Неповторимое. Книга 1 - Валентин Варенников

При вынужденном отходе частей Красной Армии нужно угонять весь подвижной железнодорожный состав, не оставлять врагу ни одного паровоза, ни одного вагона, не оставлять противнику ни одного килограмма хлеба, ни литра горючего. Колхозники должны угонять весь скот, хлеб сдавать под сохранность государственным органам для вывозки его в тыловые районы. Все ценное имущество, в том числе цветные металлы, хлеб и горючее, которое не может быть вывезено, должно безусловно уничтожаться.

В занятых врагом районах нужно создавать партизанские отряды, конные и пешие, создавать диверсионные группы для борьбы с частями вражеской армии, для разжигания партизанской войны всюду и везде, для взрыва мостов, дорог, порчи телефонной и телеграфной связи, поджогов лесов, складов, обозов. В захваченных районах создавать невыносимые условия для врага и всех его пособников, преследовать и уничтожать их на каждом шагу, срывать все их мероприятия.

Войну с фашистской Германией нельзя считать войной обычной. Она является не только войной между двумя армиями. Она является вместе с тем великой войной всего советского народа против немецко-фашистских войск. Целью этой всенародной Отечественной войны против фашистских угнетателей является не только ликвидация опасности, нависшей над нашей страной, но и помощь всем народам Европы, стонущим под игом германского фашизма. В этой освободительной войне мы не будем одинокими. В этой великой войне мы будем иметь верных союзников в лице народов Европы и Америки, в том числе в лице германского народа, порабощенного гитлеровскими заправилами. Наша война за свободу нашего Отечества сольется с борьбой народов Европы и Америки за их независимость, за демократические свободы. Это будет единый фронт народов, стоящих за свободу, против порабощения и угрозы порабощения со стороны фашистских армий Гитлера. В этой связи историческое выступление премьера Великобритании господина Черчилля о помощи Советскому Союзу и декларация правительства США о готовности оказать помощь нашей стране, которые могут вызвать лишь чувства благодарности в сердцах народов Советского Союза, являются вполне понятными и показательными.

Товарищи! Наши силы неисчислимы. Зазнавшийся враг должен будет скоро убедиться в этом. Вместе с Красной Армией поднимаются многие тысячи рабочих, колхозников, интеллигенции на войну с напавшим врагом. Поднимутся миллионные массы нашего народа. Трудящиеся Москвы и Ленинграда уже приступили к созданию многотысячного народного ополчения на поддержку Красной Армии. В каждом городе, которому угрожает опасность нашествия врага, мы должны создавать такое народное ополчение, поднять на борьбу всех трудящихся, чтобы своей грудью защищать свою свободу, свою честь, свою Родину — в нашей Отечественной войне с германским фашизмом.

В целях быстрой мобилизации всех сил народов СССР, для проведения отпора врагу, вероломно напавшему на нашу Родину, создан Государственный Комитет Обороны, в руках которого теперь сосредоточена вся полнота власти в государстве. Государственный Комитет Обороны приступил к своей работе и призывает весь народ сплотиться вокруг партии Ленина, вокруг Советского правительства для самоотверженной поддержки Красной Армии и Красного Флота, для разгрома врага, для победы.

Все наши силы — на поддержку нашей героической Красной Армии, нашего славного Красного Флота!

Все силы народа — на разгром врага!

Вперед, за нашу победу!

Правда, 3 июля 1941 года.»

Эти священные исторические слова Сталина явились не только анализом обстановки с определением конкретных задач и ответом на многие вопросы нашего народа и народов мира. Но эти слова были и пророческими — они показали, чем все кончится для гитлеровской Германии и что надо сделать для скорейшего ее разгрома. И все это сбылось.

С началом войны наши с отцом отношения коренным образом изменились. Они всегда были очень добрыми, по-родственному близкими, теплыми, хотя его нельзя отнести к сентиментальным людям. В его характере было много строгости, много категоричности, но обязательности — тоже много. В свободные часы, а они выпадали редко, отец любил вспоминать прошлое: переоценивал события, строил планы, заглядывая вперед; активно втягивал нас всех в эти разговоры. А вот рассуждений, касавшихся настоящего, не одобрял. И мне, достаточно деликатно, давал понять: нецелесообразно анализировать, оценивать дела и события сегодняшнего дня, тем паче — личности.

