Один на льдине - Владимир Шитов

Мы посещали оперу, где пели великие певцы — Зиновий Бабий, Виктор Ворошило, Евгения Мирошниченко, в которую я был влюблен, как в небожительницу. Так как в театральных кругах Киева меня знали в качестве сотрудника Особой инспекции МВД СССР, то мой платонический роман за кулисами воспринимался с традиционной снисходительностью.

Помню, как она выходит из служебного подъезда. Снег, пороша. А она ступает по огромному туркменскому ковру, по алым цветам, которыми поклонники, в том числе и я устлал ее путь. В свое оправдание скажу: сознаю, что не имел права так жить. Но просто ли юноше из небогатой, мягко говоря, украинской семьи взять и вдруг отказаться от ощущения полноты жизни! Каким волшебным звучанием отзывались во мне строки Пушкина:

Уж тёмно: в санки он садится.

"Пади, пади!" — раздался крик;

Морозной пылью серебрится

Его бобровый воротник…"

Моим жидам этого было мало, а мне казалось, что так хорошо я никогда не жил.

Но господа киевляне выжидали.

Они ходили в Киевскую синагогу, я — в православную Владимирскую церковь на бульваре Тараса Шевченко. Зрели большие дела, и они терпеливо ждали от меня "плодотворной шахматной идеи".

И я отличился. Однажды дозрел и объяснил им: для того, чтобы иметь по-настоящему большие деньги, нужна своя подпольная типография. Не зря же говорят, что дьявол живет в типографской краске, а деньги — что ни говори изобретение дьявольское.

Для изготовления всевозможных удостоверяющих личность документов. Под видом и с документами сотрудников милиции мы будем заниматься экспроприацией дензнаков и ценностей.

— У кого деньги? Деньги у скромных жидов, — говорили мне жиды, мои друзья.

— У кого информация о припрятанных деньгах? — спрашивал я. — У них же. Надо идти под видом милиции и брать эти деньги.

Как помнит, читатель, этим я ранее занимался и в какой-то мере поднаторел. Идея была оценена влет. Наши жиды очень обрадовались.

И вот мы, в предвкушении большой охоты, стали творить техническую базу подпольной типографии, где можно наладить производство всевозможных советских документов, отдавая приоритеты документам милицейских служб и подразделений. Тогда, как известно, не было еще цветных принтеров и всевозможных компьютерных причиндалов. Однако издавна справедливо считалось, что голова дана человеку, чтобы ей не только есть, но и думать.

6

В этом институте чуть позже числилась инженерами-наладчиками вся наша мошенническая интербригада. Прибыл освободившийся к тому времени из нижнетагильской колонии Кашлюнов. Оформили на службу Юдкина с сохранением московской прописки. Юра Галкин подтянулся ближе к делу.

Примкнул Ашкенази со товарищи.

Каждый попугай в профиль кажется себе орлом.

Каждый человек искушается обмануть судьбу. Не думаю, что у кого-то этот трюк получился. Ибо весь мир и все в нем тяготеет к равновесию. Первые становятся последними и наоборот. Все возвращается на круги своя. И нет ничего нового в этом "прекрасном и яростном" мире…

Но — обо все по порядку.

Глава одиннадцатая. Бес в типографской краске

1

В Тарасовке под Киевом у родителей Джоуля имелся свой дом.

Мы попытались, было, оборудовать примитивную типографию там, однако родители эти строго бдели. А делать такие дела, боясь папу с мамой, — это надо быть большим игруном в опасные игры. Не стоило и пробовать. Найти готовый цех? Хорошо. Но все действующие типографии со всею начинкой находились под жесточайшим наблюдением Комитета Госбезопасности.

Однако водка дырочку найдет, были бы деньги на нее.

И Киев пал.

Мы нашли пьющих цинкографов[37] аж в двух типографиях — "Красном Октябре" и Киевской Военной. Говоря языком подполья, мы их завербовали с уговором платить сто рублей за каждое сработанное клише и печатали тихой сапой институтские дипломы, водительские удостоверения, гаишные талоны предупреждения, всякие удостоверения в кожаном тиснении. До серьезных дел пока не доходило, ну и мелкие аферы с командировками ушли как бы на второй план.

Я уже полностью погрузился в подготовку будущих дел. И уже отлыниваю от командировки в Иран, куда проложили в то время газопровод и где отлаживали технику, контролирующую прохождение по нему газа. Именно это мне вскоре припомнит высокий суд. Я во всю занимался подготовкой к профессиональному изыманию "бабок" и проведению обысков.

