Его Случайный Наследник (СИ) - Гур Анна

— Отпусти…

Гнев вспыхивает, как спичка, брошенная в бензин.

— Зачем? Тебе ведь нравится, а я хочу касаться тебя. Такая сладкая вишенка в руках. И как мне удержаться и не распробовать?

— Я не съедобная…

Язва. Маленькая искусительница.

— Боишься меня?

Почему я ее до сих пор не завалил и не впился в это податливое тело? Кайф будет обоюдным. Подаюсь вперед накрываю спелые губы в поцелуе и не ошибаюсь. Пьяная вишня сносит крышу, нападаю на свою добычу, вгрызаюсь в эту сочную мякоть, целую губы, подбородок, впиваюсь в шею, чтобы услышать вскрик и вернуться опять к истерзанным губам.

Пальцы пробираются под халат и находят спелую грудь, трогают взвешивают… Пью протяжный глухой стон губами и не сразу понимаю, что Алина отчаянно царапается и пытается вырваться.

Отрываюсь от спелых губ и заглядываю в горящие чувственной истомой серые глаза. Вишенка едва на ногах держится, но упрямо упирается мне в грудь.

30

Спустя заминку, Алина наконец выдает:

— Ты не страшный.

Слова и действия противоречат. Она отталкивает. В то время, как в глазах чисто женское стремление отдаться.

— Не стоит доверять незнакомцам, Вишенка. Ты никогда не знаешь, что у них на уме.

— А что же на уме у тебя, Лекс?

Детский сад. Пора заканчивать. Поэтому и ответ Алина получает прямой.

— Я хочу секса, Вишенка. Чистого, незамутненного удовольствия и у тебя есть все, что способна дать женщина мужчине…

Ломаю ее сопротивление, прибиваю к груди и заставляю обхватить мой торс ногами. Руки проникают под халат, пока у меня крыша едет от запаха ее возбуждения. Проверять не нужно даже. Она готова. Тонкие пальчики вцепляются в мою шею, скользят по затылку. Чувственная малышка пытается справится с моим напором. Не сказать, что у нее все получается, но эта неискушенность заводит по хлеще чем что — либо.

Прогибает спину, отдается на растерзание, а я пью ее сладкий стон, пробираюсь под полы халата, мои пальцы ползут вверх к стратегически важным точкам, но Алина, как кошка отпрыгивает от меня.

Заворачивается в свой халат. Вызывает слепую ярость. Так детишки играют в младшей группе дет сада. Дают конфетку и отбирают. Любую другую за такое уже бы из номера вышвырнул. Не приемлю ломающихся девиц, которые набивают цену и думают, что так словят нечто большее чем разовый секс.

Но опять моя ярость тухнет, как только заглядываю в глаза Вишенки. Она выглядит обескураженной.

— Иди ко мне, Вишенка…

Прикусывает истерзанные алые шубы и заправляет прядку за ухо. Нервно. Еще секунду и разрыдается.

— Это ни к чему… не нужно… Лекс…

Выдержка. Она отработана годами и только это спасает Алину. Разворачиваюсь и иду на балкон.

Тело ломит от возбуждения, от желания. Нагнуть без слов и взять. Только что-то останавливает.

Выпустить бы пар в спортзале, отбив весь негатив о грушу. Думаю о том, как не свернуть тонкую лебединую шею, Вишенке, как слышу робкие шаги за спиной.

Пришла маленькая и смотрит глаза в глаза.

А я рассматриваю девушку. Читаю вызов и мне это чертовски нравится.

— Лучше бы ты и в правду заснула, Вишенка.

— Да. Лучше бы…

Напрягает то, что творится в этом чертовом номере. Поэтому я даю понять, что девушке не стоит надеется на нечто большее. Большее — это не про меня.

— Мой вертолет через несколько часов.

Прикусывает губу. Сложно ей дается общение со мной. И мне в какой-то мере так же тяжело.

Не верю, что это делаю. Но. Я даю ей шанс. Чтобы ушла. Чтобы осознала во что вляпывается.

— Ты ведь понимаешь, что я не успел остыть и возьму то, что предлагаешь уже без тормозов?

— Понимаю… — совсем тихо в ответ, но с отчаянной решимостью.

— Хорошо, Вишенка, давай поиграем…

Отхожу от малышки и окидываю взглядом ее фигурку. Теперь ее очередь.

