На крыше мира - Леонид Стоянов

Через два дня вернулся Пулат. В общем, он съездил впустую. Все свободные бойцы заставы были заняты на расчистке тракта и выделить для Сарыташа капитан не мог ни одного человека. Дальше Ак-байтала Пулату добраться не удалось. Перевал был забит снегом. Там работали дорожники из Мургаба. Пулату удалось связаться по телефону с начальником Мургабского участка, но и тот тоже отказал в людях: все на аварийных работах- На эту поездку в оба конца ушло семь дней. И время затрачено даром, и людей не получили.

Что ж, этого нужно было ожидать. Зима нынче капризна и сурова. Владимир Константинович утешал себя тем, что хоть машина вернулась обратно, а она сейчас нужна дозарезу.

К тому времени работы в ущелье близились к концу. С противоположной стороны обвала расчистка шла, гораздо быстрее, там было много машин, а здесь снежный пласт лежал еще метра в три высотою.

…Абибулаева и Рябцева нашли лежащими навзничь возле трактора. Никто не вскрикнул, не заплакал. Молча обнажили головы и стояли так вокруг погибших товарищей, пока подошла машина.

Слишком велико было горе…

На месте обвала оставались последние кубометры и никто не собирался делать перерыва. Люди прилагали все силы, чтобы к утру открыть дорогу. Сообщение о том, что автоколонна уже пришла в Суфи-курган, быстро облетело ущелье.

Чернов всё еще смутно надеялся, что Бы коз обнаружится где-то здесь. Хотелось верить, что обвал- дело несчастного случая.

— Ну что? — спрашивал он Савченко. Хорошо просмотрели дорогу? Нет его?

— Нет, Владимир Константинович. Да и не могло быть, я в этом убежден…

— Не торопись с выводами, — не соглашался Чернов. — Ведь могло же его засыпать где-то в стороне?

— А рукавица?

— Что рукавица? Мало ли на свете рукавиц!

Чернов помолчал.

— Ты, Василь Иванович, не отправлял еще Морозу той шифрограммы, которую принял Пальцев? Нет? Передай, на всякий случай, и рукавицу…

В тихое безоблачное утро погибших похоронили.

Фатима подбирала снегоочистителем последние кучи кое-где обсыпавшегося со склонов снега. На мгновение ей представилось лицо Абибулаева.

Кто знает, если бы Исмаил не встретился на ее пути, может быть, судьба соединила бы ее с Абибулаевым. Она знала его давно, почти с детских лет. Ей нравился этот смуглый, стройный, немного порывистый парень. Она догадывалась о чувствах Абибулаева. Но он был горд. Он ничего не говорил ей о своей любви. Никогда. Только при встрече с ним Фатима замечала, с какой нежностью обращались к ней его глаза. А с тех пор, как Абибулаев узнал, что она невеста Исмаила, он стал избегать ее.

Так было… А теперь, теперь Исмаил далеко, может быть уже на фронте, а Абибулаева больше нет…

Девушка поправила косы, уложенные венком вокруг головы, глубже надвинула шапку.

На перевале Фатиму нагнали машины. Это шла по расчищенной дороге автоколонна. От рокота ее моторов гремело в горах. Машины растянулись по шоссе больше чем на километр. Они были доверху нагружены и плотно затянуты брезентом.

В головной машине ехал начальник Управления дороги. Выслушав Чернова о ходе работ на обвале, он расспросил о состоянии дальнейшего пути.

— Семьям погибших окажите помощь, — сказал начальник Управления. — Помогите продуктами и всем, чем только сможете. Мы со своей стороны тоже кое-что сделаем,

Машины одна за другой проследовали дальше.

Чернов стоял, пока они проходили и только потом спохватился, что забыл сказать начальнику о Быкове. Он вздохнул.

Обвал расчищен, колонна прошла…

Оставив уснувшего сына, Ирина пошла к себе. Дома было как-то пусто и неуютно. С того дня, как заболел Сережа, а Аксинья Ивановна перебралась на Хатынарт, квартира так и оставалась не топленной. По углам под по-толком появился иней. Вода в ведре замерзла.

Быстро сняв с себя платок, шубку, Ирина внесла из кухни дрова, затопила печь, убрала комнату. Надо забрать Сережу домой. Вообще получилось как-то неловко — они почти поселились у Чернова. Первое время, испуганная болезнью сына, она не обратила на это внимания. Но, кажется, есть люди, которые истолковывают это по-своему. Врач, Елизавета Карповна, недавно сделала ей какой-то игривый намек. Зачем это ей! И Чернов… как он странно смотрел на нее последний раз… Ах, как необдуманно она воспользовалась его гостеприимством!

