Ожерелье княжны Гальшки - Алесь Мартинович

зверей, со всех сторон обступали вековые сосны. Среди них местами просвечивались белые стволы берез. Деревья словно хотели взять в свои крепкие объятья и эту просеку, и сани.

Ребятам стало не по себе, хоть они и старались не показывать виду, но постепенно становились все менее разговорчивыми. Чем дальше пробирались в чащу леса, тем менее резвыми были и собаки, только завидев где-либо на кустах или дереве птицу, дружно оглашали простор лаем. Однако куда чаще тишину нарушали сороки.

— Этим никогда нет покоя, — Тихон Петрович, который управлял передними санями, пошутил, обращаясь к Дмитрию, сидевшему рядом с Васей: — Как, княжич, не страшно?

— Нисколько! — уверенно ответил Дима, и по его голосу чувствовалось, что на самом деле не боится.

— У страха всегда глаза велики, — рассуждал Тихон Петрович, — достаточно запаниковать, тогда, считай, все пропало.

— Мне об этом и отец неоднократно говорил.

— Отец твой — человек смелый. Когда я был моложе, он часто меня брал с собой в походы. Теперь же все время нахожусь при княжеском дворе.

Трудно было понять, печалится он или доволен таким положением. Но после некоторого молчания добавил:

— Всему свое время.

— Поляна там! — Дима указал вправо.

— Это то, что нужно, — Тихон Петрович остановил лошадь. Его примеру последовали те, кто ехал следом.

Собрались вместе, оживленно беседуя.

Насчет того, что будет дальше, высказывали разные предположения. Дима же вместе с Тихоном Петровичем, как человеком знающим, обсуждал, что лучше сделать, чтобы волки заранее не испугались их появления.

— Не испугаются, они теперь голодные, — успокоил он. — Учуяв добычу, обязательно подойдут.

— Мы же здесь, — послышался чей-то робкий голос.

— Тебя первого и съедят, — Дима рассмеялся.

— Не надо так шутить, — остановил его Тихон Петрович. — Не бойтесь. Спрячемся. Собаки рядом. Да и не с пустыми руками мы.

Обведя взглядом всех, начал объяснять:

— Поначалу копаем в снегу глубокую яму. Поперек размещаем жерди, к которым привязываем утку. А сверху кладем солому. Утка начинает кричать. Услышав ее голос, голодный волк бросается, чтобы заполучить добычу, и проваливается в яму. Здесь ему и приходит конец.

— Проще не придумаешь.

— А если волк не к утке бросится, а на нас?

— Прочь страхи, — Тихон Петрович стал раздавать лопаты. — А мы с Димой жерди вырубим.

Работа закипела так спорно, что вскоре всем стало жарко. Полетели на снег тулупы. Разгоряченные ребята вместе со взрослыми быстро выкопали яму, а в это время Тихон Петрович и Дима притащили несколько жердей.

Утка, чувствуя опасность, все чаще подавала голос. Ее кряканье стало настолько сильным, что даже Тихон Петрович высказал опасение:

— Надо поспешить, а то, чего доброго, не поспеем все подготовить, как какой-нибудь нетерпеливый хищник покажется.

— Мы и так, папа, стараемся, — возразил Вася.

— Нужно еще лучше, — согласился с Тихоном Петровичем Дима.

— В наших же интересах, чтобы все получилось, — продолжал Тихон Петрович. — Спугнуть волка несложно, не для этого мы сюда ехали.

— Разве мы возражаем? — Вася усердно начал помогать Диме, который из саней нес охапку соломы.

— Сюда, — показал Тихон Петрович.

Поскольку жерди положили близко одна от одной, солома легла на них ровным слоем, а утка оказалась внизу. Вскоре яма, выкопанная в снегу, полностью спряталась под соломой. Можно было подумать, что кто-то просто растряс ее ровным слоем на снегу.

— А теперь прячемся! — приказал Тихон Петрович.

Коней с санями отвели в сторону и поставили среди густых деревьев, но так, чтобы видна была яма. Вокруг разместились сами, подозвав собак, пытались их успокоить. Но они чувствовали близкое присутствие волков, не слушались, заливались дружным лаем.

Утка же, оказавшаяся под соломой, так сильно крякала, что от этого становилась не по себе. Не только чувство самосохранения заставляло ее подавать голос. Бедной птице было неудобно из-за того, что ее привязали.

— Погибнет, — пожалел утку Вася.

Дима не разделил его печали:

— Лучше, если ты погибнешь?

— Все-таки жалко.

— Если ее тебе так жалко, дома посидел бы.

— Зачем ты так? — обиделся Вася.

На это Дима ничего не ответил. Ему показалось, что на лесной опушке появился волк. Думал, что ошибся, но Тихон Петрович подтвердил, что это так:

— Тише, один уже показался.

Волк огляделся по сторонам, поднял голову и протяжно завыл. От этого по коже пробежали мурашки.

— Ого! — промолвил Тихон Петрович. — Нужно ожидать целую стаю.

— Почему вы так решили?

— Да волчица это. Она всегда первая идет. А за ней — остальные.

— Их много будет? — встревожился Дима.

— Лучше, если поменьше, — неопределенно ответил Тихон Петрович.

Дима в его голосе уловил тревожные нотки. Только Вася ничего не понял:

— Мы их столько уложим!

— Помолчи, — лицо Тихона Петровича стало сосредоточенным.

Ничего не поняв, Вася замолчал, потом увидел, что и Дима сам не свой.

Утка кричала так неистово, словно через минуту ей должны отсечь голову. Волчица услышала этот крик. Перестав выть, она опустила голову, повела ее в ту сторону, откуда слышалось кряканье.

В это время на опушку вышло еще несколько волков. Они стали рядом с ней, ожидая, что делать дальше. Теперь все зависело от того, как она себя поведет.

Волчица застыла как вкопанная. Волки посматривали на нее, не осмеливаясь сделать ни шагу, хоть по тому, как они неспокойно вели себя, было заметно, что голод постоянно напоминает о себе. Они готовы были сорваться с места, ведь их ожидает добыча.

Наконец волчица медленно пошла в сторону ямы. Следом двинулись волки. Утка уже не просто крякала, а надрывалась. Казалось, еще мгновение — и ослабленная птица не выдержит напряжения и замолкнет навсегда.

Дима с Васей то смотрели в сторону волков, то поглядывали на Тихона Петровича, но он ничем не выдавал своего волнения, словно ко всему, что происходило, был равнодушен. Только когда волки оказались в нескольких метрах от ямы, промолвил:

— Сейчас, пожалуй, самый молодой броситься вперед.

— А волчица? — едва не в один голос спросили Дима с Васей.

— Волчица осторожная… — объяснил Тихон Петрович. — Первой никогда не станет рисковать. Смотрите!

Один волк вышел вперед, немного присел на задние лапы. После чего совершил такой стремительный прыжок, что одним махом преодолел половину расстояния до ямы. Потом прыгнул еще раз. У самого края остановился, раздумывая, как быть дальше. Кряканье утки подсказывало, что добыча рядом. И он решительно двинулся вперед. Мгновение — и с воем провалился вниз.

Еще несколько волков, не заметив этого, последовав за ним, также провалились.

По-прежнему неистово крякала утка, выли, оказавшись в западне, волки, которым так и не удалось полакомиться добычей, потому что они пролетели между жердями, к одной из которых в качестве приманки и была привязана птица. Оставшиеся на