Степень свободы - Янковский Дмитрий Валентинович

Дальше тянуть не имело смысла – я уцепился свободной от оружия рукой за приделанную к броне скобу, подтянулся и влез на основной броневой отражатель. Люк для экипажа находился в самом верху, я вскарабкался туда и попробовал открыть запор одной рукой, но он не поддался. Пришлось отложить кастер, взяться за рычаг обеими руками и налечь на него всем телом. Он сдвинулся, провернулся, а я перехватил его поудобнее и потянул вверх. Люк отворился легче, чем я ожидал, но когда я глянул в его полутемный проем, меня ждала неожиданность – первое, что я заметил внизу, был ящер, довольно крупный, а второе – кастер в его руке, направленный мне в лицо.

Ситуация сложилась – глупее не придумаешь. Мое оружие продолжало лежать на броне, где я его оставил, чтобы отпереть люк, Арда прикрыть меня не могла, поскольку ящера защищала толща брони, зато он спокойненько держал меня на прицеле.

– Быстро вниз, – негромко пробулькал хвостатый, для понятливости покачав стволом кастера. – И тихо! Иначе голову отстрелю. А так просто поговорим. Разница ясна?

– Что там? – звонко крикнула Арда из глиссера.

– Сейчас узнаю, – ответил я и прыгнул в отверстие люка.

Внизу, кроме ящера, оказался не менее крупный келебра в жилете, бронированном магией и непроницаемом для заряда из кастера. Это было странно, поскольку обычно оборотни защитой пренебрегали, считая ее недостойной настоящего воина. Кто-то, выходит, дал ему соответствующее указание, иначе сам бы он жилет на себя не напялил. Мне же от этого легче не стало, поскольку в жилете келебра вообще практически неуязвим. Когда-нибудь это до них дойдет, и ничего хорошего это не будет сулить ни людям, ни цвергам, ни сидам, ни тэнки.

Но пока ситуация не сулила ничего хорошего лично мне. Не хочу прослыть отъявленным эгоистом, но в данный момент это меня беспокоило куда больше, чем судьбы мира в целом. Конечно, в философском смысле я являлся неотъемлемой частью мира, а потому его судьба априори была моей. Но под глухой броней в компании вооруженных ящера и келебра человек становится глух к философии. И я не был из этого правила исключением – мои собственные проблемы выпятились на первый план, а остальные отступили в глубины сознания.

– Чем могу быть полезен? – как можно спокойнее поинтересовался я, стараясь не делать резких движений.

– Деньгами, – глухо пробурчал ящер.

Я едва разбирал его речь, такой невнятной она была. Но мне понадобилось несколько десятков секунд, чтобы сообразить, что в глотке ящера установлен специальный защитный кляп, предотвращающий выброс пламени изо рта. Начальник у парочки был не глуп – позаботился о том, чтобы ящер не раздражал келебра. Это значительно снижало возможность того, что они передерутся и в запале поубивают друг друга. Теперь же их природная злобность сконцентрировалась целиком на мне.

– Какими деньгами, огнедышащий? – состроил я максимально возможное с моей артистичностью удивление. – Я небогатый таксист из Истадала…

– Хватит паясничать, Курт Бас! – прорычал из полутьмы кабины келебра. – Мы прекрасно знаем, кто ты, еще лучше знаем, сколько ты задолжал Шарки Шану, и намерены выбить из тебя этот долг.

– Расплатитьтся мне нечем, – хмуро заявил я. – Иначе бы давно это сделал и спал бы спокойно.

– Не думаешь ли ты, тонкокожий, – прошипел ящер, – что наш брат глупее твоего? Или считаешь, что Шарки простил тебе отстреленную ногу? На деньги он, может, и наплевал бы, но не на подобное оскорбление!

– Я раскаиваюсь.

– Засунь свое раскаяние подальше в глотку, пока это не сделал я, – осадил меня келебра. – Шарки весьма расстроен твоей истадальской выходкой и предпринял меры, чтобы примерно тебя наказать. Теперь ему доподлино известно, что у тебя есть чем вернуть долг, и есть чем оплатить неустойку за причинение увечья.

– А если бы он покалечил меня, кто бы платил неустойку? – осмелился спросить я.

– Неустойку всегда получает тот, кто в состоянии ее востребовать, – резонно заметил ящер. – Но сейчас тебе лучше думать не о том, с кого ее взять, а о том, кому ее заплатить.