В комнате становилось теплее, уютнее.

Ирина сняла с кровати ватное одеяло, достала Сережины новые валенки и, вытащив из коридора санки, пошла за сыном.

Вечером, вернувшись с перевала, Чернов первым долгом спросил тетю Сашу:

— Как Сережа? Спит?

— Мальчика уже нет.

— Как нет! А где же он? — даже испугался Владимир Константинович.

Он быстро вошел в спальню и зажег свет. Постель была аккуратно застлана. Книги и журналы на этажерке сложены в ровную стоику. Комната была тщательно прибрана.

Чернов еще раз посмотрел на пустую кровать и, подойдя к письменному столу, молча сел в кресло. Тетя Саша постояла на пороге, посмотрела на него и пошла готовить ужин.

«Вот и всё», — подумал он.

Неужели это конец? Конец душевному покою, который он обрел с появлением этой женщины. Те короткие вечера, когда они были вместе, доставляли ему тихую спокойную радость. Сейчас же он испытывал тоскливое одиночество. В квартире стало пусто и всё как-то потеряло свою значимость.

Тишина в комнате и во всем доме действовала угнетающе. Тиканье больших настенных часов мерно отдавалось в ушах Чернова.

Он долго сидел без движения, уставившись в одну точку, не слышал, как тетя Саша звала его ужинать.

— Владимир Константинович! Остынет ведь.

Поднялся и пошел к столу.

— Тетя Саша! У нас водка есть? Налейте мне.

Старуха посмотрела на него с удивлением. Владимир Константинович не пил. Водка хранилась для гостей. Ничего не сказав, она налила в стакан водки и поставила на стол. Чернов выпил двумя большими глотками и принялся за еду. Тетя Саша стояла, прислонившись спиной к двери, и молча наблюдала, как он ест.

— Когда они ушли? — немного охрипшим голосом спросил Чернов.

— С полчаса назад. Сережа не хотел уходить — вас подождать хотел. Но Ирина Васильевна закутала его в ватное одеяло и увезла на санках.

Владимир Константинович встал, прошелся по комнате.

— Скучно как-то стало? Правда? Без мальчика. Славный мальчуган Сережа…

— Что и говорить, милые люди! Я привыкла к ним прямо как к родным.

Наскоро поужинав, Чернов оделся и вышел во двор. С электростанции доносился мерный, чохающий звук дизеля. Где-то на противоположном конце участка залаяла собака. Изредка пробивался сквозь тучи слабый свет молодого месяца.

Сунув руку в карман за папиросами, Владимир Константинович нащупал мягкие шерстяные перчатки, недавно связанные для него Ириной, и клочок бумажки. Это было письмо от Лидии. Коротенькое, ничего не говорящее письмо в несколько строк. Небрежная записка…

Достав из кармана и перчатки, и письмо, Чернов долго в раздумьи смотрел на них. «Странно все-таки устроена жизнь».

Он горько усмехнулся.

СЛУЧАЙ НА ФЕРМЕ

Перегородку в складе можно было бы сделать уже давно, но работу нужно было растянуть Все же, как ни тянул Прокопыч, дело подходило к концу. А то, ради чего они сюда были посланы, так и не узнали.

Прокопыч ходил злой. Несколько раз наведывался Савченко, а они до сих пор ничего не могли ему сказать. Сторож посматривал на работу каменщиков и довольно потирал руки.

— Якши, хорошо! Еще денек — и стенка готова.

Прокопыч еле сдерживался, чтобы не обругать Джабара, кричал на подручного:

— Что за кирпич ты мне тычешь? Молоток разучился в руках держать? Обработай-ка!..

Савелий терпеливо сносил придирки своего друга. Он понимал, чем вызвано его раздражение, молча забирал из рук Прокопыча бракованный кирпич и подавал новый. Как ни верти, а придется кончать работу.

— Значит, завтра сворачиваем удочки, Прокопыч, а?

Старый каменщик не ответил, с ожесточением колотя молотком.

Если бы им предложили сейчас строить дом и носить за километр по кирпичику, они, пожалуй, охотно согласились бы. Провозиться столько времени на ферме — и бестолку! Парторг доверил им такое важное дело, даже на расчистку обвала не послал, а они… Впрочем, причем они, если на ферме было тихо, ничего подозрительного не случалось.

— Понапрасну только пса прикончили! — сплюнул Прокопыч, слезая с козел.

— Невзначай вышло…

— Лучше бы тому кооператору вместо пса невзначай голову открутить. Больше было бы. пользы.

Каменщики обтерли руки, сняли брезентовые фартуки и отправились в сторожку на обед.

Первое время они и ночевали там. Потом перебрались в маленькое помещение кубовой.