Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Постараемся?
— Да, постараемся. Мы не знаем точно, что такое манипулятор. А без него, или без помощи Крайтера нам навряд ли удастся найти дорогу домой.
— То есть в омут с головой?
— Приметрно так.
— Тогда я не пойму, для чего вы все это вообще затеяли? Верховный ведь все равно не знает где манипулятор! И достать его не сможет! Да и вы сами не уверены в том, что найдете его! Да и… Да и не рассыплемся ли мы еще в дороге? Боже, я о своей смерти говорю как… Как о… Какой-то игре. Неужели нельзя оставить все, как есть?!
— Если бы Енисей знал про Эйру, за которой следил Верховный, то, может, и не стал бы меня выгружать в Сеть. Теперь, даже если меня и выдернуть, факт останется фактом — я существую.
— Но ты ему зачем?
— Поглотить, конечно. Землян у него достаточно, а вот вербарианцев не хватает. Кстати о землянах. Это вторая веская причина действовать как можно скорей. Верховный уже несколько столетий исподволь направляет ваше развитие. Раньше, до информационной революции, управлять человечеством было и кропотливо, и медленно. Да и радиус воздействия оставлял желать лучшего. Потом возникли радио, телевидение, интернет, Вторая… Все это явилось не сами собой, а по замыслу Верховного, устремившего человечество в нужную ему сторону.
— Он хочет попасть на Меркурий?
— На Меркурий, — Зак криво усмехнулся. — Меркурий… На Вербарию, к Атодомелю, вот где его цель. Остановить его можно, но только с помощью манипулятора. Или Крайтера, который владел им. Да, не появись я в Сети, критический момент был бы отсрочен на неопределенное время. Может, на сто лет, может на тысячу. Но я появился, обнаружил себя и теперь я… Мы вынуждены действовать быстро.
Он помолчал, будто раздумывая, продолжать свою мысль, но все же добавил:
— Ты, Юки, лучшее, что осталось в людях. То естественное, что в них еще есть. Поэтому Енисей выбрал тебя. Выбрал, — повторил Зак, пристально посмотрев на нее. — Ты понимаешь?
Она кивнула и поднялась с лавки.
— Я пойду.
Девятое
Вавилов проспал целые сутки, а, проснувшись на следующие, помылся, побрился, навел в столовой уборку, сварил суп, отдигустировал его со свежим хлебом и пошел искать команду. Поиски закончились там же, где и начались — в керне.
Заур, Васька и Женек сидели сгорбленными тенями на полу. В свете фитоламп они походили на каменные статуи, недвижимые и холодные.
— Кх-м.
На осторожное покашливание товарищи подняли головы медленно, как в гипнотическом забытье. Только сейчас Вавилов понял, что Древние молчали. И, наверное, молчали уже давно, транслирую свои увещевания прямо в мозг.
— А ну-ка, на выход все, — твердо потребовал он и, когда все вышли, закрыл дверь и повел команду в камбуз. Пропустив всех внутрь, Вавилов с размаху захлопнул дверь так, что вошедший последним Васька аж подпрыгнул.
— Ой. Иван Дмитриевич, что ж вы так громыхаете.
— Эт, я вам еще не так громыхну, — пригрозил Вавилов, преувеличенно зло насупив брови. — А ну-ка сели все за стол. Та-ак. Достали свои тарелки с ложками. Та-ак. А теперь жрите.
Он снял с плиты приготовленный давеча гороховый суп и разлил по тарелкам.
— Вот хлеб. Как вернусь, что б тарелки были пустые. Камера вон, все пишет. Кто выльет мою стряпню, распну на месте.
Оставив товарищей, он размашисто зашагал в керне, по дороге нагоняя сам себе злости. У двери он остановился, достал из кармана молибденовые дольки, тщательно замотанные в прозрачный скотч. Подкинул их на руке и, косо ощерясь вошел, заперев за собой дверь.
