Конан – изменник - Леонард Карпентер

Конан подошел ближе и узнал в одном из людей на башне тощего Агохофа. Высокая фигура колдуна яростно размахивала руками. Однако не похоже было, чтобы Агохоф делал магические пассы. Скорее, он просто объяснял своим подручным, что от них требуется.

Несколько человек водрузили какой-то неуклюжий предмет на один из зубцов. Это был вроде бы большой кувшин из меди или другого металла. Конан видел, как огонь мерцает на пузатых боках сосуда.

Как раз когда Конан остановился, чтобы присмотреться получше, эти люди наклонили свою ношу вперед, опрокидывая ее. С башни излился поток серой жидкости.

Эта дрянь была скорее паром, ибо падала вниз со странной медлительностью, по дороге завиваясь странными кольцами. Коснувшись земли, она поднялась вверх, закрутилась, несколько секунд стояла неподвижно, подобно нерешительному фантому, а затем двинулась вперед1, пройдя мимо каменных стен, по склону холма, к лагерю наемников.

С вершины башни огромная урна продолжала изрыгать неиссякаемый поток смертоносной жидкости. Агохоф перегнулся через парапет и внимательно наблюдал за своим созданием. Затем он заговорил с кем-то, кто стоял рядом с ним. Конан полагал, что рядом с колдуном стоит Ивор.

Что за зараза, что за яд таится в этом паре? Конан ничуть не сомневался, что Агохоф породил нечто крайне вредоносное. Более всего ему сейчас хотелось бы каким-то образом оказаться рядом с Агохофом и свернуть ему тощую шею. Но это желание он отринул как невыполнимое.

Вместо этого он осторожно подобрался поближе и стал высматривать, что находится на соседней террасе.

Перед закрытыми городскими воротами виднелось несколько стражников. Все их внимание было целиком поглощено низвергающимся серым водопадом. Как зачарованные, они с почти тельного расстояния наблюдали за тем, как свиваются серые кольца. Находящиеся на стене солдаты тоже не сводили глаз с фантома и, казалось, забыли обо всем остальном. Конан соскользнул с террасы и бесшумно, никем не замеченный, направился вниз по склону к лагерю наемников.

Однако когда он был уже у края следующей террасы, ему пришлось замереть. Ибо там возле оседланной лошади стоял человек. Это был, несомненно, кто-то из кордона, поставленного Браго. На человеке поверх лат красовался плащ с гербом капитана-изменника. Он стоял, скрытый кустарником, лицом в сторону лагеря и глядел на ряды ближайших к нему палаток.

К счастью, больше никого поблизости не было видно. Конан присел на корточки и спрыгнул вниз.

Мгновение спустя в ночи раздался придушенный крик, сопровождаемый хрустом ломающегося позвоночника. Киммериец бросил безжизненное тело стражника на траву. Он наклонился и сорвал с трупа пояс с мечом и плащ.

Лошадь зафыркала и попятилась. Конан схватил ее за поводья и наклонил ее голову вниз. В одно мгновение он уже взлетел в седло и погнал животное к лагерю. При этом он ревел так громко, что могли бы проснуться не только пьяные, но и мертвецы.

— Товарищи, к оружию! Нас предали! Лагерь окружен! Вставайте с постелей, ленивцы, грязные свиньи!

Ревя во всю глотку, Конан беспощадно погнал лошадь прямо на палатки. Перепуганное животное несколько раз споткнулось о натянутые веревки и колышки. Из палаток понеслись ругательства.

— Вставайте, ублюдки! Дадим отпор банде Браго! Берегитесь колдовского тумана!

Лунный свет придавал лагерю призрачный вид. Огромные тени играли странные пьесы. Тут и там из палаток доносились сонные голоса. Те немногие часовые, что не спали, поначалу бросались навстречу Конану, а затем столь же стремительно отшатывались, чтобы не попасть под копыта мчащего во весь опор коня. Когда впереди мелькнуло ограждение, варвар привстал в стременах и заставил свою наполовину обезумевшую от страха лошадь совершить головокружительный прыжок.

— Амазонки, вставайте! Пробудитесь! Принц приказал Браго и колдуну убить всех нас!

Когда Конан с тяжелым топотом скакал по лагерю женщин, он увидел, что Друзандра уже показалась из палатки. На ее лице, обрамленном белокурыми волосами, еще оставались следы сна. Конан осадил коня. Передние копыта мелькнули в воздухе.

— К оружию! И предупреди остальных! Агохоф наслал на нас ядовитый туман!

Конан увидел, что воительница поняла его, и галопом помчался к лагерю Гундольфа.

— Эй! Проснитесь, ленивые сонные мешки!

Повсюду, где проносился на коне киммериец, поднимались крики и гром доспехов. К этой какофонии звуков прибавлялось ржание, в то время как воины ловили и седлали лошадей. Конан понесся назад, к верхней части лагеря. Когда он скакал по центральной дороге, путь ему преградил поток клубящегося серого тумана. Он отчаянно натянул поводья, и конь остановился, подняв облако пыли.

