Незнакомка до востребования - Анна Данилова

Хотя мужчина в Вике проснулся рано, и он, как молодой кот, позволял себе ночевки с местными девчонками с тринадцати лет. Вряд ли, уступи ему Зоя, у них получилось бы что-нибудь путное. Забеременела бы, воспитатели заставили бы сделать аборт, и он, получается, сломал бы ей жизнь. А так… Он гулял, все об этом знали, возвращался в интернат под утро и потом весь день отсыпался, чтобы вечером снова отправиться туда, где его уже ждали. Учился он хорошо, и если накапливались пропуски, то учителя были уверены — Вик всех догонит и перегонит. Он был некрасивым, но его почему-то все любили, все девчонки старались обратить на себя его внимание. Те, у кого водились деньги, всегда ссужали их ему, угощали самым вкусным из посылок, покупали сигареты. А местные, не интернатовские девчонки откармливали его в отсутствие дома родителей и давали ему все то, чего он хотел.

Зоя относилась к Вику по-матерински нежно, постоянно выручая, помогая ему. Ее нередко спрашивали, не сестра ли она ему, и она отвечала, что да, мол, сестра. И улыбалась при этом. Хотя всем было известно, что никакие они не брат с сестрой. Что просто друзья, но очень хорошие друзья, на всю жизнь.

Если Зою обижали, Вик готов был обидчикам горло перегрызть, удушить, раздавить.

И какие же они были разные. Импульсивный, сексуально озабоченный, бешеный, сумасшедший и шумный Вик. И чистая, кроткая, тихая, себе на уме девочка Зоя с блестящими способностями и золотым сердцем.

— Курица у тебя получилась волшебная! — Вик закатил глаза к потолку. — Мммм… Зоя, как ты ее готовишь? Я вот уверен, что у меня бы такая ни за что не получилась.

— Запекать что-либо — это просто, это для лентяев, — улыбнулась Зоя, как-то странно взглянув на Вика. Чувствовалось, что она весь вечер собирается ему что-то сказать. — Берешь курицу или кусок свинины, шпигуешь, обмазываешь пряностями и в духовку. Все. Вик, посмотри мне в глаза!

Он замер. Даже перестал жевать.

— Скажи, это ты убил Веру?

Вот это ничего себе! Вот это бомба!

— Зой, ты чего? Что за мысли? За что ты так не любишь меня?

— Да я люблю тебя, Вик, — сказала она, отмахнувшись и, конечно, вложив в эту фразу совсем не тот смысл, который ему бы хотелось. — Но я знаю, что у тебя с Мариной были какие-то свои дела, которые вы от меня скрывали. Я знаю, что ты выполнял для нее какие-то поручения. Иногда вы бывали не очень осторожны и говорили довольно громко, во всяком случае я, находясь в соседней комнате, могла кое-что расслышать.

— А… Вон ты о чем. Хорошо, я могу рассказать тебе кое-что. Но уверен, что все это никоим образом не связано с тем, что произошло с Мариной или тем более с Верой!

— Ну так расскажи! Я что, не заслуживаю того, чтобы вы мне доверяли?

— Дело не в этом. Думаю, что Марина просто стеснялась признаться тебе в том, какие истинные чувства она испытывает к Вере. Ведь когда она все это затеяла, мы предупреждали ее, чем все это может закончиться. И что молодая жена Караваева быстро ее раскусит, сопоставив, что к чему…

— А что, разве я была не права? Да и вообще вся эта ее затея с самого начала была полным бредом, о чем я ее неоднократно предупреждала. Это было глупо, опасно, бессмысленно. С таким же успехом она могла бы играть в театре, честное слово.

— Но она же не просто так все это начала. Ты же знаешь. Она решила, что ей был послан знак свыше.

— Да знаю я все это! — Лицо Зои исказилось, словно от боли. — Вик, мы живем в реальном мире…

— Зоя, это было ее решение. И что бы мы ей тогда ни сказали, она все равно бы нас не послушалась. Поэтому-то нам и оставалось одно: ждать, чем все это закончится. И потом, если нужно, поддержать ее.

— Вик, я желаю знать подробности.

— Поначалу все было хорошо, гладко. Она даже почувствовала себя по-настоящему счастливой. А потом позвонила мне, сказала, что у нее ко мне есть дело. Просьба. Я примчался. Она мне сказала так: «Ее надо поставить на место».

— И что это означало?

— Думаю, что Вера стала давить на Марину. Не открыто, а как-то по-другому. То есть я хочу сказать, что там не было шантажа. Нет. Просто Марина хотела сделать ее послабее, что ли… С моей помощью.

— Вик, ты снова говоришь загадками!

— Ладно. Она дала мне адрес, я приехал туда, когда Марины дома не было, дверь открыла Вера. Очень даже ничего себе мачеха, молоденькая, разбитная такая… Ну я и… поцеловал ее.

