2009, №1 - Журнал «Если»

– Успокойтесь! – прикрикнул Зейгер. – Это диспетчер. Всего лишь одна из функций корабельного мозга. Автомат!

– Загружается программа встречи, – продолжал монотонно бубнить диспетчер. – Демонстрация сообщения начнется через семьдесят секунд.

– О чем он говорит? – спросил Зейгера Лео.

– Те, кто летел на межзвезднике, оставили нам сообщение, – объяснил тот. – Сейчас ты сам увидишь. Ничего не бойтесь! – зачем-то добавил Зейгер.

В центре зала полыхнула короткая вспышка, затем возникла фигура человека в кресле с высокими подлокотниками. Голографическое изображение было вдвое больше оригинала, и, несмотря на предупреждение Зейгера, охотники резко отпрянули назад. Лео даже не сразу сообразил, что кресло то самое, в котором находилась мумия. Но теперь, глядя на возникший фантом, он видел то, что становилось ясно без дополнительных объяснений. Седой был жив, когда записывал свою программу, но тень смерти уже витала над ним, погасив блеск глаз и неестественно выбелив кожу.

– Если программа встречи активирована, значит меня сейчас видит Пер Йенсен или кто-то из его семьи, – сказало изображение. Голос звучал ясно, но зрители видели, что каждое слово давалось седому человеку с усилием. – Управление челноком и кораблем доступно только им, таким оно и останется. Мне хочется считать, что передо мной именно Пер Йенсен. Здравствуй, Пер! Сразу хочу тебе сказать: если тебя привели сюда силой, у них ничего не получится. Для такого случая я специально приготовил несколько забавных штучек, смысл которых ты поймешь, а твои тюремщики – нет. Но все же я хочу надеяться на лучшее…

Ты, конечно, узнал меня, я – Гудол Фенвик, твой коллега и старый приятель. Наш корабль – мы назвали его «Светлая даль» – летит за тобой. За тобой и всеми остальными. На Даргоне произошли большие перемены, они стоили нам тринадцати лет безвременья и огромного количества жизней. Не буду задерживаться на подробностях, всю хронику тебе предоставит корабельный Мозг. Главное, что прежние времена закончились, надеюсь, навсегда. Вы больше не изгнанники, Пер. Вы, как прежде, нужны своему народу. Мы летели к вам, чтобы сообщить об этом и вернуть домой тех, кто пожелает вернуться. Но кроме того, на борту было три тысячи колонистов, которые решили сделать планету своим новым домом и очень рассчитывали на помощь тех, кто захотел бы остаться. Конечно же, речь в данном случае идет вовсе не о Плато. Планета Тюряга слишком хороша для того, чтобы оставаться только тюрьмой… Извини, Пер, сейчас я должен кое-что сделать.

Они увидели, как фантом попытался подняться с кресла и тут же без сил рухнул обратно. Изображение погасло, но всего на секунду, и тут же возобновилось.

– Это хорошая новость, Пер, но есть и очень плохая, продолжал Фенвик. – Я уверен, что ты выслушаешь ее с присущим тебе мужеством, а потом примешь решение. Не сомневаюсь, что ты и твои товарищи найдут наилучший выход из положения, в котором вы все оказались.

Здесь фантом сделал паузу, а потом поправился:

– Мы все… Корабль совершал четвертый прыжок, мы находились перед рукавом, где расположено твое теперешнее солнце. И тогда у нас начали умирать люди. Работавшие на внешних уровнях сгорели буквально за два-три дня. Их убило неизвестное излучение, от которого у нас не было никакой защиты. Мы немедленно укрыли людей в сферах безопасности, мы пожертвовали половиной запаса пресной воды, устраивая дополнительную защиту жилых зон, потому что подозревали нейтронный фактор – все было бесполезно. Сферы и вода всего лишь ослабили смертельное влияние излучения. Понимание настало – частичное понимание, Пер! – когда мы вынуждены были выйти из прыжка. Перед нами предстала сверхновая. Она взорвалась совсем недавно. Когда планировался маршрут, никто ничего не мог о ней знать. Это была загадка со смертельным привкусом, Пер. Мы с тобой не раз проходили сквозь звезды, как бы они себя ни вели. Но это была необычная сверхновая. Ее излучение проникало во вневременье, оно убивало живую материю везде. Мы не могли вернуться, во-первых, потому что корабль был послан, чтобы спасти вас, а во-вторых, потому что это было просто бессмысленно. За время подготовки прыжка для возвращения сверхновая нас успела бы убить. Но и продолжать полет по той же причине не имело смысла. Люди погибли бы все, все до одного. Поэтому я взял на себя ответственность и принял решение. Я приказал всем покинуть корабль на челноках. И колонистов, и экипаж. Энергии челноков хватит для прыжка до безопасной области обитаемого Космоса. Они успеют вернуться, и многие из них, я надеюсь, останутся живы.

