Невеста на одно место - Юлия Плагина

Никогда бы не подумала, что могу до такой степени неприлично ржать, даже похрюкивать из-за испытанного морального удовольствия. Если бы была такая возможность, то и рукой по полу бы постучала, показывая наивысшую степень своей возбуждённости, но, увы и ах, подобного рода действие было сейчас для меня недоступно из-за матерчатого плена треклятого тёмно-синего пледа. Уткнувшись лбом в плечо Давкиной, и мелко подрагивая из-за неудержимого хохота, пропустила момент, когда к нашей живописно валяющейся на ковре группе подлетел встревоженный Бернардо.

— Артемида, — раздавшийся над головой голос клиента чуть не довёл меня до заикания, но последовавшие за этим слова однозначно не прибавили моей искренней любви к этому нагло-болтливому юноше, — как же с тобой, Пшеничкина, тяжело! Вот всегда ты, дурья башка, найдёшь на жо… Пардон, на неадекватную голову приключения: то драку на кастинге невест устроишь, то пьяный дебош на свадьбе организуешь. Всемогущий Зевс, и как только я с тобой умудряюсь столь благополучно и без эксцессов уживаться?

— А вы что, живёте вместе? — осоловело захлопала нагуталинеными ресницами Анастасия, так не вовремя возвращаясь из жарких объятий астрала на грешную землю.

— Нет! — Естественно, это был мой истеричный выкрик и неудачная попытка лягнуть разошедшегося не на шутку языкастого де Лаберо в голень, пока он не сболтнул ещё чего-нибудь лишнего.

— Да, причём уже пять дней! — Как и ожидалось, Бернардо оправдал мои опасения и недвусмысленно подтвердил крылатое выражение: «У мужиков однозначно язык без костей». — А что, девушка, вас это не устраивает?

— Ну, как бы нет, — довольно честно ответила Давкина, совершенно не предпринимая попыток стряхнуть с себя «лялечку» и продолжить конкурс дальше. — И, позвольте узнать, какие же отношения вас связывают?

— Чисто деловые, — прошипела, искренне расстраиваясь из-за того, что не могу стукнуть по голове замершего каменным истуканом болтливого молодого человека. — Бернардо, отомри — помоги мне подняться!

Почувствовав, как довольно сильные мужские руки обхватили меня за талию и осторожно придали вертикальное положение, довольно улыбнулась, благосклонно кивая на заискивающий взгляд парня, мол, всё ли я правильно сделал. Расслабившись, сделала очередной выдох, благополучно забыв о том, что брючки больше не фиксируются на моей талии пуговичками и молнией, и, как итог, основательно оконфузилась, когда уже частично приспущенные штаны полностью упали к моим ногам.

— Вот это кадр! Ух, ты… Ножки-то кривоваты немного будут! Девушка, ответьте на пару вопросов! — Стоило только Грымзовне нервно ахнуть, как в окошко буквально полезли разнокалиберные папарацци, словно тараканы изо всех щелей тёмной ночью. — Это же помощница свахи…

«О, Афродита!» — мысленно застонав, попыталась одним метким прыжком запрыгнуть обратно в столь гостеприимно распахнутые дверцы шифоньера, но, запутавшись в собственных штанах, чуть не вспахала носом ковёр. — «Теперь мои портреты в столь „выгодном“ ракурсе с труселями а-ля колени в тепле многотысячным тиражом разойдутся по всему Сердечкину!» — Паника истерично заскрежетала зубами в бессильной ярости, зато здравый смысл был, как всегда, начеку и бил, что называется, не в бровь, а в глаз. — «Если не по всей Илеардии! Блин, как потом в глаза родителям смотреть, и какую лапшу им на уши вешать, чтобы однозначно поверили?»

Заметивший мой опасный крен Бернардо соорентировался на удивление быстро: он не только успел поддержать нерадивого помощника свахи, но даже сподобился закрыть меня от объективов многочисленных портретографов, коими опасно ощетинились журналисты, жуть как охочие до очередной практически голой сенсации.

Тесно прижавшись к своему нежданному защитнику, уткнулась лбом ему в шею и шумно выдохнула сквозь плотно сжатые зубы — ещё не дай боги начну ругаться похуже портового грузчика, а это может сильно ранить неженку Эрика. Совершенно не предпринимая никаких попыток по возвращению строптивых штанов на их законное место, просто безучастно слушала истеричные вопли пронырливых журналюг и грозные рыки Фоннарии Грымзовны, безуспешно пытающейся вытолкать всю «честную» братию обратно за окно. Правда, пока действия старой мегеры не увенчались особым успехом.

— Пшеничка, чтоб тебя, приди, наконец, в себя! — Разозлившийся не на шутку графский отпрыск хорошенько меня встряхнул, что бармен в запале коктейль в шейкере. — Немедленно возьми себя в руки и придумай выход из этой неприятной ситуации!

