Совсем как живая - Евгения Михайлова

– Чудеса. У нее в Москве ребенок, муж, ее прячут, чтоб бандиты с ними ничего не сделали, а она полетит на бумажном самолете Колю искать. Я запру тебя на ключ!

– Я же сказала: окно выбью. Ты не сможешь меня стеречь круглосуточно.

– Точно говорят: не делай добра – не получишь зла. Андрей вечно в это влипает…

Даша быстро взглянула на Марину, оценила уровень ее волнения и решительности и достала телефон.

– Андрей, это я. Извиняюсь, наверное, помешала. Но тут Марина буянит. Прочитала, что вроде ее Колю… Ну, того, что ее убить собирался, – говорит, будто его ранили и он в коме… Лететь в Москву собралась. Хочет разбить окно, бежать в аэропорт, проситься без билета… Даю. – Даша с непроницаемым выражением лица протянула ей телефон.

– Марина, спокойно, – раздался уверенный голос Николаева. – Все не так страшно. Ситуация под контролем. Я скоро прилечу, объясню. Или мне все бросить и мчаться вас успокаивать? Вы понимаете, сколько людей зависит от вашего благоразумия? Что за дела?

– Где Коля? Он в коме?

– Он в клинике, разумеется. Насчет комы точно не скажу. Я не врач.

– Бред какой-то. Человек или в коме, или нет, для того чтобы это знать, не нужно быть врачом. Вы вообще его видели?

– Да. Мне показалось, что он спит. Больше терзать меня на эту тему не стоит. Я скоро приеду, он через какое-то время, возможно, тоже. Что за ненормальная привязанность к человеку, который собирался вас убить?

– Он не собирался! Он не меня… – Марина всхлипнула. – Я в ужасе от того, что случилось, и от того, что вы говорите.

– Ладно. Прекратите истерику, пожалуйста. Возьмите себя в руки. Это хорошо, что вы позвонили. Я как раз собирался сам звонить. Необходимо очень подробно вспомнить все, что касается вашей работы у Петрова. У вас хорошая зрительная память? Документы можете воссоздать хотя бы примерно?

– Я все помню точно. Даже реквизиты.

– Серьезно? Как много у вас достоинств.

– Думаете? – с сомнением переспросила Марина.

– Не важно. В общем, рано или поздно придется поработать со следователем. Это более разумный путь для возвращения из моего плена, чем вышибание окна.

– Да, – храбро сказала Марина, хотя ей стало очень страшно. – Я вспомню… Андрей, вы не знаете, как Артемка?

– Хорошо. Он с бабушкой на даче. Ему сказали, что вы отдыхаете.

– А что он?

– Он сказал: «Нет, не хочу. Пусть будет с Темой». Цитирую слова вашего супруга, который тоже в нормальном здравии, хотя вы забыли об этом спросить. Наверное, очередь до него не дошла?

Марина не ответила, она представила себе круглые, огорченные глаза сына и, сунув телефон в руки Даше, горько разрыдалась, закрыв лицо руками. Слезы текли даже по шее.

– Она ревет, – деловито доложила хозяину Даша.

– Ну, так сделай что-нибудь, – беспомощно сказал Николаев. – Дай ей капель каких-то или гоголь-моголь, что в таких случаях дают…

– Нормальным людям – водку, а ей я дам снотворную таблетку. Мне надо готовить, убираться, на рынок идти, я ее сторожить не собираюсь.

Марина уже сама легла на кровать, закуталась в простыню, ей казалось, что она никогда не перестанет плакать. Две таблетки она проглотила послушно. С облегчением стала уплывать в сон. Вечером Даша с трудом ее разбудила и поставила на столик поднос с каким-то горячим, ароматным, острым блюдом, оно у нее получилось невероятно вкусным. Марина поела, выпила стакан сока, поблагодарила и вдруг умоляюще посмотрела на Дашу.

– Скажи мне что-нибудь хорошее, пожалуйста. Вы со мной разговариваете, как будто я в чем-то виновата.

Даша села рядом с ней, взяла за руку, улыбнулась.

– Да не виновата ты ни в чем. Ну, там серьезные дела, а ты мешаешься со своими капризами. Андрей сам знает, как все сделать, чтоб правильно было. И вот что я тебе скажу. Ты сильно достаешь его с этим своим убивцем Колей. Никакому мужику это не понравится.

– Ты о чем? Коля – мой друг. Андрея я вообще толком не знаю. Как это я его достаю?

– Так. Он тоже тебя не знал. Но спас, привез в свой дом. Конечно, здесь многие у нас пересиживали. Но скажу тебе точно. Ты ведь хотела услышать хорошее. Он к тебе относится не так, как ко всем. Только я этого тебе не говорила.

– Ну ты даешь, – изумилась Марина. – Я в шоке. Мы виделись полчаса вроде.