— Берегитесь тумана! Это дело рук Агохофа! — крикнул он людям, которые показались из палаток, разбитых поблизости. Чародейское создание быстро стекало вниз по склону. Здесь туман становился более прозрачным, разреженным. Местами сквозь него можно было видеть. Он сползал с террасы призрачными водопадами и разбегался ручьями среди палаток. Жадные когти тумана тянулись и кружились под бледным светом луны.

Конан увидел, как полуодетый солдат пробежал прямо сквозь туман. Внешне ему не причинили никакого вреда. Однако сам Конан старался держаться в стороне, чтобы расползающаяся серая призрачная масса не коснулась его. Он побаивался отвратительных чар. Варвар развернул свою лошадь и поскакал по боковому проходу, стремясь уйти от надвигающегося фронта колдовского тумана.

Мгновение спустя, когда они уже скакали вниз, конь ступил в стелющийся по земле невидимый ручеек пара, который струился между палаток. Конан впервые ощутил запах — странный запах, в котором было что-то едкое и гнилостное.

— Гундольф, вставай! Нас предали!

Туман уже повис серыми клочьями между виноградных кольев, он забрался, как настоящий туман, в самые верхние палатки.

— По коням! Да ты здесь ли, Гундольф?

— Эй, лейтенант! — донесся грубый голос капитана из палатки. — Я сразу понял, что это ты. Кто еще может реветь как обезьяна-ревун, которой заехали копьем в задницу? Ты что, сбрендил?

— Не сбрендил! Это грязнейшее предательство! — Так коротко, как только мог, Конан рассказал всю историю. В ответ разразилась целая буря проклятий. Люди стояли вокруг, вооружаясь, и, не стесняясь, изрыгали ругательства.

Конан тем временем слез со своего коня, который выглядел полумертвым после такого дикого галопа да еще под тяжестью варвара. Шлепком он отослал бедное животное прочь. Затем он оседлал своего черного жеребца.

— Наша единственная надежда в том, чтобы вовремя сесть в седло и прорваться сквозь окружение Браго, прежде чем ядовитый туман нас убьет. — Он взял свой щит, копье, секиру и сел в седло. — Гундольф, ты готов?

— Да, Конан. Только не надо нестись вперед сломя голову. — Тяжеловесный капитан вынырнул из палатки и широко улыбнулся Конану. — Не к лицу нам. Смерть — она баба терпеливая.

Она подождет.

В полном вооружении он пошел к загону, где один из наемников уже держал его лошадь.

— Гундольф, держись подальше от тумана! — крикнул ему вслед Конан. Но его друг уже полез в серое облако. — Это все колдовские штучки того волшебника…

Конец его крика потонул в оглушительном грохоте, от которого содрогнулись холмы.

Грохот зародился где-то наверху с ревом и ослепительной вспышкой. Затем по всему лагерю пронеслась целая цепь таких вспышек. Огонь разорвал воздух над склоном. Казалось, самая земля начала корчиться в адской агонии. Конан видел, как бушующий хаос близится. Киммериец перевел взгляд на Гундольфа. Тот стоял по пояс в сером тумане, отливающем посеребренным светом луны. В первый момент Гундольф раскрыл рот, чтобы изрыгнуть проклятье, но затем пламя взлетело и охватило его, и он исчез. Гундольфа подбросало наверх. Конан видел, как его изуродованное тело подняло высоко в воздух, бросая над деревьями, которые гнулись под ветром, будто колосья в бурю.

Затем раздался еще один, более мощный взрыв, сопровождаемый волной, и Конан завалился набок вместе со своим конем. Конан боялся, что конь задавит его. Но тут он заметил, что завернут во что-то податливое и мягкое. Это была ткань палатки, где он запутался вместе со своим животным. Несколько секунд Конан яростно пытался освободиться. Земля под ним содрогалась, а вспышки одна за другой озаряли небо.

Наконец перепуганное животное сумело встать. Оно освободило придавленную ногу Конана, и тому удалось сорвать с себя ткань палатки. Он вскочил как раз вовремя, чтобы схватить поводья охваченного паникой коня.

Он обнаружил себя стоящим под настоящим ливнем комков земли, обломков, темных капель, в происхождении которых сомневаться не приходилось, — это была кровь. Вокруг носились облака пыли, столбы тумана, рваные клочья — сквозь них почти ничего не было видно. Даже луна потемнела над бойней. На некоторых местах еще горели огни, но главный ужас этой наколдованной преисподней был, кажется, припасен напоследок. Вокруг Конана летала сплошная мешанина обломков разрушенного лагеря. Доносились мучительные стоны, крики боли и ужаса. Те люди и лошади, которые сумели остаться на ногах, разбегались кто куда. Издалека слышен был шум боя — там вступили в дело люди предателя Браго.