Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Эх, – завистливо выдохнул Латья и тут же завопил: – Справа, князь!
Избор успел пригнуться – пущенная с подошедшего датского драккара стрела просвистела над его головой и вонзилась в мачту, Расщепленное древко покачивалось, словно досадуя на промах. Малыш Нарым завертелся, поджигая паклю на стрелах. Лучники вскинули свое оружие, тонко заныла спущенная тетива. Плюясь шипящей смолой, стрелы расчертили воздух огненными дугами. С драккара взмыли им навстречу тяжелые крючья, послышался треск. В лицо Избору полетела щепа. Крючья впились в борт, пригвоздили к нему одного из лучников. Тот хрипел, плевался кровью, кажется, просил о чем-то. Его не слышали, Избор смотрел на него, на изогнутый птичьим клювом крюк, проломивший грудь лучника, на выпученные от боли глаза, на кровь, стекающую по рубахе, красную пену на шевелящихся губах, и будто сам превратился в умирающего воина. Княжича словно окружила невидимая паутина тишины и ужаса. Запутавшись в ней, как в коконе, Избор медленно оторвал взгляд от умирающего, повернулся к врагам. Сквозь пелену оцепенения он смутно различил данов, готовящихся перелезть через борт расшивы, – длинноволосых, длиннобородых, с торчащими из-под шлемов косицами, увидел их руки, подтягивающие канат, – большие, сильные, со вздувшимися синими венами и плетеньем жил… И более уже ни на что не мог глядеть, кроме этих рук, плавно перебирающих толстую пеньку. Не ощущал летящих над головой стрел и падающих ничком на палубу дружинников, не замечал схватившегося за плечо, ставшее красным, и осевшего у его ног Латью, Не обратил внимания на проскочивший мимо расшивы третий драккар данов, идущий вдогон сбежавшему Энунду. Видел только эти проклятые, вцепившиеся в толстую пеньку руки. Они двигались, шевелили пальцами, становились все ближе, ближе…
Корабли сошлись бортами, треск оглушил княжича, разорвал колдовскую паутину. Теперь оставался лишь бой. «Обычное дело», – как когда-то говорил Мстислав.
– Альдога! – выкрикнул Избор, увернулся от перескакивающего через борт рыжего дана, на лету рассадил острием меча его бок. Дан шлепнулся на палубу, обрызгав кровью ноги княжича.
– Сзади! – упреждающе тявкнул Латья.
Не оборачиваясь, Избор выхватил топор, наугад рубанул через плечо. Позади что-то хрястнуло…
Дальше Избор уже плохо понимал, что и как делает, – лишь отмахивался то мечом, то топором от налезающих данов, которым не было конца, да, стараясь не поскользнуться на мокрой от крови палубе, приседал, выгибался, отскакивал… В башке гулко бухала кровь, грудь болела от надсадных хрипов, глаза заливало потом. Где-то рядом еще слышался голос Латьи – значит, княжич оставался не один.
Меч, всхлипнув, вонзился в чью-то грудь. Вытащить его сил уже не хватило. Избор отскочил, поскользнулся, упал, неимоверным усилием заставил себя вновь подняться… Топорище удобно легло в ладонь.
– Альдога!!! – неожиданно радостно закричал кто-то.
– Альдога! – подхватили еще несколько голосов.
Избор вдруг осознал, что уже не отступает, а надвигается на врага. Он даже увидел своего противника – высокого, худого, с горбатым носом и маленькими голубыми глазами. Дан отчаянно прикрывался щитом и пятился к борту. Избор отыскал брешь с краю щита, изо всех сил ударил. Лезвие топора лязгнуло по железным бляхам, заставило щит открыть незащищенный бок врага и плотоядно чавкнуло, впиваясь в добычу. Дан неуклюже перевалился через борт, упал в воду, так и не выпустив щита. Исчез в темной глубине…
Ноги Избора подкосились. Выронив топор, он опустился на палубу. Ладони скользнули по расплесканной крови, натолкнулись на чье-то еще мягкое тело. Княжич стащил с головы шлем с подшлемником, утер пот, разглядел лицо мертвого воя. Это был один из немногих молодых дружинников с его расшивы. Парня звали Дарий, Слева от княжича выпученными глазами взирал на мертвого родича пригвожденный к борту лучник. – Латья! – окликнул Избор. – Я тут, – дружинник подошел, помог княжичу подняться. Одной ладонью Латья зажимал рану на плече, в другой держал узкий меч, на навершие которого опирался, чтоб не упасть. Однако выглядел довольным.