– Это ты виделась полчаса. А он тебя тащил из Москвы, как спящую красавицу.

– Ой, да. Надеюсь, я не храпела.

Глава 19

По идеально ровной дороге среди прекрасных деревьев, какие бывают только в заповедном месте, на небольшой скорости, легко, как по маслу, ехал «Астон Мартин», элегантный, безупречный и вполне скромный автомобиль, отличающийся от большинства иномарок не только ценой – на нем был знак совершенства. Как на этих деревьях, какие никогда не вырастут в пыльном месте у грязной дороги. Собственно, тут и был раньше заповедник, а теперь – поместье одного хозяина. «Астон Мартин» проехал мимо нескольких вышек охраны, остановился на минуту у высоких ворот, которые разъехались перед ним, открывая шикарный особняк – разные уровни, башни, причудливые балконы, террасы, окна… Этот особняк просто трещал по швам от шальных денег его хозяина. Автомобиль, проехав по широкой дорожке, остановился у парадного входа рядом с помпезным фонтаном, фонарями, статуями и прочей атрибутикой богатства. Когда со ступеней стал спускаться хозяин, из машины вышла женщина среднего роста, с прекрасной фигурой, в простом черном костюме с узкой юбкой и приталенным жакетом. Ее темно-русые волосы были гладко зачесаны назад и уложены толстой косой на затылке. В некрашеных прядях блестели серебряные нити. Женщина была в возрасте, но о таких, как она, никогда не говорят «немолодая», «пожилая». Она была отмечена знаком совершенства.

– Здравствуй, Мария, – сказал, целуя ей руку, хозяин дома, крупный холеный мужчина в домашней одежде – джинсах и клетчатой спортивной рубашке. Спорт однозначно занимал не последнее место в его жизни, поэтому живот гурмана и сибарита вполне компактно держался под ремнем джинсов.

– Здравствуй, Вася, – ответила женщина красивым грудным голосом, мельком взглянув на него черными глазами удивительного разреза – к вискам.

Они прошли в гостиную, где был накрыт небольшой столик у террасы, посидели, немного выпили, Мария съела пару виноградин. Поговорили о том, какая красивая осень на дворе.

– Извини, я тороплюсь, – небрежно сказала Мария и встала.

Он кивнул и смотрел, как она уходит из гостиной по широкому коридору в сторону ванной, с чувством, которое всегда возникало после этой ее фразы. Ему казалось, что его подвинули с дороги ногой, как ненужный предмет. «Ну, ничего, что поделаешь», – сказал он себе, выпил в одиночестве полстакана виски, тоже направился к ванной, откуда она как раз выходила в пушистом розовом халате. Они вошли в спальню, не касаясь друг друга. Эта комната, обшитая ценными породами дерева, была набита символами мужской власти и превосходства. Колонны, тумбы, стойки, эротично-откровенные авторские диваны, огромная кровать с резными спинками, со множеством разного размера, цвета и формы подушек. Мария подошла к кровати и сбросила халат на толстый ковер шоколадного цвета. Потом удобно устроилась среди подушек, а он, медленно раздеваясь, пытался поймать ее взгляд. Но она никогда на него не смотрела. Этот ее неуловимый взгляд, казалось, разглядывал все вещи в комнате, но она не видела его. Эта ее гордыня его и возбуждала, как он сам себе говорил. Он придавил ее сразу всем своим весом, пристально разглядывая лицо, видел морщинки, горестные складки у губ… Что поделать: никто из его молодых любовниц не вызывал в нем такого желания. Их секс был похож на борьбу. Он пробовал во время близости говорить о других женщинах, чтобы разжечь в ней ревность, он бывал с ней грубым, почти жестоким, иногда доставлял ей боль, наслаждался ее беспомощностью, но в результате она поднималась легко, непринужденно, как королева с трона, и ему всякий раз казалось, что она переступает через него. Он смотрел ей в спину и придумывал любовные истязания. Он знал, что может доставить ей боль. И она это знала. Поэтому подчинялась ему, как миленькая.

В гостиной, уже одетые, они выпили по бокалу вина. Она молчала.

– Тебе было хорошо? – небрежно спросил он.

– Конечно, – еще более небрежно кивнула она.

– Интересно, почему ты ни разу в постели не назвала меня по имени? Я уж не говорю о чем-то более интимном…

– Милый, дорогой? – насмешливо спросила Мария. – Это не мой стиль.

– Ты куда так торопишься?

– Магазины, хозяйство…

– Как дети?

– Все хорошо.

– Давно нигде не встречаю твою дочь.

– Она отдыхает.

– Где?

– Точно не знаю. Путешествует.

– Странно. Она вроде бы никуда не выезжала.

– Ты это проверял? – рассмеялась Мария. – А я не сказала, что она путешествует за границей. Она очень любит русские деревни. Березки, колодец, все такое. И чтобы чисто вокруг.