Тогда я не задумывался — почему? Сейчас могу предполагать, что отец был обеспокоен общей обстановкой, созданной в стране во второй половине тридцатых годов органами НКВД. Злые люди, карьеристы и откровенные наши враги, желая кого-либо опорочить, строчили клеветнические доносы, а они уже становились основанием для ареста. Отец это знал по себе. Нельзя давать повода. Даже малейшего. Поэтому лучше избегать разговоров о происходящем сегодня.

Но вот пришла война. И отец, судя по всему, изменил своему правилу: рассуждал, высказывал свое мнение. Конечно, отец был настоящим патриотом, он и мысли не допускал о поражении и был уверен в нашей победе. Отцовские суждения о положении на фронте никогда не были сиюминутной реакцией на событие. Он по крупицам собирал факты, привлекал объективные выкладки с красноречивыми цифрами, анализировал весь материал, а я потом удивлялся! До чего же точен и убедителен его анализ и аргументирован его прогноз.

Слушая отца, я понимал, какие силы привели Гитлера к власти, на кого он опирался, благодаря чему удалось подорвать влияние Тельмана и его партии — весьма серьезной силы в тридцатые годы, и почему так легко «легла» под фюрера Европа.

Я не спрашивал, но чувствовал — обо всем этом он говорит не только со мной, но и у себя на заводе… С признательностью вспоминаю те долгие серьезные беседы «на равных». Видно, он понимал, что в ближайшее время сына призовут, тот попадет в действующую армию. Отец готовил меня к этому. От крупных государственных проблем он вдруг переходил к взаимоотношениям в солдатской среде, в «военной семье», как он говорил; к предстоящим боям, выполнению боевых задач, «самосохранению». Особое внимание уделял взаимовыручке, поддержке товарища, когда тот в беде. Кажется, и теперь я слышу его мягкий голос: «Нет ничего выше, чем спасение товарища в бою и выполнение боевой задачи».

Я знал: в его сердце навсегда осталась благодарность к тем, кто спас ему жизнь, оказав медицинскую помощь при ранении…

Прошло полтора месяца войны. 5 августа нас, вчерашних школьников, привели к военной присяге. Было это в Армавирском горвоенкомате. Не стану говорить о «торжественности момента» — чего не было, того не было. А вот напряженность присутствовала — враг уже топтал нашу землю, убивал наших людей. В такое время довелось присягать…

В тот же день вывезли за город, к месту строительства железнодорожной ветки. Здесь нас встретили прорабы. Один из них, Степан Степанович, быстро сориентировал отряд. Мы должны построить 200 метров железнодорожного полотна — это «наша» часть. Он познакомил нас с предстоящей работой, распорядком дня, объяснил, где брать рабочий инвентарь, разбил нас на бригады. Мы таскали на носилках песчано-гравийную смесь с платформ, укладывали шпалы, накатывали рельсы, закрепляя их «костылями». Рельсы подавали на платформе, а мы с торца стаскивали их и волоком, по-бурлацки, доставляли на место.

Работа была тяжелая, напряженная. Вставали в пять утра, в шесть выходили из дома, а еще два часа требовалось, чтобы добраться до нужного места… Ровно через двадцать дней задание было выполнено. Нам выдали по пятьдесят рублей. То были наши первые трудовые деньги. Честно сказать, ребята не понимали, почему заплатили. Ведь война! А раз так, мы и без денег должны делать все необходимое.

Потом был небольшой митинг. Руководители поблагодарили нас за труд, сказали, что каждый уже внес свой вклад в разгром врага. Выступил капитан из горвоенкомата — через три дня нам надлежит туда явиться. Все поняли: призывают. Что ж, присягу дали, значит, уже бойцы.

Прибыв домой, вручил родителям деньги и был несказанно горд: дескать, уже зарабатываю. Отец, конечно, поздравил труженика, а после ужина я объявил: на утро 28 августа назначен сбор в военкомате. Очевидно, будут отправлять. Все притихли, потом сразу засуетились. Отец начал перечислять, что надо с собой взять. Мачеха забеспокоилась — куда все необходимое сложить? В чемоданчик или рюкзак? Еще было время на сборы…

Ребята сбегали в военкомат, кое-что уточнили: прибыть мы должны 29 августа в 10 утра… С вещами. На окраину Армавира. Там будет ждать горвоенком.

Собирались в поле: на окраине города стоял указатель со стрелкой: «Пункт сбора и регистрации». А там, на поле, разместилось несколько столов с табличками — по алфавиту.