Монкрейн – Ученик Духа - Правнук Дракона

гением, то редким дарованием. Он прекрасно помнил, чем обычно сопровождался каждый прорыв на этом уровне. Помнил так, словно это происходило вчера.

Но то, что он почувствовал сейчас, было совсем иным!

Прорыв уровня Духа для Алхимика всегда сопровождался эффектами внутри духовного моря, его месте внутри сознания. Они касались самой души, иногда даже крови и органов человека. В конце концов, сильным Алхимикам было положено жить долгую жизнь, порой исчисляемую столетиями. Но никогда прежде Ронта не ощущал такого изменения в контроле над телом и сознанием. Он в самом деле чувствовал себя сильнее и быстрее, чем прежде, хотя его тело никак не изменилось.

"Этот мир и странная энергия вокруг.. они влияют на мой Дух!?"

...

Уже после заката Ронта как обычно сидел у окна, доедая плохо прожаренную ногу неизвестного ему зверя. После прорыва уровня Духа, его аппетит отчего-то сильно разыгрался, так что все запасы еды оперативно остались воспоминаниями и грудой косточек на столе. Поглядывая вниз, на тёмную улицу, Ронта воодушевлённо мычал себе что-то под нос.

Внизу редкие прохожие сновали туда-сюда. Изредка пьяные постояльцы обеих таверн высыпали наружу по своим делам. Некоторых, как и положено всякому приличному заведению в этом районе, пинком выгоняли, так что они вынуждены были понуро топать восвояси или искать другие злачные места.

Но внезапно Ронта заметил краем глаза то, что уже давненько ожидал увидеть. По ту сторону улицы из-за проулка выскочила смутно знакомая фигура молодого паренька лет тринадцати-четырнадцати. Он шел быстро и часто озирался, пока не добрался до двери "Сивой Гривы", за которой и исчез.

— Всё же я не прогадал. Чёрной улицей управляют не полные болваны, — оценил Ронта, когда увидел что и через десять минут из таверны никто не вышел. По всей видимости они хотели больше узнать обо нём, а потому приказали парню проследить за тем, кто заберёт послание. Только вот никакого Тарона в "Сивой Гриве" отродясь не было. Именем "Тарон" Ронта решил подписывать то, что продавать обычным людям и законным путём пока не собирался. Свои "лекарства" он пока и вовсе никак не подписывал, хотя это и шло в ущерб рекламе. Время, как он думал, ещё не пришло.

"Стану я своим именем подписывать эти безделушки, ага. Тогда почему не писать его на каждом мокром углу в городе, представляя что кто-то приятно проведёт время, глядя на мой почерк?"

Закончив с ужином, он закрыл ставни и упал в кровать, почти мгновенно провалившись в сон.

...

— Доброго утречка, — бодро поприветствовал Ронта старого аптекаря, уже привычно снимая капюшон, — Как ваши успехи с продажей моих лекарств?

Хотя он и спросил это, ответ уже был написан на лице аптекаря. Похоже, не только Ронта этим утром имел приятные мысли о перспективах на будущее.

— Молодой человек, у тебя есть ещё больше этих лекарств? В особенности, останавливающих кровь и заживляющих!

— Конечно! Если не с этим, то зачем мне ещё приходить? На днях вы оставили меня без медяка, а в городе без денег, сами знаете.. — не скрывая удовольствия ответил Ронта, поставив на стол ещё двенадцать пузырьков, — Здесь по четыре бутылочки каждого вида. О цене можем договориться.

— Снова он пришел!? — вдруг закричала откуда-то снизу Мари, на полуслове прерывая переговоры. Могло показаться, что она не в лучшем расположении духа, но исходя из опыта Ронты совершенно необязательно.

После встречи с Зимбергом, девочка старательно не подавала виду, что что-то изменилось в её жизни. Она всё так же хлопотала по аптечным делам, всё так же страстно училась у старика всем премудростям его дела, но было кое-что ещё. Что-то, о чём знала только она сама и мальчик, который время от времени наведывался в их аптеку с чудными лекарствами.

Ронта знал, как трудно было скрыть что-то от других, особенно когда это что-то со временем будет занимать всё больше времени и требовать всё больше труда. Он даже внутренне хотел увидеть, что вырастет из этой девчонки через пять, а может и все десять лет. Сейчас у неё были одновременно и большие перспективы и столь же большие риски, но всё же в её удачу ему хотелось верить больше.

"Главное, чтобы тот странный старикашка не вскрыл свои намерения слишком рано." — подумал Ронта и быстро отбросил сентиментальные мысли.

Поговорив немного со стариком, он выяснил некоторые занимательные подробности, связанные с его лекарствами. Как оказалось, после его ухода старик не сразу решился продавать зелья. Он решил сделать их козырем, продать для начала человеку, который мог бы донести их пользу быстро и эффективно. И такой человек подвернулся как нельзя скоро, хотя и немного неожиданно.

Один наёмник пришел за слизью жихи и случайно услышала как Мари обсуждала "глупые чудо-лекарства" Ронты со стариком. Он купил что хотел, но болтался ещё с добрых полчаса у крыльца, расхаживая взад и вперёд. Старик уже было занервничал, собирался даже запереть дверь, но наёмник первый сделал шаг.

Ввалившись как дикий кабан в аптеку, он вытащил из мошны монеты и заявил что решил рискнуть, выпросив у старика один из пузырьков, тот что "заживляющим" лекарством, втридорога. Он конечно не знал, что втридорога, но это дело касалось только их со старым аптекарем. Результат, как не удивительно, себя ждать не заставил. Уже на следующий день наёмник вернулся с деньгами за ещё одним зельем, но так как прежде купил единственное, то старик убедил его взять "останавливающее кровь".

Что до последнего, то оно не очень впечатлило наёмника или же он не поверил на слово его свойствам, так что тот сразу же отказался. На счастье в тот же день какой-то нервный слуга посетил его магазин и купил сразу несколько снадобий старика, а заодно прихватил по небольшой цене и восстанавливающее зелье. Этот то и был из тех, кто должен был сыграть роль рекламы для последующих продаж, хотя и немного поздновато.

Старый аптекарь, наконец Ронта узнал что его звали Нойд, закономерно хотел сбросить цену на третье, последнее из проданных зелий. Старик сделал вывод, что третье зелье не очень будет пользоваться спросом, даже несмотря на чудо-эффект, но Ронта так не думал. Даже если эффект не был очевиден внешне, он стоил точно не меньше прочих, а то и больше, так что уступать парень не собирался.

В конце-концов каждое зелье стоило Нойду ровно одного ариана. С вычетом некоторых уже дежурных для Ронты покупок, он даже остался в плюсе почти на шесть арианов. Это