Антинюрнберг. Неосужденные... - Александр Усовский

Теперь — об алюминии. Хотя на территории Германии не было месторождений бокситов, тем не менее выплавка алюминия в 1939 г. достигла 194 тыс. т (в 1931 — лишь 21 тыс. т), то есть превысила суммарное его производство во всех остальных странах Европы, вместе взятых, и почти сравнялась по этому важнейшему показателю с США. Но на этой цифре немцы останавливаться были отнюдь не намерены — производство алюминия (с учетом поставок из оккупированных стран и импорта) в 1941 г. составило 324 тыс. т, в 1942 г. — 420 тыс. т, в 1943-м — 432 тыс. т. На первый взгляд, с "крылатым металлом" у немцев все было в порядке — увы, это было лишь на первый взгляд.

Потому что, хотя на первый взгляд с самим металлом у немцев было все и в самом деле в порядке — серьезные проблемы были с сырьем, необходимым для его изготовления.

Которое шло из Венгрии — причем с каждым годом потребность в бокситах у воюющей Германии удваивалась; если в 1939 г. венгры отправили немцам 350 000 т бокситовой руды, то в 1943-м — уже 891 000 т, а всего за время войны общий объем поставленного сырья превысил 4 500 000 млн т.

В 1939–1942 гг. немцы еще пытались рассчитываться с Венгрией за поставляемые бокситы — встречными поставками товаров народного потребления, вооружением для венгерской армии, квотами на вывоз захваченного в СССР имущества. Но к осени сорок второго года все возможности расчетов по текущим поставкам иссякли — и с зимы сорок третьего года бокситы (а равно и продовольствие, сельскохозяйственное сырье, нефть из Надьканижи) пошли В КРЕДИТ — у Германии не было в наличии ни валюты, чтобы этот импорт оплатить, ни товаров для встречных поставок (по клирингу или бартеру).

То есть долг немецкого государства Венгрии рос, как на дрожжах — достигнув к моменту краха Третьего рейха колоссальной суммы в три с половиной миллиарда рейхсмарок (при том, что всего военные расходы Германии за годы войны составили около 800 миллиардов марок). Немцам, можно сказать, повезло с тем, что с 9 мая 1945 г. их государство было объявлено упраздненным, власть над немецким народом перешла к союзникам, и долги за бокситы такой же побежденной Венгрии им уплачивать не пришлось.

Таким образом, увеличивая производство алюминия, Германия все туже затягивала на своей шее долговую петлю — которую (вместе с головой) разрубил в мае сорок пятого советский солдат…

* * *

С остальными цветными металлами дело у немцев обстояло куда хуже, чем с алюминием — германские потребности в легирующих и тугоплавких металлах (марганце, хроме, никеле, вольфраме, ванадии и молибдене), добыча которых в фатерлянде не осуществлялась, могли быть удовлетворены лишь за счет ввоза руд, металлов и ферросплавов из-за границы — и далеко не всегда поставщики этих металлов зависели от Германии. Следовательно — на закупку этих металлов немцам нужна была валюта. КОТОРОЙ НЕ БЫЛО.

А вот у потенциальных противников Третьего рейха никаких проблем с цветными металлами не было — более того, большинство мировой добычи этих металлов накануне войны осуществлялось на территориях, прямо или косвенно ими контролируемых. Например, из 45 000 т никеля, добытого в 1927 г., на долю Великобритании (месторождения в Канаде и Новой Каледонии) пришлось 44 529 т. Основные месторождения марганца контролировала опять же Великобритания (в Австралии, Индии, Южной Африке) и СССР (Чиатура и Никополь). Самое большое в мире месторождение молибдена — Клаймакс — было открыто в 1924 г. в штате Колорадо, добыча молибденовых руд велась в Чили, Мексике, Перу, кроме того, большие запасы медно-молибден-порфировых руд в 30-е гг. были найдены в СССР. Три четверти мировой добычи олова приходилось на Голландскую Вест-Индию — вернее, на действующие там британские компании. Только находящийся под британским правлением Южно-африканский Союз владел 63 % мировых запасов хромитовых руд, не считая свинцовых и цинковых руд, запасы которых тоже шли на миллиарды тонн.

Союзники Третьего рейха удовлетворяли его потребности в хромовой руде лишь на 47,1 %, марганцевой — всего на 14,8 %, медной — на 13,4 %, и на 49 % союзниками удовлетворялись потребности Германии в свинце и цинке (в виде руды). Все остальное необходимо было, как-то изловчившись, получить на стороне — у нейтральных государств.

Которые по этому случаю драли с немцев немилосердно!

Та же Швеция готова была поставлять немцам ферросплавы и цинк — но лишь за твердую валюту или золото.

Испанский каудильо, всем обязанный Рейху, тем не менее ртуть с крупнейшего в мире месторождения Альмаден, свинцово-цинковую руду, пирит, свинец, олово и вольфрамовый концентрат также стремился продать немцам за свободно-конвертируемые бумажки, делая вид (особенно со второй половины сорок третьего года), что совсем забыл об испанском долге Германии.

