Спиноза - Моисей Беленький

Бурная и открытая агитация за Саббатая Цеви дошла и до Амстердамской общины. Страстным почитателем новоявленного избавителя стал Менассе бен-Израиль — один из богословов, третировавших Спинозу.

Менассе бен-Израиль слыл в иудейской и христианской среде мудрецом (хахамом). Его перу принадлежит около 400 проповедей, несколько богословских книг и брошюр. О нем говорили: «Менассе не родил на свет никаких великих и плодотворных мыслей, но зато принимал на свое попечение чужие мысли и лелеял их, как свои детища». Начитанный в иудейской и христианской литературе, он тяготел к сочинениям, страницы которых заполнены мистикой, фантастическими вымыслами и чудовищными видениями. Излюбленной книгой Менассе был «Вестник избавления» Абрабанела, правнучка которого, Рахиль Соейро, была его женой. В этом союзе Meнассе видел особое предзнаменование, гордился им и глубоко верил, что и он удостоен чести облагодетельствовать народ иудейский. В произведении «Надежда Израиля» он открыто объявлял себя чуть ли не предвестником «царя иудейского». В сочинении, озаглавленном «Благородный камень», автор предсказывал близкое явление искупителя.

Менассе развил бурную деятельность. В конце 1656 года он собрал совет старейшин и потребовал от него активных действий. В частности, он считал необходимым использовать тот факт, что в Англии был обезглавлен король Карл I и что «новые хозяева страны» (Оливер Кромвель и другие) благосклонно относятся к евреям. Дело в том, напоминал Менассе коллегам, что согласно иудейскому вероучению мессия может снизойти с небес лишь в том случае, если евреи будут рассеяны по всему миру. Но английский закон от 1290 года запрещал им селиться на Британских островах. Менассе настоятельно рекомендовал снестись с английским послом в Голландии, с лордом Оливером Сент-Джоном и начать с ним переговоры об отмене жестокого закона.

Старейшины принялись за составление адреса на имя Кромвеля и обратились к послу с просьбой быть посредником между Амстердамской общиной и английским правительством.

В преамбуле адреса они искусными ссылками на Библию и Талмуд указали на то, «что бог по своей воле дает людям власть и могущество, награждает и наказывает также земных властителей, что особенно подтвердилось в еврейской истории; великие монархи, преследовавшие евреев, кончили жизнь весьма печально, как Фараон, Навуходоносор, Антиох Епифан, Помпей и другие; и, напротив, благодетели еврейского народа пользовались счастьем, и здесь, на земле, исполнились слова, сказанные богом Аврааму29: «Я благословлю благословляющих тебя и злословящего прокляну».

Затем после этих вводных слов было сказано, что Англия призвана содействовать приходу мессии и должна поэтому дать разрешение на постройку на ее территории нескольких еврейских молитвенных домов. «И эту надежду, — писали раввины, — питает еврейский народ с тех пор, как он узнал, что в Англии республика заменила королевскую власть».

В адресе было обращено внимание Кромвеля на то, что капиталы еврейских оптовых купцов способствовали бы расцвету и могуществу Англии, если бы им дозволили принять участие в экономической жизни страны.

Долго ждали руководители общины Амстердама ответа из Лондона. В октябре 1657 года в «Бет-Иакове» появился Оливер Сент-Джон. Он дал понять старейшинам, что правительство его страны благосклонно относится к их просьбе.

Весть эта была воспринята с огромным воодушевлением. Во Фляенбурге начались празднества, распевали псалмы, трубили в рога, танцевали на площадях и улицах, горячо молились. Менассе бен-Израиль и его сторонники ликовали, провозглашая Саббатая из Смирны «царем иудейским».

Единственным человеком из Фляенбурга, который высмеивал мессианские бредни и разоблачал фанатиков и авантюристов, был Бенедикт Спиноза. Хотя сконца 1656 года он уже жил вне еврейского квартала Амстердама, однако внимательно следил за всеми событиями, в водоворот которых были втянуты его соплеменники. Его искренне огорчало, что Саббатая Цеви и его амстердамский заступник толкают народ в пропасть, воскрешая в его сознании средневековые мистические традиции. Спиноза горячо разъяснял вред обветшалых средневековых предрассудков.

Еще в доме отца, на улице Бургвал, к Спинозе приходили юноши, которым он давал уроки по латыни и математике. Молодежь почитала своего наставника и находилась всецело под обаянием его личности. И тогда, когда отлученный от общины мыслитель вынужден был покинуть Фляенбург, молодые друзья, искренние и преданные ученики, не забыли его. В тайне от родителей и руководителей общины они часто навещали Спинозу, внимательно прислушиваясь к каждому его слову. Вдохновенность философа их покоряла. Свет Спинозы не ослеплял, а озарял путь к пониманию законов, управляющих небом и землей.

В кругу Спинозы не было места равнодушию. Вдумчивый подход ко всему живому противопоставлял Спиноза скотскому безразличию. Страстную заинтересованность к судьбам людей должен был проявлять каждый, кто хотел учиться у философа и стать его последователем.

Ученики из Фляенбурга однажды рассказали Спинозе смешную историю о гимне саббатайанцев. Как-то Саббатай Цеви и невежды и мечтатели из его свиты услышали в горах Турции песенку о царевне Мелисельде:

В ручье, как зеркало, кристально чистомЛежит и нежится царевнаМелисельда,И к ней ласкается ручейИ страстно жмет к груди своей.О Мелисельда!Вот вышла из ручья. Как первый снег, чистаИ ослепительна, и обжигает красота...О Мелисельда!Кораллами алеют губы,Сверкают перламутром зубы.О Мелисельда!И лик ее величествен. ОнСияньем благостным и гордым озарен.О Мелисельда!В глазах таятся молнии и грозы,Уста — благоуханье розы...О Мелисельда!

Каббалисты приняли исполнителя песни, пастуха из гор, за провозвестника «гласа божия», а в словах о Мелисельде усмотрели аллегорию: любовь всевышнего к «избранному» народу.

Спиноза долго смеялся, затем заговорил о порочности измышлений, об избранных и неизбранных народах, а потом о равенстве всех наций, о невежественных «избавителях народа». «Ревнители мессианства своими дикими воплями повергают в ужас слабые умы, — сказал Спиноза. — Отчаяние, безысходность народа так велики, что он возлагает надежды на такое убожество, как Саббатай Цеви... Для меня же, — подчеркнул философ, — аксиома: темные силы не могут принести освобождения никому. Кто действительно заботится о людях, тот обязан прежде всего помочь им освободиться от мрачных суеверий. Освобождение духа народа — вот начало всеобщего его освобождения!»

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});