— Что? Что ты сделал?

— Марина попросила меня, чтобы я оставил на ее шее или губах засос. Чтобы Караваев увидел и понял, что у нее есть любовник.

— Ничего себе порученьице! А у нее что, на самом деле был любовник?

— Этого я не знаю.

— То есть Марина тебя попросила, и ты поцеловал Веру. Так? А если бы она попросила тебя переспать с ней?

— Зоя…

Он поймал ее взгляд. Гневный. Она была в ярости. Как если бы ревновала.

— Что «Зоя»?! Ничего мне не рассказывали, влипли в историю… Что еще ты должен был делать, кроме того, чтобы ставить этой Вере засосы?

— Я привозил ей букеты цветов, изображая посыльного.

— Ясно. И букеты ты вручал, можно сказать, в присутствии мужа?

— Ну да…

— Вик, неужели она тебе ничего конкретно не объясняла?

— Я же сказал тебе, она хотела поставить Веру на место. Это ее выражение.

— Ну, тогда ясно, кто убил Веру!

— Муж, думаешь?

— Но вы же с Мариной все для этого сделали! Спровоцировали семейную ссору, и вот пожалуйста — результат налицо!

— Да, но ты не забывай, что первой пострадала Марина.

— Вик, я не такая дура, чтобы не связать эти два случая. На Марину напал и собирался убить человек, которого явно наняла Вера. Марина своим появлением спутала той все карты. Мы же не знаем, какой путь этой Вере предстояло пройти, чтобы стать женой Караваева. Может быть, на это ушло много времени и сил. И вот, когда она уже считала, что достигла своей цели и Караваев принадлежит исключительно ей (а в это понятие входит не только тело Караваева, но и его внимание, и, главное, деньги!), тут и появляется наша Марина. Здрасте, я ваша падчерица.

— Но Марина говорила, что они ладят. Что у них нет конфликтов, они не ругаются и не шипят друг на друга, как змеи.

— Знаешь, я верю, что Марина вела себя по отношению к своей «мачехе» вполне корректно и не доставала ее, тем более что у Марины очень уживчивый и терпеливый характер. Но мы не знаем, какой была Вера.

Зоя подняла глаза на Вика.

— Я подумала, что это ты… Веру. Потому что тогда все складывалось, как пазл. Идеально. Сначала Вера нанимает человека, чтобы тот убил Марину. А потом Марина, испугавшись за свою жизнь, умоляет тебя прикончить ее.

— Зоя, я что, похож на убийцу?!

— Но у Марины больше не было никого, кому бы она могла доверить свою жизнь, свою тайну и кого бы она потом не боялась, что ее разоблачат. Только ты, Вик.

— Но ни о чем таком она меня не просила. Зоя, ты же знаешь меня.

— Я знаю себя. Знаю тебя и вообще нас. И я знаю про себя то, что если кому-нибудь из моих близких будет угрожать смертельная опасность, то я найду в себе силы совершить необходимое… совершить убийство. Вот так-то вот, Вик.

Он и не заметил, как схватил ее за руку, сильно сжал. А ведь она права. Это сейчас он говорит ей, мол, ты что, разве я мог бы убить человека. А как бы обстояло дело на самом деле, если бы Марине или тем более Зое грозила смертельная опасность? Разве он остановился бы, у него бы дрогнула рука? Да, он никогда не отличался особо тем, чтобы добиваться своего или отстаивать права кулаками. Он привык действовать мозгами. Хотя, когда еще был мальчишкой, приходилось, конечно, и драться. Но до определенного момента, пока у него не появились его первые покровители, мальчишки старше его, которые приняли его в свой круг и относились к нему как к равному. Они «крышевали» его, а он, в свою очередь, добывал для них деньги, сигареты, выпивку. Бывало, что и подворовывал на расположенном вблизи интерната базарчике. А еще он рассказывал им разные интересные истории, советовал, как им поступить в сложных ситуациях, покрывал их при необходимости, учил пользоваться компьютером, добывал информацию, знакомил с нужными людьми, устраивал свидания…

Но убить? Никто не знает, на что он способен, пока не представится случай это проверить. Вот и он, Вик. Если бы он точно знал, кто собирался убить Марину, уж сделал бы все возможное, чтобы не допустить повторного нападения. Он приложил бы все свои силы, потратил бы все деньги, чтобы только выяснить это. В сущности, они и так собираются это сделать вместе с Зоей. Но для начала неплохо бы все-таки расшевелить память Марины.

…Он отпустил руку Зои. И словно осиротел. Ему так хотелось снова и снова прикасаться к ней, держать ее за руку, обнять.

— Да, ты права, возможно, я и убил бы, если бы в этом возникла необходимость. Но на этот раз единственного подозреваемого в нападении на Марину человека — Веру — убил не я.