То есть возможности получать сырье через нейтральные страны у немцев были — Турция свободно продавала Рейху хром, Португалия-вольфрамовый концентрат, и все малочисленные (и посему немилосердно дорожащиеся) нейтралы с удовольствием готовы были быть посредниками при закупках немцами сырья из Южной Америки.

Одна закавыка — денег на это у Германии не было. И если Венгрию или Румынию немцы имели возможность убедить гнать их сырье в Рейх в кредит — то с Португалией или Турцией такой фокус не проходил. Независимым нейтралам нужны были реальные деньги — тогда как золотой запас Германии в 1933–1937 гг. снизился с полумиллиарда рейхсмарок (золотом) до жалких 70 млн, а в начале войны составлял (в натуральном выражении) менее четырехсот тонн благородного металла. И никакие золотые зубы заключенных концлагерей (о которых так любят поговорить популяризаторы Холокоста) серьезно повлиять на безнадежное финансовое положение Рейха не смогли — к 1944 г. дефицит цветных и легирующих металлов приобрел угрожающие формы…

Глава 3. Нефть и ее заменители

Как известно, Вторая мировая война была "войной моторов" — впервые за всю историю человечества не живая сила, не железо и сталь, даже не порох и взрывчатка — а двигатель внутреннего сгорания решал судьбы сражений; и посему нет ничего удивительного в том, что победила в этой войне коалиция стран, обладавшая сокрушительным перевесом над своими врагами в запасах и добыче нефти.

Ведь, как известно, в 1941 г. в Иране (из принадлежащих английским компаниям скважин) было добыто девять миллионов тонн нефти, иракские месторождения (также английские) дали почти три миллиона тонн, почти миллион тонн дали скважины на Аравийском полуострове (тогда принадлежащем Великобритании), Венесуэла (нефтедобыча которой на три четверти велась британскими компаниями) дала двадцать восемь миллионов тонн, Голландская Вест-Индия — восемь миллионов тонн, мексиканские месторождения выдали шесть с половиной миллионов тонн, в США (в декабре 1941 г. вступивших в войну против стран Оси) было добыто сто восемьдесят семь миллионов тонн нефти, в СССР в 1941 г. нефтедобыча превысила тридцать один миллион тонн. Итого — более двухсот шестидесяти пяти миллионов тонн нефти, которая могла быть использована в 1941 г. антигитлеровской коалицией в войне против Германии, Италии и Японии с их немногочисленными союзниками.

Всему этому гигантскому объему нефти немцы (и примкнувшие к ним итальянцы) в 1941 г. могли противопоставить один миллион шестьсот тысяч тонн собственной нефтедобычи и семь миллионов тонн добычи в союзных и оккупированных странах — всего, таким образом, германо-итальянские агрессоры в 1941 г. располагали восемью миллионами шестьюстами тысячами тонн нефти. Потребность же в жидком топливе только у немцев была более двенадцати миллионов тонн в год — но, к счастью для держав Оси, в начале двадцатого века немецкие химики Франц Фишер и Ганс Тропш разработали технологию перегонки угля (коего в Германии было более чем достаточно) в жидкое топливо. И в 1941 г. недостающее жидкое топливо (более четырех миллионов тонн синтетического бензина и дизельного топлива) немцы получали путем газификации (и последующего затем сжижения образовавшегося синтез-газа) обычного угля, тем самым, оттягивая свое неминуемое поражение.

Которое после 7 декабря 1941 г. все равно было неизбежным — ну нельзя же, в самом деле, надеяться на победу при столь мизерных шансах…

* * *

Обычно считается, что ставка Гитлера на синтетическое топливо — одно из наиболее очевидных свидетельств подготовки нацистами войны; дескать, проклятые немцы умыслили затеять в 1939 г. вселенское смертоубийство, но, понимая, что для оного их бронетанковым ордам потребуется огромная масса топлива — развернули его производство из угля. И постройка гидрогенизационных заводов — самое достоверное доказательство нацистской агрессивности. Спорить с этим утверждением мы не станем — обратимся к фактам.

Зачем в тридцатых годах Германии нужно было моторное топливо (бензин и солярка)? Для того чтобы на нем работали моторы внутреннего сгорания — и более ни для чего. Топить дома, двигать железнодорожные составы и корабли, вырабатывать электроэнергию — немцы в то время предпочитали с помощью угля. Да что там тридцатые годы! Служившие в ГДР срочную службу мои сверстники помнят, чем топились дома в Восточной Германии еще в восьмидесятых годах прошлого века, через сорок лет после окончания Второй мировой (это теперь бюргеры обленились и предпочитают сжигать для отопления своих жилищ не свой отечественный уголь, а сибирский газ, щедро гонимый в Европу Россией по многочисленным трубопроводам).