Вариант Юг - Василий Сахаров

- Боря, а зачем ты мне помогаешь и поддержку даешь?

- Не только я, - открыв иллюминатор и выкинув папиросную гильзу за борт, сказал Веретельник. - Ты наш человек, просто пока этого сам не понимаешь. Поэтому вся севастопольская ячейка левых эсеров и флотские анархисты за тебя. Понятно, что ты большевиков сразу не разглядел. Однако и более опытные товарищи их подлой натуры не поняли, а многие до сих пор ничего не видят, и это никому в вину ставиться не может. Но настает момент прозрения, и настоящие революционеры приходят к выводу, что пора нам от них отойти. И бросить тебя на произвол судьбы, это все равно, что саму идею свободы предать. Ведь тебя братва сильно уважает, и многие не верят, что люди Пожарова и Гавена говорят.

Ловчин встал, машинально скатал койку, убрал подвеску и, взяв табурет, присел рядом с Борей и тоже закурил. Сделал он это чтобы получить в разговоре короткую паузу и собраться с мыслями. И обдумав слова Веретельника, Ловчин пришел к выводу, что временный эсер, с уклоном в анархию, прав.

- Я согласен вступить в партию леваков, братушка, - решился Андрей. - И с тобой уехать готов.

- Вот и ладно, - улыбнулся Борис. - Сразу видно настоящего революционера и здравомыслящего человека. Примем тебя в партию вечером, а пока давай просто поговорим. С чего начнем?

- Давай с большевиков. Почему вам с ними не пути? Они вроде бы социалисты, как эсеры и анархисты. Но, тем не менее, вы разные. Что, лично тебя, не устраивает в коммунистах?

Веретельник ответил, не задумываясь, видимо, был готов к подобному вопросу:

- Массовая революция была неизбежна - это факт. Слишком велико было напряжение в обществе. И в результате социального взрыва власть перехватили большевики, которые готовились к этому целенаправленно. Теперь они основной игрок на политическом поле по всей стране и действуют по своему плану, который вынашивали долгие годы. И хотя они говорят про социальное равенство, на деле выходит, что вся страна должна работать в интересах небольшой группы близких по духу людей. Это Ленин, Троцкий, Дзержинский и прочие «старые большевики», которым чужды все общественные и морально-этические нормы. Мы с тобой жестоки и готовы уничтожать контрреволюционеров, спору нет. Однако по сравнению с большевиками мы невинные ягнята. Они звери, которые не остановятся ни перед чем, чтобы достичь своей конечной цели - победы мирового коммунизма.

- Про зверей, это ты загнул...

- Ничуть, братишка. Девиз большевиков: «Государство - это все, гражданин – ничто». Ты представляешь себе, что это такое, быть всего лишь винтиком огромной государственной машины?

- Ты их идеологию как будто с царизмом сравниваешь, - Ловчин ушел от прямого ответа.

Боря с досадой взмахнул рукой:

- Царь лопух и о такой власти, какую получат большевики, если крепко встанут на ноги, он и мечтать не мог. Коммунисты национализируют все: промышленность и землю, дома и частное хозяйство, воздух и воду. Все под ними, а рабочим и крестьянам остается только иллюзия, что с помощью избирательного права они могут влиять на принятие решений в государстве. Однако это полная чепуха. Винтиком станет каждый, один меньше, другой больше, не суть важно. Все равно никто и ничего не сможет сделать, если он не встроен в высший государственный аппарат управленцев. И в итоге получается, что ничего не изменилось. Человек все равно не свободен, так как работает на заводах и земле, которые принадлежат партии большевиков. Но если капиталисты и помещики могут ударить рабочего и крестьянина рублем, коммунисты имеют возможность давить их всеми своими карательными структурами и армией. За примером далеко ходить не надо. Посмотри на Севастопольский СРЗ. На прошлой неделе рабочие судоремонтного завода попросили увеличить продовольственный паек и выплатить им зарплату, а Пожаров приказал схватить зачинщиков и, за малым, их не расстрелял. А ведь это только начало и попомни мое слово, если большевики победят, они весь народ ввергнут в рабство, какого еще не знала мировая история…

- Но ведь народ может выбирать депутатов, - Андрей прервал эмоциональную речь Веретельника.

