Журнал «Вокруг Света» №03 за 1983 год - Вокруг Света

— Вот еще одна гробница. Но плиты ее обработаны лучше, чем в Великоалександровской, и покрыты нанесенными охрою «елочками». А «елочки»— это, как давно установлено, «древо жизни», модель мира. Корни — ствол — крона, земля — воздух — небо и так далее. Но в этом случае не только модель. Общее число ветвей на «елочках» — триста пятьдесят четыре, да плюс одиннадцать этих вот дополнительных, да плюс единственная в росписи точка...

— Календарь! — с ходу определил Анатолий Иванович.

Да, это был он. Притом лунный, с поправкой на солнечный и, вероятно, на високосный год. Колоритная роспись гробницы и обсерваторно-календарные особенности досыпки над нею — цепочка лунок у северо-восточной полы — раскрывали идею приобщения погребенного к благоприятному полугодию: к весне — лету. Так сказать, обрядовая гарантия его воскресения. Каким же представлялся древним сей сказочный процесс?

— Смотрите, — мы вновь склонились над чертежом, — что напоминают очертания черноземной досыпки и этого вот внутреннего слоя из желтого лесса?..

Сергей помедлил, поразмышлял, а затем уж сказал:

— Антропоморфную стелу?

А Кубышев сразу же вспомнил рассмотренный перед этим второй кромлех из Великоалександровского кургана.

— Вот именно! Две человекоподобные фигуры. Притом внутренняя — мужская, а внешняя — женская.

— Понятно...— протянул Полин. Анатолий Иванович только руками развел.

— Ну и как же будет происходить возрождение? — продолжил Сергей.

— Справа от его головы — красный комок охры. На стенке гробницы красная же точка. Смотрите — они совместятся, если погребенный развернется в чреве женоподобной фигуры — в утробе матери-земли! — на три четверти круга... и обратится головой на восток в сторону ног фигуры, в сторону восхода Солнца в день равноденствия. Весеннего равноденствия! — видишь, как лунки?..

— А почему «три четверти круга»? — поинтересовался Анатолий Иванович.

— Лето, осень, зима. А весной — рождение.

— Логично,— согласился Сергей.— Но есть слабое место: досыпка ведь земляная, могли при фиксации и ошибиться. Вот если б тут стоял кромлех, как в Великоалександровском.

— Между александровским кромлехом и Старосельской досыпкой можно типологически расположить аккерменьскую выкладку. Да и дольмены Кавказа...

В конце сезона 1981 года мы вновь оказались в местах Великой Могилы: на берегах Сиваша. Три-пять тысячелетий простояли курганы, память о жизни былой сберегая. И от нас, археологов, зависело — смогут ли люди эту память постичь. Ведь дело тут даже не в объектах раскопок. А в истории, корни которой в земле.

Шло время, углублялись траншеи, накапливались чертежи. И я начал понимать, что древнейшая — первая среди десятка последующих — насыпь хранит нечто из ряда вон выходящее. На общем плане раскопок проступили контуры оранты — женоподобной фигуры с воздетыми над головою руками!

И наступил последний день. Открылась центральная площадка на уровне древней поверхности, и три ямы при ней. Все это было изучено досконально, много раз черчено-перечерчено. И можно было бы уже не приходить, не тащиться пешком за десять километров от места нашего основного лагеря, да еще до рассвета. Но день был особый — осеннего равноденствия. И хотелось все увидеть своими глазами...

Знакомые, пропитанные предрассветным туманом дали показались мне необычными. На востоке — за Сивашем, над морем Азовским — туман розовел, наливался багрянцем, а уходящая ночь сворачивалась за горизонт, цепляясь за бесчисленные «островки» соленых болот. Восход приближался, менялись оттенки багрового, синего, голубого и серого. Древние, конечно же, полагали, что земля и небо поднялись из прогретых, взбитых волнами близлежащего моря соленых болот.

Я стал восточнее двух соседствующих ям на подкурганной площадке, оформленной в виде головы козла,— и тень перекрыла эти «глаза». Площадка, вероятно, символизировала созвездие Овна, которое в те времена — на рубеже III и II тысячелетий до нашей эры — достигало, наибольшей яркости в моменты весеннего и осеннего равноденствий. Я сверился с чертежами: восточная яма-глазница хранила останки вождя, а западная — принесенного в жертву во имя процветания народа.

