Миссия на счастье - Вера Бен

рассказа голос Вики оживился, — он просто офигенно справляется! Постоянно находит новые контракты, не такие, конечно, по весу, как стройка, но их довольно много! Придумывает всякие коллаборации! Он просто бомба! Даже Ден от него в восторге — говорит, мол, надо было начать катиться в пропасть, для того, чтобы дать Филиппу шанс быть не только стилистом…

— Так Пиж… Денис понимает, что катится в пропасть? — спросила я.

— Конечно, — я сквозь километры увидела, как Вика пожимает плечами, — ему как-то… все равно.

— Но… почему? — я почувствовала, как немеет тело.

— Хммм… Марсель, ну, это ведь очевидно, — Вика чуть замялась.

Повисла пауза.

— Я не хочу говорить, что «из-за тебя», — нарушила тишину Вика, — нет, конечно. По сути он сам виноват. Но в итоге он не смог… Как тебе сказать… Ну, справиться с тем, что сам же и натворил. Хорошо хоть не пьет. Просто стал амебой. Я пытаюсь, кручусь, как могу, но… Нужна его хватка, его контакты, связи… А они просто не работают! Потому что его поливают грязью со всех сторон! Ты даже не представляешь, сколько дерьма льется из всех СМИ по поводу его строек! В чем его только не обвиняют! Дошло до того, что на окраине обвалился балкон, а обвинили во всем Нечаева! Ты представляешь? Хотя мы вообще ни сном ни духом! Вообще никакого отношения к зданию этому не имеем!

— А что Денис? — прошептала я. Сердце у меня сжималось.

— Да ничего. Тишина. Я начала готовить иски в суд о защите чести и достоинства, трезвонила везде, что это вопиющая клевета, но… В итоге издание дало опровержение. Маленькое такое, знаешь, которое никто не прочитал и не увидел. Зато все запомнили, что мы строим такую парашу, от которой балконы отваливаются!

— Вик… Но что же делать? — я сжала голову руками, удерживая телефон плечом.

— Марсель, я не знаю… Правда. Я бы, может, попросила тебя поговорить с ним, но… Боюсь, что не имею права тебя об этом просить.

— Боюсь, я тоже не могу ничего сделать, — сказала я упавшим голосом, — он решил, что у меня роман с Артемом.

И я рассказала Вике историю нашей с Пижоном встречи в Аркашоне.

Вика слушала молча, не перебивая.

— Марсель, ты прости, что я лезу… — спросила она, когда я закончила свой рассказ, — но… У тебя и правда нет ничего с Артемом?

— Да нет, конечно! — воскликнула я, — мы друзья!

— Ну… Хорошо. Я поняла. Марсель, прости! Я должна бежать! Я правда очень соскучилась! Можно я позвоню тебе завтра вечером?

— Конечно… — успела ответить я, прежде, чем Вика отключилась.

* * *

Следующие дни я уже не гнала Пижона из своей головы: наоборот, все свободное время я думала о нем. Чаще упиваясь собственным горем, вновь и вновь ужасаясь, какой он гад…

Но минуло несколько дней, и я будто устала мусолить в голове его злодеяния относительно меня. С каждым днем ужас его поступка начинал бледнеть, и на первый план моего воображения сначала робко, а потом все краше стали проступать образы его мучений.

Ну, как мучений. Это в моих глазах он мучался. А что чувствовал он сам? Вероятно, ничего!

По словам Вики — а мы с ней общались по телефону теперь довольно часто — он не страдал, не рвал на себе волосы. Он просто был никакой: его ничего не волновало — ни то, что фирма и судьбы сотрудников летят под откос. Ни то, что его собственное имя и имя компании его отца мешают с грязью — его не трогало ничего.

— Марсель! Вы с нами? — голос Мишеля вырвал меня из размышлений о Пижоне, — поучаствуете в дискуссии? Этьен говорит, что слияние компаний в грядущем месяце практически со стопроцентной вероятностью принесет меньше прибыли — ведь грядет автоматизация части персонала, что повлечет за собой забастовки, а следовательно, простой…

— Но в следующем месяце министр финансов наверняка протолкнет свои изменения и тогда расчет налога тоже изменится… — Жак с жаром перебил Мишеля, — да и вообще-то мы юристы, а не финансисты! С чего вдруг мы должны думать об этой стороне вопроса?!

— Потому что мы — лучшие юристы, — спокойно улыбнулся Мишель, — и мы думаем обо всем, предоставляя нашим клиентам сервис высшего качества. Марсель, так что Вы скажете?

Я стряхнула с себя образ Пижона и постаралась направить мысли на работу.

Стажировка у Мишеля была невероятно интересной. Особенно меня поражал Этьен — он мог, как сейчас, долго обсуждать нюансы законодательства, препарируя проект по слиянию компаний, а потом внезапно выдать что-то из совершенно другой области, что ставило под вопрос саму выгодность сделки. Причем, казалось, он был ходячим компьютером: даже Мишель удивлялся, откуда Этьен обладает столь обширной информацией о вечно меняющихся новостях. Он робко улыбался и отвечал, что каждое утро начинает с прочтения четырех главных мировых газет.

Однако, не смотря на мою искреннюю заинтересованность стажировкой, уж больно часто я стала выпадать из рабочих процессов. И, как оказалось, это не прошло незамеченным для Мишеля.

После одной из его лекций в Университете, когда практически все студенты покинули аудиторию, Мишель окликнул меня у выхода и попросил задержаться.

— Марсель, — как обычно мягко начал он, — я не имею права лезть в Вашу жизнь, но я вижу, что Вы изменились, Вас что-то тяготит… И если это связано со стажировкой у меня… Прошу Вас, скажите мне об этом — Вы мне ничем не обязаны, если Вам в тягость, это ведь не значит, что Вы должны…

— Что Вы, месье Лорье! — с жаром перебила я, — я не только горжусь тем, что Вы меня позвали, я… Мне очень интересно! Это просто невероятный опыт! А Этьен… Он ведь… Я не успеваю им восторгаться! Жак, конечно, тоже молодец, но его время, как мне кажется, еще не пришло…

— Оооо, придет! Можете не сомневаться! — заверил Мишель, — я вижу в нем невероятный потенциал! И в Вас, конечно, тоже! Но, повторюсь, если Вы…

— Нет, Мишель, — я вздохнула, — дело не в стажировке… Дело во мне… Точнее, в моем прошлом… Оно напомнило о себе и я… Я не знаю, что мне