А дальше меня прикладывает. Потому что скромная малышка исчезает. На ее место приходит искусительница, которая распахивает халат, смотрит мне в глаза.

Вызов. Чертова провокация.

Тряпка падает к ее ногам, оголяя ладную фигурку. У меня мозг взрывается. Похоть струится по венам чистейшим раскаленным металлом. Выжигает внутренности и и ударяет в пах.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Девочка оказывается рисковая.

Восхищение. Мать его. Стоп-кран снесен к чертям. В пару шагов оказываюсь рядом с красоткой, цепляю длинные волосы, сжимаю с силой. Я люблю, чтобы было остро, больно.

Смотрю в серые глаза, похожие сейчас на небо перед дождем, набухшее, готовое зайтись в агонии.

Подаюсь вперед и впиваюсь в ее губы и проговариваю гортанно:

— Больше я времени даром терять не собираюсь и в благородного джентльмена играть тоже.

Больше у Вишенки пути назад нет. Поднимаю девушку, заставляю обвить мой торс, чувствую пьянящий кайф от простого прикосновения кожа- к коже. Падаю вместе с ней на кровать и в пылу агонии почти забываю про главное.

Только благодаря сноровки вспоминаю, отрываю себя от сладкой вишенки. Пока ищу в кармане штанов необходимое, глаз не отрываю от девушки, которая стремится прикрыться.

— Не двигайся.

Командую и направляюсь обратно, накрываю податливое тело, впиваюсь в сладкую кожу.

Ласки обжигают, поцелуи на грани фола, делаю выпад. Алина кусает меня в ответ. А я не могу остановится. Кое-что произошло, и я понял, что погорячился, считая, что у Вишенки уже был опыт.

Его не было.

Какое-то неопределенное чувство дикого торжества заставляет меня еще сильнее озвереть и впиться в такой податливый рот, пить ее стон, чувствовать ее вожделение.

Вишенка отчаянно цепляется за мои плечи, царапается, но я это пресекаю.

Не позволяю партнершам метить себя. Но для Алины делаю послабления и причина не в том, что она была девственницей до меня.

Просто с ней в кайф. Все иначе. Вишневская не первая кто становится женщиной подо мной. Я не испытываю пиетета перед этим фактом. Жизнь большая многое повидать пришлось и даже аукционы на невинность были…

Тут что-то другое. Я ею насытится не могу. Верчу податливое сочное тело. Не щажу. Переклинивает и я беру ее снова и снова. До исступления. Теряю счет всему.

И малышка выдерживает, сама провоцирует. Ласкает, проводит пальчиками по моему телу, изучает и нащупывает старые шрамы.

Отнимаю руки от своего тела. Прижимаю крошку к себе и опять беру с особым остервенением. Жаждой.

Кайфую от того, как Алина падет в бездну, кричит.

А я как угорелый пью ее стон:

— Я больше не…

Не даю сказать. Не собираюсь сбавлять обороты. Но все же после очередного раунда отлипаю от Вишенки, падаю на спину и увлекаю малышку на себя.

И это опять крайне странно. Я не сплю ни с кем после секса в одной кровати. Но Алину не отпускаю и отговорка про то, что здесь только одна кровать не прокатывает.

Хочу чувствовать ее кожу на своей, впитывать запах нашей вакханалии, но малышка никак не хочет угомонится, пытается выкарабкаться из моих загребущих лап.

— Не вертись, если не хочешь еще одного забега…

Вздрагивает и смотрит мне в глаза. А я ловлю себя на том, что такая взъерошенная, разгоряченная Вишенка чертовски привлекательна…

— Так отпусти…

Простая фраза вызывает в груди протест. Руки сильнее впиваются в тонкие ребра а с губ вылетает короткое:

— Нет.

Алина подчиняется, кладет голову мне на грудь и ее моментально вырубает. Чувствую это по дыханию и биению сердца. Уснула.

Сам же глаз сомкнуть не могу. Время неумолимо отсчитывает последние минуты. Сделка не ждет. Дела тоже. И сегодня я позволил себе отступление от собственных правил.

Не замечаю, как пальцы играют с локонами сопящей на моей груди девушки.

— Эта ночь была ошибкой… Моя сладкая, Вишенка…

Выдыхаю на грани слышимости.

Что-то ноет под ребрами, когда я укладываю малышку на подушки и прикрываю белоснежное тело одеялом.

Не отрываю глаз от тонких черт. Что-то щемяще нежное просыпается, но также гаснет, когда получаю звонок от охранника.