Превосходство разума (СИ) - Мясоедов Владимир Михайлович

Подвал здания по какой-то случайности избежал пожара, однако пусть огонь и пощадил эту часть дома, однако же на роскошь или хотя бы комфорт она не претендовало. Многолетняя пыль, голые кирпичные стены, немного сломанной мебели и разложенных на криво прибитых полочках вещей того сорта, которые вроде бы и давно пора на ближайшую помойку оттащить, но идти далеко и вообще вдруг они еще пригодятся? Под стать помещению были и его обитатели, до моего появления сидевшие у окошка на груде паленых ковров и обугленной одежды, сваленной вместе чтобы сделать кровать. Старик и старуха, выглядящие минимум лет на семьдесят пять и тощие как узники концлагеря, даже мое костлявое тело на их фоне просто-таки лучилось здоровьем. До того как я ввалился к ним в гости, эти пенсионеры были заняты попыткой приготовить себе ранний завтрак в стоящем у открытого окошка небольшом котелке, вот только ингредиенты для него использовались несколько неординарные. Дрова уже были сложены под днищем, но их еще не зажгли, и потому ничего не мешало мне увидеть лежащие в воде листья знакомого с детства растения и парочку широких полосок кожи с характерными дырочками. А отрезанные пряжки валялись в расположенной на полу мисочке, как и видавший виды кухонный ножик с коротким толстым лезвием едва ли в полпальца длинной.

— Ха, будто настоящих бандитов когда-то останавливало то, что у таких как мы не осталось уже ничего, кроме наших жизней. — Несколько нервно усмехнулся старик, обнимающий мои сапоги. А потом все-таки выпустил чужие ноги из своей хватки и с кряхтением принялся медленно и аккуратно подниматься на ноги. — Зари, да хватит тебе уже стонать так, будто нас уже режут! Почему ты еще ушла?!

— Да как я тебе уйду, паразит старый, когда тут такие ступеньки, а у меня ноги уже пятый год толком не поднимаются?! — Возмутилась женщина, успевшая добраться до дальней части подвала, но дальше почти застопорившая. Ведущая в основную часть здания лестница была весьма крутой и преодолеть её даже при помощи тросточки для старушки оказалось очень не просто. — Я тебе сколько раз говорила, прибей перила!

— Эй, старые, хватит ругаться, чтобы попортить друг другу нервы у вас уже целая жизнь была. Кто-нибудь кроме вас в доме есть? — Поинтересовался я, запустив руку в карман плаща и извлекая из него самую маленькую монетку из тех, которые на ощупь нашлись в жилетке главаря. Судя по белому цвету, она была серебряной и остается лишь надеяться на то, что обменный курс драгоценных металлов в этом мире примерно такой же как и на Земле. А то ведь глупо будет демонстрировать первым встречным наличие у себя каких-то несметных сокровищ и разбрасываться капиталами, ошибочно принятыми за мелочь.

— Больше никого, господин. Но может, мы вам сумеем чем-то помочь? — Старик правильно понял намек в виде мелькающей в моих пальцах монетки.

— Может и сумеете, если расскажите, что творится в округе, а также найдете в этой развалюхе комнату поуютнее с запирающейся дверью, а также обеспечите разными житейскими мелочами вроде лишних тряпок, ниток и иголок. — Подумав, я достал из кармана вторую монетку. Как-никак деньги в зоне ведения боевых действий могли сильно обесцениться, а готовность к сотрудничеству со стороны первых условно невраждебных альбиносов требовалось поощрять. — К сожалению, моего дома больше нет, и даже в квартале стало совсем уж небезопасно, так что нужное какое-то новое место, чтобы пересидеть пару дней…Или больше.

