Бывшие. Только попробуй (СИ) - Лазарева Дина

Сообщение мгновенно загораетсяя двумя зелеными галочками: доставлено и тут же прочитано. Но он больше ничего не пишет, и я снова проваливаюсь в сон. Из которого меня через несколько часов выдергивает настойчивый звонок в дверь.

Глава 38

Саша

С понедельника чувствую смутную тревогу, не пойму, что происходит с Кисуней, но некогда сосредотачиваться на этом. Налоговая явно неспроста начала проверку именно сейчас, в мое отсутствие, надо срочно возвращаться в Москву, причем не просто возвращаться, надо ехать хорошо подготовленным, с объяснениями и документами, чтобы комар носа не подточил, не то, что налоговая.

Во вторник прилетаю в столицу ранним утром, и сразу круговорот дел засасывает так, что голову некогда поднять.

До Нади еще не дозвониться никак, зато до Кати – запросто, если бы я ей звонил. Но я не звонил. Хотя она сама оборвала мой телефон. Уже не выдержал в итоге, и прямым текстом сказал, куда ей идти и что я с ней сделаю, если она немедленно не отбудет в указанном мной направлении – домой.

Просыпаться приходилось ежедневно в половину пятого утра, из-за разницы во времени между моим городом и Москвой, а ложиться – в двенадцать ночи или позже, чтобы хоть что-то успевать сделать и в головном офисе, а не только по поводу стройки в регионе. Голова как чумная была все дни. Пообещал себе, что высплюсь, как только вернусь к Наде, вот под бок ее положу и высплюсь. Только сначала разнос ей устрою, почему сама не звонит, почему я не могу до нее уже четвертый день дозвониться. Бесит, Надь.

Хорошенько взбеситься не успеваю, потому что вдруг неожиданно Надя отвечает на мой звонок. Только говорит как-то придушенно, на «Вы» со мной. Понимаю, что не одна, наверное, и сам тоже перехожу на деловой тон, разве что «выкать» ей не получается.

В голове расцветает мысль, как-нибудь, когда мы будем вместе, попрошу ее на «Вы» обращаться, буду строгим начальником, а она провинившейся подчиненной. Привет, эротическая фантазия с ней в главной роли. Сил уже нет, хочу домой, к Наде.

Пишу ей текстовое сообщение «Кисуня моя, я так соскучился», вижу, что тут же прочла, но не отвечает. Объясняю это себе, что она не одна сейчас, что вот-вот она освободится и откликнется, представляю, что она напишет. Иду варить себе кофе, потом в душ, чтобы хоть чем-то занять себя, а не проверять все время телефон.

Сердце ухает вниз, как на американской горке, когда ее сообщение все же приходит. Перечитываю раз пять прежде, чем доходит смысл. Все кончено, эта мелкая зараза теперь только деловое общение предлагает поддерживать.

Что опять стряслось у нее, ее же реально одну оставлять и на полчаса нельзя, а я решил, что могу на две недели. Получил ответочку. Наказан ты, Александр Владимирович, за самонадеянность. С чего ты решил, что ждать тебя будут.

Перед мысленным взором проплывают и заместитель мой, и главный инженер, которые ей повышенное внимание оказывали, и Макс этот, свалившийся из ниоткуда на мою голову. Со злостью заодно и Катю вспоминаю. Они, что, издеваются все? Такое впечатление, что все против нас.

И в эту минут звонит Виктор, мой заместитель. Как почувствовал, что я его тут недобрым словом вспоминаю.

Рявкаю в трубку:

- Слушаю!

Витька и не в таком виде меня знает, так что реагирует спокойно:

- И тебе не болеть! – Отвечает бодро, но после начинает запинаться и мямлить: - Тут такое дело, Сань, решил позвонить. Вижу, что ты не спишь, в сети был. Вопрос не рабочий – сразу говорю, так что можешь расслабиться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Наоборот, именно эти слова меня и напрягают. Чуть не рычу уже:

- Что опять?

- Слушай, я просто по-дружески. Виноватым себя чувствую, хоть и вроде простил ты меня. Но вот наверно шанс по-настоящему прощение заслужить. Так бы ни за что не позвонил.

Медленно закипаю, не нравится мне в его словах примерно ничего. Не понимаю, за что извинения. В голове складывается картина, что Надю мою увел. Прощения не будет никакого, просто придушу.

- Надя? – Больше произнести ничего связного не могу. В груди разливается жар и ярость.

Он по одному слову все понимает, как я и думал, не зря сто лет знакомы. Честный друг, решил плохие вести сам первым принести.

И чуть не раздавливаю телефон в своей руке, когда друг произносит:

- Она. Так и думал, что ты из-за нее на все готов. В общем, секретарша твоя вместе с подругой Катей придумали разыграть Надю.

- Чтооо? Ничего не понимаю, какие еще розыгрыши?

- Ты не психуй сразу, потом попсихуешь. – Продолжает он: - Я случайно сегодня услышал, как они переговаривались, что расскажут Наде твоей, что Катя – твоя невеста, что беременная она, а ты полетел к свадьбе готовиться.

- Так. Сейчас же быстро выставляешь Катю из офиса. Какого черта вообще ее охрана пускает? Охране по первое число сам выдам. А ты пока Эвелине скажи, - не успеваю закончить мысль.

- Погоди, - перебивает Виктор, - это не конец. Они Наде реально рассказали, тут уж я специально пошел слушать. Увидел, как в приемную ее позвали, ну и пошел за ними. Все слышно было прекрасно, дверь они не закрыли. Так что Надя теперь в курсе, что ты будущий отец и муж Кати. Я виноват, что пять лет соврал тебе, что она не ждет. Может после этого простишь? Я как шпион, бродил по офису то за Эвелиной с Катей, то за Надей твоей. Видел потом, как она рыдала. Куда ей тягаться с такими гадюками?

Решение приходит быстро. Благодарю друга, прошу его немедленно Эвелину уволить. Нажимаю отбой. Покупаю билеты домой. Один раз я уже выбрал работу. Теперь выбираю себя. Нас.

Глава 39

Не могу оторвать голову от подушки, и решаю, что я никого не жду, дверь не пойду открывать. Мне сейчас самое главное выспаться, на остальное просто нет сил. Но к трезвону добавляется еще и стук в дверь. Кто-то так колотит по ней, что я опасаюсь, как бы вовсе не выбили.

Видимо, чтобы меня доконать, начинает еще звонить и сотовый телефон. У меня еле хватает сил на то, чтобы приподняться на локтях, нашарить на тумбочке телефон, и поднести трубку к уху, нажав на «ответить», не глядя на экран. Глаза сами распахиваются, хотя до этого я все проделала с закрытыми, когда я слышу Сашин строгий голос:

- Открывай дверь, Надь! Я под дверью и знаю, что ты дома. Открой дверь или вынесу ее. Я не шучу. – Он кажется зол до крайней степени.

Еле сиплю в трубку, собрав все последние силы:

- Я болею, уходи.

Его тон мгновенно меняется:

- Кисунь, открывай. Ты сможешь. Вставай и мягкими лапками давай до двери, Кисунь.

Наверное я плохо соображаю, потому что не помню, почему мы поссорились и вообще ссорились ли мы. Помню, что я была обижена. Может, потому что он развелся со мной пять лет назад? Вроде потом был Гонконг, и я простила его. События наслаиваются одно на другое, глаза сами прикрываются горячими веками. Жарко, очень жарко. Проваливаюсь в забытье. Не понимаю сколько прошло времени – час или минута? – когда снова раздается трель звонка и стук в дверь.