Ведьма за миллион 2. Ловушка для инквизитора - Ирина Варавская

обильно покрытой проталинами и зелеными ростками. А мимо, неслышно ступая по утоптанной земле, шли высокие фигуры в темных плащах. Теплый ветерок развевал серебрящиеся в свете звезд волосы. Не было слышно ни отдельных голосов, ни смеха. Лишь печальная песня из ниоткуда по старой доброй привычке остроухих к драме. Нас они не замечали. Или делали вид, что не замечают.

– Тьфу, позеры, – сплюнула я. – Идем, эти нам ничем не помогут.

Да куда там! Ави завороженно смотрела перед собой, и я не могла сдвинуть ее с места.

– Какие они все красивые…

– Подумаешь, эльфы, – проворчала я. – Предатели и злыдни. Вчера развязали гражданскую войну, а сегодня с песенками драпают в Налиндил. И кто они после этого? Козлы!!! – крикнула я, хотя, наверное, зря. Все-таки эльфы есть эльфы, существа от природы нежные и обидчивые. А это, учитывая их магическую одаренность, могло выйти нам боком. Впрочем, никто не обратил на нас ни малейшего внимания. – Пошли, говорю!

Космолетчица томно вздохнула, но таки позволила сдвинуть себя с места.

– Золотая Лоза? – Я обернулась. Ави тут же уставилась на приближающегося к нам эльфа. В отличие от остальных, на нем была черная кожаная куртка на меху с глубоким капюшоном, а за спиной висели перекрещенные мечи. – Откуда ты здесь?

Лайтэ легко перепрыгнул через ствол поваленного дерева и откинул капюшон. Открылось лицо, покрытое серебристой татуировкой. Она скрывала застаревшие шрамы.

– Привет! – Эльф скосил глаза на застывшую с открытым ртом девушку, но так и не дождался реакции и посмотрел на меня. – Что это с ней?

– Впервые видит такого отвратительного страшилу, – привычно улыбнулась я, благо он уже давно перестал комплексовать и злиться по поводу изуродованного лица. – Подрядился в охранники?

– В окрестностях Бьёрсгарда неспокойно. Кое-кому не терпится сквитаться с моим народом. Я ухожу с ними.

– Оставляешь один Дом ради другого. И остальные, выходит, тоже? Фьольд, Оран, Шантар? Они здесь?

Лайтэ отвел глаза.

– Когда сердце Владыки плачет, его дети возвращаются в Налиндил, без сожаления оставляя прошлое позади. Кем бы мы ни были здесь, наш истинный Дом там.

– Они отвергли вас, а Папочка принял. Ваша семья мы, Лайтэ.

– Я не жду, что ты поймешь, Золотая Лоза, ты человек, – покачал головой эльф. – Впереди страшные времена. Я хочу встретить их среди себе подобных, защищая то, ради чего стоит жить и умереть, а не память о том, кому при жизни не было до меня никого дела.

– Что ты сказал?! – Я схватила его за рукав куртки.

– Крестный Папочка умер. Теперь на троне Сапфировый Певец.

– Вот как, – отступила я, ощущая… Это было… облегчение. Странное, неуместное, однако слишком явное, чтобы просто промелькнуть и исчезнуть за ворохом мыслей. Оно заставило меня смутиться, но… не раскаяться.

Рука эльфа опустилась на мое плечо.

– Послушай, однажды ты спасла мне жизнь, теперь настал мой черед. В городе тебе делать нечего. Сапфировый Певец объявил награду за твою голову. Он обвиняет тебя в смерти Крестного.

– Не трудно догадаться, что все поверили. Мое слово против его ничего не стоит, но ведь я этого не делала. У меня не было причин.

– Мика прикрывает собственный зад. У Папочки было много врагов, но он единственный, кому по-настоящему была выгодна его смерть. Тем более после того, что он учинил в городе, а приструнить его некому. От Рубиновой Кобры уже несколько недель нет никаких вестей.