Защитник и умножитель стад Пушан с козьей головой иногда — по «Ригведе» — был владыкой достатка, покровителем злаков (весна зачинает, а осень дарит изобилие); в качестве пастуха слыл знатоком счастливых путей (к летним кочевьям и зимним стоянкам); служил проводником по путям к другим мирам, вплоть до потустороннего. Вот он — его обращенное на север (к смерти — зиме) лицо, на дне третьей, огромной ямы-воронки. Сейчас оно запорошено пылью, покрыто принесенной ветром из степи соломой.

Все. Но прежде чем свернуть карту-миллиметровку и покинуть раскоп, я еще раз рассматриваю чертеж насыпи над площадкой — Пушаном. Пушан вместе с содержимым «глазниц» был перекрыт курганом-орантой. Вздутое чрево его сулило возрождение почившему и принесенному в жертву — в день стояния Овна над обращенной на юг головою оранты.

Когда же, в какие века должно было свершиться то мифическое возрождение? Ведь оранта, быть может, и есть отражение сохранившихся в течение многих веков (и даже тысячелетий) представлений древних об изначальной женской энергии, породившей Вселенную. Это представление, возможно, отразилось и в «Ригведе» в образе Адити («бесконечное, вечное») — матери всего сущего...

Юрий Шилов, кандидат исторических наук Фото Е. Жикулина

Символика древних курганов

Величественны и загадочны многочисленные курганы степей юга нашей страны. Недаром археологи называют их «земляными пирамидами». Если по размерам те и уступают более известным, каменным, то по времени создания они ровесники. Древнейшие пирамиды в Египте заложены в начале XXII века до нашей эры, а многим курганам так называемой ямной культуры Северного Причерноморья, судя по данным радиоуглеродного анализа, также около 4—5 тысяч лет. Современную науку в египетских пирамидах удивили не столько размеры, сколько точная ориентировка (до десятых долей градуса) по странам света. Пирамиды оказались не одними лишь усыпальницами фараонов, но и сосредоточением знаний древнего человечества. Курганам ученые уделяли меньше внимания, чем пирамидам. Но великолепные находки искусства типа пекторали из Толстой Могилы удивили весь мир не меньше гробницы Тутанхамона. Однако в древнейших курганах сверкающего золота почти нет. В них — только погребения с небогатым инвентарем (глиняные сосуды, булавы, ножи...), которые позволили ученым на основании формы могил и некоторых других примет судить о тех или иных представителях скотоводческих древних культур, сменявших друг друга в течение нескольких тысячелетий. При этом, конечно, удивлялись находкам деревянных повозок, стел, многочисленности и величине самих курганов, наиболее крупные из которых достигают высоты десяти метров. За последние годы исследованы сотни степных курганов. Наука получила огромнейший фонд источников по истории племен и народов нашей страны, сыгравших выдающуюся роль в развитии цивилизаций Старого Света. Однако то, о чем идет речь в очерке научного сотрудника Института археологии АН УССР Юрия Алексеевича Шилова, является совершенно новым открытием. Не секрет, что для многих, в том числе и археологов, курганная насыпь оставалась все-таки определенной кучей земли, в которой совершены только древние погребения. Но, оказалось, насыпи всегда имеют определенную форму, со сложной символикой, отражающей мифотворчество древних людей, запечатлевших таким оригинальным образом свои представления о природе, человеке и обществе. Антропоморфные насыпи и кромлехи (каменные круги), ямки, костры, кости животных, плиты с рисунками — своеобразный язык мифов индоевропейских народов, расшифровку которых нашли в «Ригведе» и «Махабхарате», древнегреческих «Илиаде» и «Одиссее», скандинавских сагах и древнерусских сказах. Выяснилось, что курган не только погребальный памятник, страж степей, выразитель мифов, но еще и обсерватория — календарь. В книге крупнейшего советского ученого академика Б. А. Рыбакова «Язычество древних славян» превосходно показаны невероятные глубины времени, которые сохранила память и культура народа. Оказалось, что многие мифы древних славян, их орнаменты, верования и традиции уходят в далекую глубь тысячелетий. И прежде «фантастические» параллели с памятниками трипольской культуры IV—III тысячелетий до нашей эры стали совершенно доказательными. Бесписьменные памятники истории, орнаменты сосудов, глиняные статуэтки заговорили совершенно понятным для нас языком XX века. Теперь же открыт еще один источник — ключ к пониманию древней истории степей, о чем и рассказывается в очерке. И. Черняков, старший научный сотрудник Института археологии АН УССР