— Например? — Почувствовав, как у меня неистово зачесался кончик носа, потёрлась им о ключицу парня, отчего глазастые папарацци чуть чужие портретографы не проглотили, стараясь первыми запечатлеть сей романтичный момент. — Снимки уже сегодня попадут на первые полосы «жёлтых» газет, да ещё под такой «шапкой», что впору будет самой удавиться, не дожидаясь гневной отповеди от родителей.

— У тебя что, настолько суровые предки? — пока я с каким-то садистским удовольствием предавалась упаднеческому настроению, умничка Бернардо споро развязал треклятый плед и… Снова замотал меня им, что в кокон, умело отвлекая разговорами от своих наглых действий. — Не ори, — строго прикрикнул, заметив как я уже воздух в лёгкие набрала, и рот открыла, — плед прикрывает твои ноги, поэтому журналисты больше ничего компрометирующего заснять не смогут!

Справедливо рассудив, что молодой человек поступил в высшей степени благоразумно, дальновидно и по-джентельменски, довольно улыбнулась, кивком головы поблагодарив клиента за оказанную доброту, заботу и расторопность. Всё также прячась за широкой спиной младшего де Лаберо, аккуратно высвободила руки из плена мягкой ткани, потуже затянула цветастый платок, символизирующий собой шёлковую ленту, коей необходимо перетягивать «конверт» с лялькой, и нехорошо, можно даже сказать паскудно улыбнулась.

— Майя, что ты задумала? — Парень небезосновательно напрягся, просто на «отлично» почувствовав моё скверное настроение. — Пшеничкина, не глупи — опозоришься ведь пуще прежнего!

— Отвали! — рыкнула взбешённая я, чувствуя, как перед глазами встала красная пелена бешенства, а в голове настойчиво звучит всего одна фразы, неосторожно брошенная наглым журналистом: «Ножки-то кривоваты немного будут!». — Вот отвечу на пару вопросов наших «замечательных и тактичных» борзописцев, так сразу и приступлю к выполнению своих непосредственных обязанностей помощника свахи.

— Это каких же? — полюбопытствовал Эрик, помогая подняться растерянной Давкиной, и уж больно нагло прижимаясь к девушке.

— Уинклесс, не беси меня, — довольно дружелюбно рыкнула в ответ, недвусмысленно хмыкнув, и окинув новоявленную парочку, ну, очень проникновенным взглядом. — Помоги лучше Анастасии прийти в себя, и пусть «бабушка» вызывает следующую кандидатку — нечего зря время терять.

— А ты куда? — хором со свахой вопросил растерявшийся Бернардо, предусмотрительно вцепившись мне в талию мёртвой хваткой — клиент явно опасался, что сейчас на его глазах свершится зверское смертоубийство.

— С одним «знакомым» поговорю и сразу же вернусь, — невинно хлопнув ресничками, состроила самую обаятельную мордашку, на какую только была способна.

— Пшеничкина, не глупи, — строго одёрнул помощницу Эрик, подталкивая ничего не понимающую будущую нянечку в детском садике по направлению к выходу. — У нас ещё по плану две кандидатки намечены, а заканчивать глубоко за полночь ни мне, ни многоуважаемой Фоннарии Грымзовне, ни несчастному Бернардо совершенно не улыбается! Поэтому, хватит дурью маяться, и давай продолжать конкурсный отбор дальше! — К концу своей проникновенной речи Уинклесс уже буквально орал на меня, чем чуть не довёл несчастную и морально неподготовленную Давкину до нервного срыва. Истерично всхлипнув, Анастасия, даже забыв попрощаться, пулей вылетела в коридор, откуда практически моментально послышался громкий стук закрываемой входной двери. — Настенька, куда же ты? — дурниной провыл Эрик, а затем злобно уставился на меня.

— Что? — недоумённо вылупившись на начальство, еле сдержалась, чтобы не начать хрюкать и гыкать из-за неконтролируемого ехидства и язвительности, так и рвущихся на волю. — Сам девушку напугал, теперь нечего злобно на всех остальных коситься!

— Ах, я напугал!.. — нехорошо прищурив глаза, блондин двинулся в мою сторону. — Ах, значит, я сам виноват!.. — злобный блеск зелёных глаз заставил меня небезосновательно напрячься и шустро шмыгнуть за спину Бернардо.

— Эрик, не психуй понапрасну… — задумавшись, ровно на секунду, привела самый, на мой взгляд, убедительный довод. — Иначе тональник потрескается, пудра комьями осыплется, а глаза «съедут» на щёки.

— Плевать! — истерично провыл начальник, уже начав тянуться загребущими руками к моей хрупкой и ничем не защищённой шейке. — А если я Настеньку больше никогда в жизни не увижу?!