- И что толку, если каждый депутат обязан беспрекословно выполнять указания сверху, и ни на что не влияет? Я ведь говорю, это всего лишь марионетки, управленцы низшего ранга, которые ничего не решают. Да, рабочий и крестьянин выбирает депутата из своей среды. Но это лишь иллюзия свободы. Ведь никто не сможет высказать свое мнение. Поэтому вскоре общество погрузится в пучину лжи и страха. Люди будут улыбаться и говорить, что довольны жизнью, а на деле станут выражать чужое мнение.

- Тогда почему народ за ними идет?

- Причин много. Но основные следующие: заблуждение масс и их всеобщая неграмотность, низкая организованность общества и обман лозунгами, которых много, и все они правильны, однако, ни один из них не отражают истинной сути большевистских идей.

- Серьезно ты все объяснил, - уважительно произнес Ловчин. - Где так подковался?

- Здесь в Севастополе, много читал и спорил, а еще с умными людьми переписку веду. Правда, пока никто меня слушать не желает, говорят, что этого не может быть, потому что быть не может. Однако я чую, что прав, шкурой опасность ощущаю. Вот потому и хочу на родину уехать, а то прихлопнут нас тут коммунисты, и «мяу» сказать не успеем.

- Ясно.

Веретельник закурил новую папироску, и сказал:

- Давай дальше, какие еще вопросы.

- А что за программа у левых эсеров?

- По сути, братишка, партия левых социалистов это промежуточное звено между большевиками и буржуазией. Главная идея всего - власть Советов без жесткого государственного контроля и национализации. Много хороших слов, самых разных программ и целая орда теоретиков. Да вот беда, претворять эти теории и программы в жизнь некому. И вся партия левых эсеров существует лишь для того, чтобы создать миф о многопартийной системе в государстве, а так же как приманка для бунтарей в будущем. Поэтому я и хочу вернуться к своим истокам, к анархии.

- Хм, надо же, - ухмыльнулся Ловчин. - И чем же это безвластие анархизма лучше жесткого государственного контроля? По мне, так лучше один выборный правитель, чем сотня ни за что не отвечающих людей, ввергающих все вокруг себя в хаос.

Борис поморщился, словно от зубной боли.

- Это ты, Андрей, большевиков наслушался. Они мастера людям мозги в другую сторону поворачивать. Опять же, наверняка, ты на бандитов, которые под анархистов косят, насмотрелся, а они к Идее вообще никакого отношения не имеют. На самом деле, анархизм - это закономерное движение свободных трудовых масс. Все наше общество, по всей земле, куда ни посмотри, построено на принципах насильственной эксплуатации масс. И тут не особо важно, каков строй, демократический, монархический, либеральный или коммунистический. Меняются только формы гнета, но везде все одинаково, идет закабаление одного человека другим. И только анархия дает совершенную свободу, ибо она способна преобразовать любое общество в царство справедливости и социального равенства. Это идея о самоуправляющихся общинах-коммунах, которые живут по своим законам и не мешают жить другим. Совершенно ясно, что пока это только идея, но я недавно получил письмо от моего друга юности, Нестора Махно, непримиримого борца с царским режимом. Он с товарищами строит такую общину в Гуляй-Поле и результаты на лицо, теория превращается в реальность.

- Это общие слова Боря, и никакой конкретики. А одна коммуна, тем более в смутное революционное время, не показатель. Как ты видишь общество всеобщей справедливости? Люди живут, мирно трудятся, обмениваются своими товарами и продукцией, и никто их не трогает? По-моему это полная чепуха. Кто будет добывать ресурсы, охранять границы и изобретать что-то новое? А кто станет работать на грязных и вредных производствах? Нет таких людей, которые будут делать это добровольно, без фиксированной оплаты своего труда, на голом энтузиазме.

- Андрей, наверное, я плохой оратор и не могу объяснить все правильно, а ты пока многое не желаешь принимать. Но я верю, что можно построить общество счастливых и самодостаточных людей на федеральных началах. Надо попробовать, а иначе ничего не получится. Через ошибки и недопонимание старорежимников, ломая косность темных людей, придется идти к истине, и достичь результата. Коммуны крестьян снабжают общины заводских работников продуктами питания, а те дают им технику. Гильдии горняков добывают уголь, и в обмен получают, что им необходимо. Одно общество соприкасается с другим и осуществляет товарообмен. На основе этого получается союз, из которого вырастет не централизованное государство, обирающее гражданина, а федерация на добровольных началах. Общими силами она станет отстаивать свою независимость и права граждан, каждый из которых будет хорошо образован.