– Lait ayl, Laithe? (Что там, Лайте?) – Из-за спины эльфа выступила высокая фигура в темном плаще. Из глубины капюшона поверх роскошного мехового воротника, схваченного у горла изящным завитком броши, мягко струились серебристые пряди. Тонкие пальцы в изысканных кольцах коснулись плеча, покрытого острыми шипами. – Giat, hoil nore (Идем, нам пора), – сказала эльфийка. Ее голос прозвучал мягко, но настойчиво. – Athia Selund'ele hoit (Силундиэль призывает нас).

– Siath. Fia vaia kvethe tha s'ele (Сейчас. Я должен проститься с сестрой).

В темноте капюшона блеснули глаза, и я почувствовала неприязненный взгляд. На Ави он задержался дольше. Она даже протянула руку и схватила космолетчицу за ухо, бесцеремонно оное ощупывая. Ави вытаращила глаза, не зная, как ей поступить в ответ. Я и эльф, кстати, тоже.

– R'hiathe (Подделка), – наконец, бросила эльфийка, наклоняясь за горстью снега, чтобы очистить пальцы. – Fia nind g'ia, Laithe (Я жду тебя, Лайтэ), – договорив, она вернулась на опустевшую дорогу, не оставив после себя ни единого следа.

– И ничего подобного, уши у меня всегда чистые, – обиженно проворчала Ави.

– Какая милашка. Она всех подряд щупает или это вопрос сиюминутных предпочтений?

– Она решила, что видит перед собой одну из нас, но ошиблась. – Лайтэ куда внимательнее посмотрел на Ави, отчего та смутилась и покраснела. – Ты не принадлежишь этому миру. Кто ты и откуда?

– А не все ли тебе равно, братец? – вмешалась я. – Тебя уже ждут? Вот и иди. Всего хорошего, спасибо за информацию.

Я потащила космолетчицу прочь.

– Постойте!

Я обернулась и поймала брошенную эльфом куртку, благодарно кивнула за растарийку.

– Береги себя, Золотая Лоза. И прощай!

Я хотела махнуть рукой, но эльф уже исчез за деревьями, будто его и не было. Только ветер быстро скрывал под снегом дрожащие в его объятиях белые цветы.

Глава 8. Проклятая

Табор был большой.

Мы набрели на него спустя час после встречи с эльфами, и сразу бросились к единственному костру за пределами кольца из заснеженных кибиток, внутри которого стоял огромный общий шатер из медвежьих шкур. И стоит сказать – вовремя, потому что последние минут двадцать мы тащились по лесу уже без согревающей сферы. Накопители, вшитые в куртку, таки приказали долго жить. Ави повезло, что мы встретили Лайтэ и его куртку, которая пришлась космолетчице почти в пору.

– А-а-а, совсем уже обнаглели! Уже пачками шастаете?! – Навстречу выскочил молоденький цыганенок и выставил перед собой рогатину. – Небось, опять за подарками притащились? Совсем уже Морозный Дедушка обалдел. Аленушек ему молоденьких подавай на старости лет. Ходят тут всякие, а потом у честных людей кони пропадают! Волшебные, между прочим. Я ничего вам не скажу и дорогу показывать не стану!

Мы проигнорировали бессмысленные вопли, в наглую умащиваясь на длинном бревне под овчиной и протягивая негнущиеся пальцы к живительному теплу красноватого пламени.

– Вы чего это тут расселись? – выкатил черные и блестящие глаза паренек. – Я вас не приглашал!

– Ты чего, мальчик? – пока еще миролюбиво спросила я. – Тебе костра жалко?

– Мне уже шестнадцать, я – мужчина! А вы уходите отсюда, пока я на помощь не позвал!

– А как же святое правило – приютить, накормить и в баньке попарить?

– Это из другой сказки!

– Ну никакого гостеприимства, – покачала я головой. – Послушай, честный человек, мы не за подарками, мы – замерзли, и нам негде переночевать. Так что веди нас к тому, кто пустит нас на постой, или тетя ведьма расстроится и кого-нибудь сглазит. Хочешь испытать проклятие "Крысиная судьба" на собственной шкуре?

– А ты