Трудное счастье - Виктория Холт

— Ты ужасно ожесточен, — сказала я и затем как можно беспечнее спросила:

— Я-то выиграла сражение, а сам ты?

Муж с улыбкой повернулся ко мне.

— Ты имеешь в виду Ти?

— Ты называешь эту женщину Ти?

— Ее так зовут, дорогая. Алтея Грей. Для друзей — просто Ти.

— И конечно же, ты один из ее друзей?!

— Да. Со временем ты тоже подружишься с ней. Что же касается победы над Ти, о чем ты только что сказала, то она живет здесь уже около полутора лет, поэтому мы хорошо знаем друг друга.

Словно в продолжение нашего разговора о лорде Полхоргане он принялся весело напевать шуточную корнуэльскую песенку о коренных корнуэльцах и богатых чужаках, которых приходится терпеть из-за их денег.

— Думаю, ты явно предпочитаешь общаться с сестрой Грей, а не с этим пожилым инвалидом… Глаза Рока засветились лукавством.

— Ну и что? Ведь сама ты явно предпочитаешь обратное? Именно поэтому наш визит к соседу удался на славу. Я занимался сиделкой, а ты целиком посвятила себя хозяину дома.

Как мы и договорились, через два дня я снова отправилась к лорду Полхоргану, чтобы сыграть партию в шахматы. Вернувшись домой, я бросила открытый вызов мужу, заявив, что старик понравился мне еще больше, чем при первой встрече. Мое заявление окончательно развеселило Рока. Он расхохотался прямо мне в лицо.

На этот раз сестры Грей с нами не было, поэтому чай разливала я. Старик был очень доволен, выиграв у меня партию в шахматы. Затем, подозрительно посмотрев мне прямо в глаза, вдруг спросил:

— А вы случайно не подшучиваете над бедным инвалидом? Может, вы играли вполсилы?

Я поспешно заверила своего соперника в обратном. Мой ответ, казалось, вполне удовлетворил его. На прощание я пообещала старому Полхоргану, что через пару дней снова навещу его и мы проведем повторный ответный матч.

Моя жизнь в Пендоррике становилась все более разнообразной. Вместе с Морвенной мы немного копались в саду. Во время работы мне нравилось болтать с ней о том, о сем.

— Садоводство — очень полезное и увлекательное занятие, — как-то заметила она. — К тому же теперь у нас нет такого количества садовников, как прежде. При жизни отца в Пендоррик-холле было целых четыре садовника. Теперь три дня в неделю у нас работает Билл Паскоу, да иногда ему помогает Томе. Нам с Роком всегда нравилось самим копаться в земле, выращивать что-нибудь.

— Но теперь твой брат уже больше не работает в саду, — вставила я.

— Да, они с Чарльзом всерьез занялись хозяйством, и у них не остается свободного времени ни на что другое. — Она улыбнулась, слепо уставившись на садовый инвентарь. — Я очень довольна, что они прекрасно ладят друг с другом. Впрочем, это неудивительно, ведь они оба — прекрасные люди. Я часто думаю о том, как повезло мне в жизни.

— Я хорошо понимаю тебя, — серьезно ответила я. — Нам обеим очень повезло.

Чарльз действительно хорошо относился ко мне. Он держался дружелюбно и в то же время ненавязчиво. Мне импонировал его своеобразный шарм. А когда Рок впервые взял меня с собой, чтобы ознакомить с хозяйством, я почувствовала то уважение, с каким Чарльз относился к мнению мужа.

Постепенно я немного смягчилась и в отношении Рэйчел Бектив. Может, я все-таки поспешила в своей настороженности к ней?..

Однажды мы отправились с ней на прогулку. Рэйчел вдруг принялась рассказывать о себе, о том, как в школе познакомилась с Морвенной и затем однажды получила приглашение провести в Пендоррик-холле летние каникулы. С тех самых пор она часто бывала здесь.

Будучи вынуждена зарабатывать себе на жизнь, Рэйчел стала учительницей. Позднее она без колебаний согласилась в течение года заниматься с детьми Морвенны. Рэйчел понимала, как тяжело ее подруге вести такой большой дом да еще справляться с Ловеллой и Хайсон.

У самих близнецов, казалось, вошло в привычку сталкиваться со мной в самые неожиданные моменты. Видимо, им доставляло удовольствие пугать меня, выскакивая откуда-нибудь.

Ловелла обращалась ко мне не иначе, как к новобрачной, что сначала даже вызывало у меня улыбку, но теперь эта шутка уже не веселила меня. Что же касается Хайсон, то, находясь рядом, она просто молча сверлила меня глазами, что также не доставляло мне особого удовольствия.

Дебора прилагала все силы для того, чтобы мне было хорошо в Пендоррик-холле. Как-то она даже сказала, что испытывает ко мне материнское чувство, ведь Рок всегда был ей как сын. Однажды днем, сидя в саду, я снова почувствовала на себе чей-то взгляд. Я постаралась отбросить это неприятное наваждение, но ощущение, что на меня смотрят, не покидало меня. Я машинально взглянула на то окно в западной части дома, в котором когда-то впервые увидела Дебору. В этот момент я была почти уверена; что она снова стоит у окна, но на сей раз я ошиблась в своих предположениях. Какое-то время я неотрывно смотрела на это окно с задвинутыми занавесками, а затем, сама не знаю почему, вдруг перевела взгляд на восточное крыло. Занавески в одном из окон явно заколыхались. Помахав рукой в знак приветствия, я продолжала внимательно изучать окна, но ответа не последовало. Минут через десять в сад вышла Дебора.

— Должно быть, тебе очень нравится этот садик, — сказала она, подвинув поближе ко мне одну из белых с позолотой скамеек.

— У меня смешанное чувство к нему, — откровенно призналась я. — Какая-то непонятная сила влечет меня сюда, и тем не менее здесь я никогда не чувствую себя уютно.

— Почему?

Я оглянулась по сторонам.

— Думаю, все дело в окнах.

— Я всегда сожалела о том, что окна комнат не выходят во двор. Такой прекрасный вид и хоть какое-то разнообразие от простирающихся морских просторов и унылого сельского пейзажа.

— Дело не в природе, а в самих окнах. Из-за них здесь никогда нет уверенности в том, что ты одна. Она засмеялась.

— По-моему, у тебя слишком богатое воображение.

— Да нет» не в том дело. Скажите, Дебора, это случайно не вас я только что видела в одном из окон восточного крыла?

Дебора отрицательно покачала головой.

— Я просто убеждена, что кто-то наблюдал за мной оттуда.

— Не думаю, дорогая. Только не из восточной части дома. Туда вообще почти никто не ходит. Мебель там покрыта чехлами, за исключением ее комнат.

— Ее комнат? Чьих?

— Барбарины. Ей всегда нравилась именно восточная половина дома. В отличие от других членов семьи, которые были не в состоянии спокойно смотреть на соседний замок, «Каприз» никогда не нервировал сестру. А еще ее привлекала музыкальная комната. Бар-барина всегда считала ее расположение идеальным, ведь там она могла играть и петь, сколько душе угодно, никому не мешая.

— Тогда, может быть, я видела там одну из девочек?