2

Через три-четыре месяца, при финансовой поддержке всей честной компании были отпечатаны все из нужных для дела бумаг: постановления на обыск с гербовыми печатями, удостоверения личностей сотрудников МВД СССР, проездные железнодорожные билеты формы № 3-К, 2 и 2-А, которые все вместе и по отдельности давали право бесплатного и в высшей степени комфортабельного проезда по чугункам всея страны. Поезжай куда надо совершенно беспрепятственно. Проводники впадали в священный трепет, если к ним в вагон подсаживался товарищ с формой 2-А. Горбатые вытягивались в струнку и преданно смотрели в твои глаза.

Позже, когда я уже был в розыске, и мои фотографии были развешены по всем привокзальным стендам, эта форма два давала прекрасную возможность скрываться, перемещаясь по всей географии. Сажусь на поезд Москва-Улан-Батор-Пекин и отдыхаю от погони до какого-нибудь сибирского города дня три. А в купе — закуски, шоколад, шампанское, девочки-проводницы. Падшие, но милые созданья, как говаривал Александр Сергеевич Пушкин. Все — от начальника поезда. Презент. Он-то не знает: зачем ты сел? Может, поезд проверяешь. А уж рыльце-то у начальника точно в пушку. И не надо конспиративной квартиры — отдыхай в купе на двоих международного вагона. И не надо денег — у тебя форма два с удостоверением. Театры, стадионы, рестораны, такси — все бесплатно. Так месяц поколесишь и отдохнул, глядишь, и с мыслями собрался.

Но это потом.

А пока — существовала на случай отлова подобных типов транспортная милиция и вышестоящее ее подразделение в МВД. Что же могло внушить транспортным ментам страх и ужас? Только Особая инспекция МВД СССР. Делаем себе удостоверения. Я становлюсь старшим оперуполномоченным Особой инспекции. Зовут меня капитаном Аристовым. Почему капитаном? Возраст капитанский. Почему Аристов? Подразумевалось повергающее в шок простых смертных родство с членом Политбюро ЦК КПСС. Кто же он в ЦК? Он — куратор всех административных органов, в том числе прокуратуры, милиции, КГБ.

К тому же ассоциативно в этой фамилии улавливалось страшное слово "арест".

Итак, я — капитан Аристов, старший оперуполномоченный особо важняцкой инспекции. Честь имею, господа работодатели с бетонного узла.

3

Чтобы успешно работать в избранном мною направлении, нужно было хорошо знать общественные рефлексы. Это, во-первых.

Во-вторых, необходимо выявить личностные качества своих интеллигентных коллег, намеревавшихся идти со мною по скользкой дороге экспроприации. Любая исполнительская неточность каждого из новичков, любая актерская лажа грозили провалом всей хорошо продуманной системе. Я-то три года провел с ментами и был готов к роли. Но нужно психологически настроить молодежь, которой набрался целый оперативный отдел.

То, что мы делали тогда, сегодня назвали бы психологическим тренингом. Моделировались ситуации, в которых мои кадры должны были в считанные минуты суметь принять решение, соответствующие менталитету стереотипного мента. Этот стереотип должен был стать едва ли не сущностью каждого. Его альтер эго.

Столь же необходимо было проверить на деле качество изготовленных документов.

Сам я проверялся неоднократно.

Выходил со товарищи на Крещатик, и мы шли к любому посту милиции. Небрежно козыряю и не показываю, а предъявляю свое важняцкое удостоверение Особой инспекции МВД СССР, а затем прошу срочно предоставить мне служебную "Волгу" для оперативных целей. Они независимо от их званий останавливают по моему требованию любую машину, а позже отмечаю водителю путевой лист.

И, как расшалившиеся в отсутствие родителей дети, мы катаемся на этой тачке по всему Киеву и терроризируем послушных "кислиц". Таким образом снимался внушенный человеку с детства страх перед милиционером нашей лагерной страны. Не раз я вспоминал участкового Кислицу, которого потом конотопские хлопцы нанизали за подбородок на металлический прут заводской ограды. Вот, думаю, попался бы ты мне, кат! Мы закаляли психику каждого бойца в полевых условиях. Например, таскали с ними в угрозыск тех, с кого позже должны были брать бабки. В Киеве — на Короленко, в Москве — на Петровку. Не обходилось и без казусов.

4

Однажды я остановил машину министра, как оказалось, просвещения Украины Удовиченко. Шофер в растерянности — ему нужно забрать этого министра в положенное время, чтобы везти по срочным каким-то делам. Нет, говорю я ему, оперативные соображения диктуют мне мое решение воспользоваться именно этой машиной. Шофер просит: давайте, мол, заедем в министерство, я доложусь и — в вашем полном распоряжении. А пока разговоры разговаривали на ходу, он свернул под арку Министерства просвещения на проспекте Карла Маркса, а там — менты.