Фатальное трио - Юля Белова

неугомонная.

– Нет, Катюш, мне пора. Саш, пока-пока, рада была повидаться. И спасибо, что пригласили.

Я иду к выходу и чувствую, что почти протрезвела. И ещё я понимаю, что мне абсолютно безразлично, что там с Яром. От этой мысли мне становится странно, но свободно. Я будто только сейчас осознаю, что нас больше ничего не связывает.

Роб ведёт меня к машине, стоящей в дальней, неосвещённой части парковки.

– А где гоночная? – спрашиваю я, забираясь на переднее сидение огромного джипа. – Ого, да у тебя здесь целый дворец.

Машина действительно большая. В ней пахнет кожей, смешивающейся с ароматом мирры, идущим от Роба.

– Гоночная? – с усмешкой переспрашивает он. – Так её ещё никто не называл.

В машине темно и я не могу разглядеть его глаз. Какой у них сейчас цвет? Мы сидим и смотрим, пытаясь увидеть во мраке лица и фигуры друг друга. Мне становится жарко от волн огня, идущих от Роба при малейшем его движении. Со мной творится что-то неладное, я, совершенно точно, попала под заклятье этого человека.

Чего он ждёт, почему мы не едем?

– Алиса, – тихо говорит Роб.

От хриплого и низкого голоса меня окутывает горячий озноб. Роб медленно протягивает руку и прикасается к моему колену. Оно скрыто плащом, юбкой и капроном чулок. Прикосновение лёгкое, почти неосязаемое, но меня пронизывает молнией. По телу пробегает неоновое искрение. Я покрываюсь крупными мурашками, гусиной кожей, становится нечем дышать.

Мне страшно. Почему он имеет надо мной такую власть? Что со мной не так? Почему я не могу остановить это? Он совершенно чужой и незнакомый человек, и я не хочу иметь с ним ничего общего. Я полностью разрушена и ещё долго буду зализывать раны и никаких новых отношений мне не нужно.

Роб подаётся ко мне и откидывает полу плаща. Его рука смело двигается дальше, сдвигает с колен юбку и проникает под неё. Я, как парализованная, не могу шевельнуться. Его пальцы касаются внутренней стороны бедра и будто нажимают потайной рычаг. Электрический разряд проносится по телу, заставляя запечься кровь. Я чувствую, как в одно мгновенье становлюсь мокрой. Мои бёдра, мои колени по волшебству раздвигаются, а пальцы Роба уверенно скользят дальше по бедру.

Когда они доходят до конца, я сжимаюсь в комок. Роб придвигается ближе. Он гладит шёлковый лоскут трусиков. Сначала очень легко, потом чуть сильнее и настойчивее. Моё дыхание становится прерывистым. Я пытаюсь его контролировать, но у меня ничего не получается. Каждое движение Роба оказывается недостаточным, обещающим, но не дающим того, что мне нужно. Он дразнит меня, играет, заставляет желать так, как я никогда и ничего не желала.

Когда его пальцы сдвигаю трусики в сторону и прикасаются к влажной коже, я дёргаюсь, как от удара. Я чувствую свой запах и то, как глубоко начинает дышать Роб. Он тоже его чувствует. Осознание того, что мой запах сводит его с ума, усиливает все мои чувства.

Его пальцы скользят по мне, нанося загадочный витиеватый узор. Он чуть сжимает нежные складки кожи, и я уже не могу, да и не хочу сдерживать стоны и рычание, вырывающееся из груди.

Мучительная сладость наполняет меня и делает тяжёлой. Мне хочется, чтобы эта пытка никогда не кончалась и длилась вечно.

– Ни о чём не думай, – говорит Роб.

Его голос звучит близко-близко, дыхание обжигает кожу. Я и так ни о чём не думаю. Я уже не в состоянии думать.

Роб увеличивает темп, но внезапно останавливается и сгребает в ладонь все мои кудряшки и складочки, а через секунду выпускает и снова возобновляет прерванные ласки. Это длится и длится, быстрее и быстрее, слаще и слаще.

Вдруг моё тело выгибается. Мой живот, ноги и руки напрягаются, становясь каменными, и я до крови кусаю губу. Это ненормально, так не бывает, так не должно быть! Меня трясёт, я в лихорадке, я так напряжена, что сейчас мышцы не выдержат и разорвутся. Вот, вот, уже, уже почти, ещё, ещё одну только капельку, да, да, пожалуйста, ещё быстрей!

По телу прокатываются судороги. Они пробегают, как волны, как электрические разряды, как всполохи северного сияния. Я не понимаю, да и не хочу понимать, что со мной.

Через какое-то время я затихаю, обмякаю и надолго остаюсь недвижимой, практически мёртвой. Роб заводит двигатель и снова везёт меня по ночному городу. Как в тот раз. Я прихожу в себя только, когда машина останавливается у моего дома.

Роб открывает дверь, помогает выбраться наружу и уверенно произносит:

– Я поднимусь к тебе домой.

20. Жилищные проблемы

Я не хочу, чтобы сейчас он шёл ко мне домой. Я устала, эмоционально измотана и совсем не в настроении принимать гостей. Ещё и от вина начинает раскалываться голова. Но, главное, я не понимаю, что со мной происходит. Слишком много всего – пьяный Яр, неизвестно откуда взявшийся Роб, его напористые ласки, оргазм. И ещё, мне совсем не нравится, когда за меня решают. Так что нет.

– Нет, – качаю я головой, – не сегодня. Извини. Я не могу тебя пригласить.

– Ты не поняла, я не просил приглашения, я сообщил тебе, что зайду.

– Это как? Будешь выкручивать мне руки, вырывать ключ, выбивать дверь? Ну давай. Ты что, не понимаешь, я не хочу, чтобы сейчас ты шёл ко мне домой?

Его глаза в свете фонаря кажутся кофейно-ледяными. Роб стискивает челюсти и какое-то время не отвечает, испепеляя меня взглядом.

– Сделать всё, что ты перечислила не составит никакого труда, – говорит он после паузы, – и меня это совершенно не смутит. Я привык получать то, что мне нужно. Но в этот момент мне нужно, чтобы ты сама захотела пригласить меня. Ладно. Дам тебе ещё немного времени.

– Вот и хорошо, – отвечаю я, поворачиваясь к нему спиной и направляясь к двери в подъезд.

Как я понимаю, обнимашек и поцелуйчиков не будет. Так даже лучше. Единственное, что мне сейчас нужно – покой.

– Подожди, – окликает Роб.

Он быстро, в два шага, догоняет меня и рывком поворачивает к себе.

– Алиса, мы уже связаны. Связаны так крепко, что разлучить нас никто не сможет. Ты моя. Чем скорее ты это поймёшь, тем лучше.

Он кладёт руку мне на затылок и притягивает к себе. Его поцелуй имеет вкус горькой мяты, губы твёрдые, а язык напористый, рвущийся напролом. Голова