– Не кому, а как, – перебил его оборотень. – И тебе это должно быть прекрасно известно. Кстати, Шарки Шан расстроен еще и тем, что тонкокожий так долго водил его за нос.

– Да, причин для расстройства у него хоть отбавляй, – съязвил я, несмотря на свое положение, к шуточкам мало располагающее. – Наверное, рыдает дни и ночи напролет.

Ни келебра, ни ящер мой юмор явно не поняли.

– Да ты тупей, чем я думал, – глухо пробурчал огнедышащий. – Ящеры не рыдают, потому что у них нет слезных желез. А раз ты такой тупой, то я тебе прямо скажу. Помнишь Алла Гафи?

– Ну? – напрягся я.

– Пока вы с ним бегали по подземельям, он считал из твоей тупой башки про тайник в пустыне и про камень Аруна. Это верный маг Шарки Шана, и он поспешил доложить господину обо всем, что узнал. Так что тебе лучше поскорее решить финансовую сторону ваших разногласий с бывшим хозяином.

– А если будешь много умничать, – добавил оборотень, – то тебе же хуже. Нам известно, что ключик от тайника ты таскаешь с собой, и нам достаточно выпотрошить вашу машину, чтобы его найти.

– Если бы все было так просто, – усмехнулся я, – вы бы с самого начала не стали со мной разговаривать. А поскольку затеяли этот разговор, значит, вам известно не все. Хотя у меня нет в этом сомнений – маг, изготовивший ключик, дал мне гарантию, что, попади он в руки чужака, назначение артефакта останется тайной. Вы можете перерыть хоть все вещи, но ключик не отыщете, и это вам известно не хуже меня.

– Много умничаешь, – набычился ящер. – Лучше послушай, что я скажу. Шарки Шан и так слишком долго ждал, поэтому времени тебе на все две недели. После чего будь любезен прибыть в Истадал и вернуть хозяину все, что ты ему должен, плюс пятьдесят процентов от этой суммы в качестве компенсации за увечье. Как ты это будешь делать, ни нас, ни Шарки не волнует. Но если ты попробуешь улизнуть, у нас хватит сил разыскать тебя хоть в Призрачном Мире. И уж тогда, можешь быть уверен, мы поговорим с тобой по-другому, гораздо дольше и в менее комфортной для тебя обстановке.

Я задумался над ответом, но в этот момент голова сидящего напротив меня оборотня разлетелась на мелкие брызги, причем совершенно неожиданно и для меня, и для ящера. Никаких рациональных объяснений случившемуся у меня не было, только мелькнула дурацкая мысль, что в разговоре со мной келебра перенапрягся умом, отчего у него голова и лопнула. Но уже в следующую секунду мы с ящером поняли, что причиной этому был выстрел снаружи через смотровую щель глайдера. И сделать это могла только Арда, потому что никакой поддержки, кроме нее, у меня не было. Ящер резко направил на меня ствол кастера, но второй заряд магической энергии, пролетев через ту же смотровую щель, точным попаданием в грудь сбил его с ног. Я рванулся вперед, ударом ноги выбил кастер из когтистой лапы, поймал его на лету и двумя выстрелами добил противника. Затем я рванулся к люку, высунулся оттуда по пояс наружу и увидел Арду, стоявшую рядом с глайдером, держа спелган у плеча.

– Быстро в машину, здесь засада! – выкрикнул я.

Девушку не надо было упрашивать, она рванулась назад и вспрыгнула за штурвал глиссера. Я же, чтобы не терять времени даром, соскользнул обратно в полутьму кабины и втиснулся в пилотское кресло глайдера. Я никогда не управлял подобной машиной, но достаточный водительский опыт позволил мне за несколько секунд активировать двигатель и поднять тяжелый броневик в воздух. При этом мой взгляд зацепился за индикатор наполненности кристалл-кассеты – он был почти на нуле. Я развернул машину на север и, припав глазами к смотровой щели, наступил на акселератор. В этот момент из леса по нам открыли огонь не менее чем из пятнадцати точек. Однако Арда неплохо управлялась со штурвалом для выпускницы полицейской школы – она так разогнала глиссер, что первые несколько попаданий пришлись не в кабину, а в багажный отсек, разворотив металл и раскрошив задние стекла.