Человек в кресле внезапно вздрогнул, он жадно хватал ртом воздух, рука мучительно зашарила по груди. Фантом на мгновение исчез, но воспроизведение записи тут же возобновилось.

– Корабль был послан за вами, он должен дойти до пункта назначения, поэтому я остаюсь, – продолжал Фенвик голосом, в котором почти не чувствовалось жизни. – Я выведу его в последний, пятый прыжок и запрограммирую челнок на приземление. Только ты или твои потомки смогут войти на его борт. Понимаю, что тебе предстоит решать тяжелую проблему с охранниками вашей тюрьмы, но я уверен, я не сомневаюсь: ты с ней справишься. Увы, Пер, больше ничем я тебе помочь не смогу…

Новый короткий обрыв программы – и новое появление фантома.

– И еще, Пер. Корабль везет запасы и оборудование для трехтысячной колонии, которого хватит как минимум на пять лет. Ты найдешь, как ими правильно распорядиться. Прости, Пер, но ты никогда не сможешь вернуться на Даргон. Ваш сектор отрезан от обитаемой части Галактики. Излучение сверхновой будет убивать все живое в течение многих тысячелетий. Может быть, тебе удастся проложить новый маршрут возвращения на родину, может, ты сумеешь построить себе новый дом на планете, которая столько лет была тебе тюрьмой… Я не знаю Пер. И не знаю, что тебе посоветовать. Но я желаю тебе удачи. А теперь прощай, мой друг!

Фантом протянул вперед руку, и Лео показалось, что раскрытая ладонь призрака коснулась его сердца. А потом фантом исчез, истаял в неподвижном воздухе.

– Диспетчер корабля сообщает, что повтор программы встречи произойдет через тридцать минут всеобщего времени, – объявил одновременно вежливый и совершенно равнодушный к слушателям голос компьютера.

Они молчали довольно долго, осмысливая услышанное, и первым, кто нарушил тишину, оказался Оле.

– Зейгер! – неожиданно твердо прозвучал его детский, ломкий голос. – Скажите, это правда, что корабль подчиняется только мне?

– Не совсем так, – то ли удивленно, то ли озадаченно проговорил Зейгер, разглядывая Оле, будто увидел мальчика впервые. – Корабль ожил, его системы жизнеобеспечения функционируют. Однако без тебя невозможно активировать его двигательный комплекс, а значит, отправить в полет.

– Но лететь все равно некуда?

– Ты слышал все сам, Оле.

– Теперь это должны услышать Ана и Нея. Их нужно привести сюда.

– Я больше не потащусь по этой чертовой лестнице, – торопливо сказал Лео.

– Тебе и не придется, – заверил его Зейгер. – Корабль выведен из режима консервации. Лифты и транспортные тележки работают, теперь все будет намного проще…

Так оно и случилось. Лифт мгновенно доставил их на первый ярус, а по ангару – теперь уже ярко освещенному – они лихо промчались к челноку на тележке.

Хорошенькие губки их пленниц были надуты, они старались не смотреть друг на друга: видимо, о чем-то серьезно повздорили.

– Что вы от нас хотите? – хмуро спросила Ана.

– Ничего, – пожал плечами Зейгер. – Вначале вы должны кое-что услышать, а потом мы поговорим.

Обратный путь был столь же легок и недолог, на Центральный пост они успели вернуться минут за десять до начала обещанного компьютером повтора программы.

* * *

Ночью Спири и его бойцов страшно мучили насекомые. Обитающие на Плато в огромном количестве летающие, прыгающие и ползающие твари объявили пришельцам тотальную войну. Они заползали под одежду, вцеплялись в открытые участки плоти, вызывая невыносимый зуд и лишая сна. Никогда прежде никому из них не приходилось испытывать подобных мучений: рейды на Плато были нечасты и скоротечны, а в Городе никаких насекомых не водилось: регулярно выжигаемая территория вокруг и защитный пояс электростатики надежно охраняли горожан от местных обитателей любого размера. Пленных, как ни странно, насекомые ничуть не беспокоили, и у Спири это вызывало сильнейшее раздражение.

С первыми лучами светила стало немного легче. Тепло наступающего дня прогнало кровожадных паразитов, и Спири даже удалось задремать, но совсем ненадолго, потому что и без того хрупкий сон был нарушен резким звуком зуммера аппарата связи.

– Спири! – услышал он голос Корбета.

– Слушаю, коммандер!

– У нас произошли изменения. Сколько у вас пленников?