Колокола весны - Анатолий Никифорович Санжаровский

кожу, образуют в реакции с потом опасные для здоровья соединения. Соответственно, чем меньше на женщине одежды, тем меньше вредных веществ попадает в организм.

Однако это не всё. Женщина, одевающаяся более откровенно, по мнению ученых, имеет больше шансов выйти замуж, а замужние живут дольше одиноких, по данным статистики. Кроме того, есть и психологический фактор: такие женщины более открыты, умны и независимы. Словом, чем откровенней наряд, тем дольше жизнь.

А по мне, бегали б бабёнки нагишом — были б все очаровашки хоть куда!

А эта роднулечка и впрямь совсем обнаглела. Вечно разбежалась жить! Все ж радости почти на улице! Такое впечатление, будто она вовсе забыла надеть юбку.

А ножки… Ах эти ножки… Схожи с телевышкой! Чем выше, тем круче дух забирает. Ну совсем же растележилась канашка. Распушила свою амбразуру… Куда! Вещее так и запело у меня петушком!.. Мысленно поцеловал её в ямку под ушком, сбоку на бугорке за ушком, на равнинке над ушком, в само ушко… Быстренько освоившись с ушным районом, смелей соснул в щёчку, сестрицу ушка, и пропаще припиявился в фантазиях к медовым губкам… Быть сексторжествам на королевском евроуровне! Железобетонный стояк аврально телеграфирует генералитету: быть жестокому демографическому взрыву на отдельно взятом бугорке Гусёвки! Раз сказал — три отжался!

Засмелел я. То тронешь за локоток, то внечайку прижмёшься к плечику…

— Раньше ты таким отважиком не был.

— Так то раньше.

— Оё! Смотрю, что-то ты сегодня с первой минуты такой трогательный[92] да прижимистый…[93] Что, бедовая головушка шаловливым ручонкам покоя не даёт?

Я покраснел и сложил свою активность в тряпочку. Закрылся в минусе.

Вечером катим родные колёса в клуб.

Во мне всё поёт!

Для скоростного охмурения запускаю в боевую разведку вступительный стишок.[94]

— Я бы хотел подарить тебе небо

С блеском мерцающих Звёзд!

Воздух с пушистыми хлопьями снега,

С вихрем счастливых Грёз!

Я бы хотел подарить тебе Землю

С лаской любящих рук!

Птичье весёлое звонкое пенье

И солнца сияющий круг!

Я бы хотел подарить тебе радость

И беззаботный смех!

Юных мечтаний прекрасную сладость,

Жизни твоей успех!

Я бы построил из молнии стены,

Заставив замолкнуть гром!

Сделал бы крышу из облачной пены

И ввёл бы тебя в этот дом!

Будь же хозяйкою дома, что миром

Люди повсюду зовут!

Будь для кого-то мечтой иль кумиром.

Только, пожалуйста, будь!

— Лихо наверчено! — хлопнула она меня по плечу. — Ох эти писарчуки-коробейники! Всё раздаривают налево и направо. Только хотела б я увидеть что-нибудь из подаренного. Тот же дом со стенами из молнии и с крышей из облаков… Как жить-то в таком «государевом доме»?

— Своей лоховитой прозой всю радость срезала… Ну как сапогом в суп!

Над входом в клуб я уныло ищу обычную в Праге вывеску на увеселительных заведениях «Девки даром».[95]

А тут нигде никакого и намёка на даром.

Беру два билета.

В тёмном зале уже жужжал журнал.

Пригнулись, затёрлись мы в угол.

В конце журнала взял я Козу за руку.

На начальных титрах мы пилотно поцеловались. Обменялись микробами. По-царски сыпанули друг дружке по три мильона микробов. А чего мелочиться?

На последних титрах я прошуршал своё коронное:

— Может, саукаемся? Будь моей…

— Побуду… Вот только шнурочки разглажу, — шепчет она ответно и, простите, хихикает. — Коль сельцо наше крошулька, и, как говорится, порядочной девушке некуда и сходить, как толечко замуж… А потому так и быть, раз планида моя таковецкая… Схожу…

Я почувствовал, что в ней ко мне что-то щёлкнуло и нет у неё никаких шансов уйти из моих объятий. Шелудивый восторг заворочался во мне.

— Навсегда чтоб! — выставляю строгое обязательное условие.

— Это как хочешь обзывай.

— Да «увезу тебя я в тундру»!

— Спасибо, хрюндик! Но на близкие дистанции я больше не езжу. Или ты забыл? Меня уже увозили и подальше, на край сахалинского света. Да прижало возвращаться своим ходом в родные Синие Дворики. Я б от того ласкуна готова была отрулить вообще на край Вселенной!

_- Не упылила б… Уж больно долго добираться… Тот твой край обретается в тринадцати миллиардах световых лет от Земли!

Фильм был оперный.

«Божественное дело ёпера. Но пускай лучше коты доживают век без разлуки со своими яйцами!» — пламенно рассудил я и плотней сжал Козе локоть. У Козы правильно заточенные мозги. Она не стала меня ни о чём спрашивать. Даже не глянула в мою сторону. А молча встала и пошуршала внаклонку к выходу. Я следом. Люди мы не жадные. Нам много не надо. Хлебнули трёхминутной ёперной радости, мы и сыты на сверхосытку, уплясали ко мне. Горячий и живой компресс на всё тело и на всю ночь — наш!

Брачного бала мы не давали.

Не накрывали поляну.

Маленький слепили княжев столик. На два носа.

Правда, я не тронул бутылочку благородного вина. Пожалел для Козы. Всё никак я не мог ей простить, что она когда-то отпихнула меня. И выставил припасённую на всякий пожарный случай тяжёлую бутыль солнцеудара.

Вот пожар и подоспел.

Э! Здравствуй, стаканчик, прощай, вянцо!

Открыл я огнетушитель.[96]

Державно тряхнул над головой солнцеударом:

— Ну что, красавеюшка, поехали аукаться?! По махонькой для храбрости? Иль по гранёному для глупости?

— Поехали по аллее Королевские Глупости! — великодушно велит она.

Встали мы с полными стаканчиками. Я и говорю:

— Шамиссо сказал:

«Любовь душой жены завладевает,

Любовь ей рай, любовь ей и темница;

Когда жена себя ей подчиняет –

Она раба и властна, как царица». Так выпьем за наших любящих и любимых цариц!

Мы чувствительно чокнулись, и Коза одним глотком осушила свой стаканчик.

И понеслось!

Не пить самому неудобно. Я себе полстаканчика таракановки, а ей с краями. Я когда только к губам подпущу, подержу так да поставлю назад. А она раз за разом только и переворачивает досуха. Пьёт моя Федорушка до донушка. Отдохнёт да примахнёт! Накидалась — еле держится на плаву.

Ну и гульбарий у нас разыгрался! Такой веселяж закрутился!.. За вечерину бутыль мы доблестно разгерметизировали. Убаюкали. Надёжно свернули-таки шею зелёной ящерице!

Вот тебе и непьющие! Вот тебе и не считаем стаканы!

Огонь по жилам побежал. Стало жарко.

Чую, крепко нам дало по шарам.

Кое-как вытащились мы на бугор.

На душе у меня солнечно.

Стоим на травяных ножках. Весёлый чёрт нами обоими качает. Чёрт