мужик этот Алексей, – проговорил Костя. – Только вот Наташке твоей надо бы кого-то потемпераментней.

– Ей уже попался вчера темпераментный, – вздохнула Марина. – Да толку оказалось ноль.

– Что, совсем не задалась ночка?

– Совсем.

Костя помолчал, фотографируя живописную клумбу.

– Вот, если так, почему не попыталась помириться с Мишкой? – спросил он, пожимая плечами. – Сказала бы, что сильно напилась и не помнит, что делала. Он мог бы пойти на примирение, потому что она ему очень нравится: это было видно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– А ты бы на его месте помирился?

– Почему бы нет? Ведь отношения не настолько серьезные, чтобы переживать из-за женской измены, считая ее предательством.

– Интересно, – задумчиво протянула Марина. – Выходит, что того, кого не особенно любишь, легче простить?

– А разве у тебя не так? Почему ты прощаешь своего мужа за измены: из большой любви или потому, что тебе на него похер?

– Я бы не сказала, что мне на него совсем похер…

Марина почувствовала, как лицо начинает предательски гореть. Она не собиралась рассказывать, что муж изменяет ей, но Костя все-таки вытянул у нее признание. Конечно, это было понятно и так, но не хотелось же говорить прямо!

– Маринка, прости меня, – Костя сжал ее руку. – Зря я упомянул про него и испортил тебе настроение.

– Не испортил, – возразила она. – Но я только не понимаю, откуда такая настойчивость. Ей-богу, ведь не можешь же ты ревновать меня к мужу!

На секунду он отвел глаза. Потом посмотрел на нее с беззаботной улыбкой и пожал плечами.

– Не знаю. Просто… Обычно замужние женщины любят обсудить с любовником своих благоверных.

– Зачем?

– Чтобы получить одобрение своим действиям. Услышать от другого мужика, что от такого козла, как ее муж, грешно было не загулять.

– Понятно, – рассмеялась Марина. – Но мне… мне-то это одобрение не нужно! Я и так знаю, что веду себя правильно.

Костя остановился и внимательно посмотрел ей в глаза.

– Ты его не любишь, – убежденно проговорил он. – И не уважаешь.

– Можно ли уважать мужа, который тебе изменяет?

Костя покачал головой:

– Мужа не начинают презирать лишь по факту измены. Должно быть что-то еще. Он должен уронить себя в глазах жены. Повести себя недостойно, нелепо или смешно.

– Но как можно сохранить достоинство, если ты, например, привел любовницу домой, а жена застукала тебя с ней?

– Не знаю, – в глазах Кости появились веселые огоньки. – Мне сложно представить себя в такой ситуации. Наверное, никак… Но кто заставлял его ставить себя в такую идиотскую ситуацию? Собственная глупость?

– Или жадность: не захотел тратиться на гостиницу. Я как раз недавно написала об этом стебный рассказик в журнал.

Марина секунду помедлила, собираясь с мыслями.

– «Первое, что бросилось Диане в глаза в квартире Валерия – грязные женские сапоги и пачка лоперамида на тумбочке с отломанной ручкой. Сапоги произвели особенно удручающее впечатление. Набойки на них были стоптаны, да и сами сапожки выглядели так, будто их носят, как минимум, третий сезон. Диана невольно испытала сочувствие к сопернице, а заодно – бурное негодование на Валерия. Это же надо – не купить жене новых зимних сапог! Прямо как ее собственный муж – жадюга и раздолбай»…

– Маринка, ты язва! – Костя расхохотался. – Любую романтику опошлишь.

– И зачем я тебе это рассказала? – криво усмехнулась она. – Теперь ты, чего доброго, будешь бояться меня.

– Нет, – возразил он. – Чего мне тебя бояться? Есть два типа язвительных женщин: кактус с колючками и роза с шипами. Ты, конечно же, роза, – он обнял ее и нежно поцеловал.

Как странно! Он часто говорит про цветы и при этом не дарит их ей. А между тем жадность – это последнее, в чем можно его упрекнуть. Человек-загадка, как верно сказала Наташка.

– Кстати, чем там закончилось все? – поинтересовался Костя. – Диана прониклась к Валерию глубоким презрением и решила порвать с ним?

– Ага, – кивнула Марина. – Угадал.

– Немудрено угадать, – Костя усмехнулся.

Марина огляделась:

– Кажется, мы отстали от группы.

– Пойдем прямо к фонтанам: наши, наверное, там… Не сердишься, что пропустила из-за меня пол экскурсии?

– Нет, – покачала она головой. – Экскурсия, конечно, интересная, но общаться с тобой интересней.