Парочка голодных стариков была, пожалуй, одним из лучших возможных вариантов для того, чтобы начать общение с местным социумом. Большей частью нужной информации о местном обществе они располагают и даже если и заметят во мне какие-то странности или заподозрят в чем-то, то с их стороны вломившемуся в дом подозрительному типу почти ничего не угрожает. В драку пенсионеры не полезут, доступный их дряхлеющим телам максимум боевых действий — ткнуть чем-нибудь в спину или выстрелить в неё же, однако если пристально за ними следить и в слепую зону не запускать, опасность минимальна. Яда в еду тоже не подсыпят, ибо угощаться вареными ремнями не собираюсь. Могли бы позвать на помощь, вот только идти за подкреплением им придется по крайне опасной территории с почти нулевыми шансами убежать или отбиться от любого злоумышленника, да и вряд ли полиции риамцев окажется сильно интересен какой-то подозрительный чужак-человек, когда под боком есть целая армия ящеров-людоедов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Конечно, господин, мы будем только рады такому соседству! — Поспешила меня заверить пожилая женщина с тросточкой, прекратив убегать и теперь медленно, и с отчетливой гримасой боли, спускаясь по ступенькам обратно вниз. Опиралась она, кстати, на довольно массивную полированную палку, которой можно было при необходимости отбиться от собаки ил местной крысы. — В доме все равно больше никто не живет, после того как нам на голову обрушилась вызванная драконами огненная буря, отсюда ушли всему кому посчастливилось…

Беседу оборвали чьи-то крики и шипение, очень напомнившее мне речь ящеров. Только было оно слишком громким, словно испускавшее его существо было размером по меньшей мере с паровоз. Очень осторожно выглянув в расположенное за спиною окошко, я убедился, что у страха все-таки глаза велики. Существо, приземлившееся на улицу между домами-головешками, могло габаритами конкурировать максимум с небольшим грузовичком, слегка возвышаясь над уцелевшими частями каменной ограды. Оно было покрыто темно-коричневой чешуей, имело длинную гибкую шею с не слишком большой головой и типичной крокодильей пастью, ползло на четырех конечностях, причем передняя пара представляла из себя нечто среднее между лапами и крыльями, а также несло на себе седло, где устроился некрупный рептилоид в обнимку с…Винтовкой? Длинный тонкий ствол, размерами явно превышающий рост нелюдя, оканчивался чем-то приклада и соединялся гибким шлангом с притороченным к седлу баллоном, а также нес на себе трубку, подозрительно смахивающую на оптический прицел. Именно через неё сейчас наездник твари целился в тех, с кем воевало его животное. И стрелял. Никакого дыма, пара или цветных лучей из необычного оружия не вырывалось, однако сия конструкция весьма отчетливо вздрагивала не в такт движением монстра.

— Ааа!

— Моя нога! Нога! Больно-о-о!!!

— Бейте копьями в голову виверны! В голову! — Надрывался на улице явно человеческий голос, в котом слышались командные интонации. — Лапами она не атакует, следите только за зубами!

— Пристрелите кто-нибудь уже этого кобольда!

— Нет! Нет! Мама! Я не хочу!

— Спасайся, кто может!

Кто-то сумел как следует рубануть по башке летучей твари, оставив ей поперек пасти большую кровоточащую рану, обнажившую частокол острейших клыков, однако боеспособности существа это не снизило. Скорее уж наоборот, монстр от боли порядочно разозлился и потому рвался покарать обидчиков, забыв о тактическом преимуществе, которое могли бы дать ему крылья. Впрочем, не сильно он и нуждался в дополнительных козырях против своих противников. Кажется, в атакованном отряде было около десятка риамцев, представляющих из себя не то ополчение, не то еще какие вспомогательные части с крайне сомнительной выучкой, вооружением и низким боевым духом. Три или четыре длинные палки с острыми наконечниками, которыми поначалу пытались сдерживать виверну, оставляли на толстой шкуре максимум едва заметные царапины и вскоре оказались брошены. Практически тут же зубы твари сомкнулись на каком-то неудачнике, а после задравший башку почти на уровень второго этажа монстр принялся мотать добычей из стороны в сторону, чуть разжимая челюсти и снова вонзая их в тело человека, но уже в немного ином месте. Парочка стрел, выпущенных куда-то в направлении воющего прямо из седла ящера, пролетели на таком удалении от своей цели, будто альбиносы впервые в руки оружие взяли. Часть источников звука резко замолкла, часть принялась удаляться, явно разбегаясь в разные стороны, а оставшиеся изрыгали брань вперемешку с мольбами о спасении. Один из альбиносов, облаченный в броню из кожи и кости здоровый мужик с луком в руках, почти повторил мой недавний маршрут, заскочив в дыру рядом со сточной канавой и бросившись к зданию, но всего лишь в десятке метрах от своей цели внезапно рухнул как подкошенный. Прикрытый чем-то вроде многослойного кожаного капюшона затылок оказался пробит тускло блестящим трехгранным шипом размером в палец. Видимо именно ими и стреляло оружие ящера-всадника.