Два саркофага он накрыл крышками и замкнул, а третий, где покоился самый мелкий из Древних, столкнул на пол. Ящик грохнулся, раскрылся, и на пол вывалилось черное тело зеленухи. Схватив за грудки легковесного пришельца, Вавилов припечатал им стену и, глядя в широко раскрытые глаза, выдохнул:
— А теперь давай на чистоту, — не отрываясь взглядом и не отпуская правой рукой, левой Вавилов поднес к плоскому лицу гуманоида металлические дольки. — Что это?
Древний медленно перевел взгляд на скотчевый замоток и растянул рот в широкую улыбку.
— Что это, я тебя спрашиваю?
Антропоморфная лягушачья рожа молчала. Пялилась на сверток, лыбилась и молчала. Внутри у Вавилова шевельнулась тугая волна гнева, он с великим трудом поборол ее и, дрожащим голосом раздельно повторил.
— Что это?
Из приоткрытого узкого рта Древнего точками выдавливались смешки. Тут уж Вавилов не сдержался, сжал в кулак сверток и, точно кастетом, съездил по безгубой харе.
— Говори, падла! Говори, говори, говори! — каждое слово он сопровождал крепким ударом в голову. Лысая башка стукалась затылком о стену, как мяч, отскакивала и снова встречала его кулак. Наконец, Вавилов бросил пришельца и заозирался, ища чего потяжельше. На глаза попался разводной гаечный ключ. — Ща я те устрою Кузькину мать.
В порыве звериной ярости он схватил увесистый инструмент двумя руками, размахнулся и опустил его на голову зеленухи. От страшного удара тело Древнего сползло на пол, уголки противоестественной улыбки оплыли, глаза закатились, помутнели. Ключ проломил темя и застрял в черепе. Но ни крови, ни мозга… Из раны струился мелкий черный песок. Древний дрыгнул ногой, еще раз и затих. Тогда Вавилов перевернул опрокинутый ящик для керна, уложил в него тело и засунул обратно на полку. Посмотрел на два других ящика.
— Эй, кто следующий?! Ты?! — он постучал кулаком в нижний. — Или ты? А может, оба сразу?!
Тишина.
— Хватит мне мозги пудрить! Кто ты есть на самом деле?! Ну!
Распаляя сам себя, он перевернул верхний саркофаг, тот упал дном вверх, закрывая собой Древнего, как панцирем. Вавилов вскочил сверху и стал прыгать, вминая сапогами дно. Когда дно уперлось в тело, перестало вжиматься, он с лютым рыком откинул помятый короб, схватил Древнего за шиворот и приподнял над землей.
— Отвечай, падлюка. А то и тебе сейчас череп раскрою! — Однако пришелец даже не смотрел на Вавилова. Его глаза были скошены вниз и вбок, на карман штанов, где лежали полукруги. — Вот, сука, а! Знаешь, значит, что это и молчишь?! Язык отсох?! Как две недели мозг полоскать, так находились слова, а сейчас, так позабылись все?!
Он швырнул его об стену, наскочил сверху и, схватив голову обеими руками, стал впечатывать ее в пол. Потом встал и закончил начатое ногами. Череп Древнего смялся дырявым мячом. Тело не шевелилось. Тяжело дыша, Вавилов перевернул его на спину. И без того безобразное лицо,
- Сердце Вербарии - Дмитрий Савчатов - Боевая фантастика / Космическая фантастика / Периодические издания
- Свастика в Антарктиде - Константин Дроздов - Боевая фантастика
- Доклад о вероятности А - Брайан Олдисс - Научная Фантастика
- Принц хаоса - Майкл Стакпол - Боевая фантастика
- Босиком по осколкам прошлого - Татьяна Лунная - Периодические издания / Современные любовные романы / Эротика
- Огни у пирамид - Дмитрий Чайка - Попаданцы / Периодические издания
- Разрешенная фантастика – 2 - Андрей Мансуров - Научная Фантастика
- Чужой из психушки (фрагмент) - Владимир Круковер - Научная Фантастика
- Лев Эль’Джонсон: Повелитель Первого (ЛП) - Гаймер Дэвид - Боевая фантастика
- Монстр - Фрэнк Перетти - Научная Фантастика