– Почти всех перебили. Кое-кто за борт дрыгнул. А пятеро, вон, сидят…
Избор проследил за его рукой. Несколько понурых данов сидели на корме. У одного из отсеченной до локтя руки лилась кровь, другой держался за живот, еще трое, похоже, остались целы.
– Вадим тоже ворогов осилил, – продолжил Латья.
Драккар Вадима еще дымился, зато черный, датский, уже лежал на боку и, клюя носом, медленно опускался под воду. Так же медленно на Избора накатывала неимоверная усталость. Княжич вдруг понял, что страшно хочет пить и что все тело болит, словно его порубили на тьму[91] кусочков. В голове то мутнело, то вновь прояснялось, и голос Латьи долетал издалека, окутанный вязким неясным гулом:
– Бьерну хуже всех пришлось. Кабы Энунд не вернулся…
– Энунд вернулся? – Избор тряхнул головой. Гул пропал, с глаз ушла серая пленка, зато заболел затылок. Княжич проковылял на корму.
Снеккар Бьерна покачивался на воде шагах в ста от расшивы. Гордо изогнутое тело змеи на носу снеккара исчезло, вместо нее в досках образовался пролом. Через него было видно, как воины Бьерна перетаскивают на вражеский драккар – один из тех двух, которые прикрепили к себе крючьями, – сундуки, перекладывают весла. Небольшая горстка пленников толпилась на корме снеккара, их охранял Слатич. Горделиво прохаживался пред ними, что-то громко вещал по-урмански – верно, хвалился победой, упрекал данов в трусости, неумении воевать и еще многих других недостатках.
У поворота в пролив, почти на краю мыса, торчала расшива Энунда. Именно торчала, поскольку нос расшивы задирался высоко вверх и покоился он не на воде, а на жалких останках последнего датского корабля.
– Энунд лукав, – донеслось до Избора бормотание Латьи. – Обманул данов – вроде как ушел прятаться за мысок, они-то сдуру за ним разогнались, а тут он им навстречу возьми да выскочи, … Расшива-то потяжелее ихнего драккара будет, поболе, на воде стоит повыше, да и не ждали они. Поднырнули Энунду под нос, будто щепа, – какой уж там бой! Должно быть, и ярл ихний там погиб, посколь те, коих Бьерн зацепил, как все это увидали – принялись в воду сыпаться, что горох из стручка…
– Из наших кто жив? – Избор ожидал худшего, однако ответ удивил и утешил:
– Многие, все почти. Только Дария зарубили, помнишь, такой, на медведя похожий?
Избор никого не помнил. Кажется, был какой-то Дарий, но на кого он был похож…
– Ипана крюком придушило, – продолжил перечислять Латья, – Сигурду башку снесли, Мирей сам на меч напоролся, Замир утоп – за борт вывалился, а уж живой он тогда был иль мертвый – не знаю, не обессудь… Может, еще кто сгинул, пока не вижу… А девка-то Бьернова отважна оказалась – кабы не она, пошел бы я в светлый ирий[92] с Дарием да Ипаном.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Чужак 9. Маски сброшены. - Игорь Дравин - Фэнтези
- Рыцарь Прутьев - С. М. Бладинг - Фэнтези
- Набег - Ольга Григорьева - Фэнтези
- Набег - О. Григорьева - Фэнтези
- Материки - Эстэр Марон - Фэнтези
- Вьюга - Маргит Сандему - Фэнтези
- Один за всех, и стая за одного - Елена Малиновская - Фэнтези
- Вьюга теней - Алексей Пехов - Фэнтези
- Твои атомные дирижабли (СИ) - "Sleeping" - Фэнтези
- Безымянный раб - Виталий Зыков - Фэнтези