Предатель. Ты не узнаешь о дочери (СИ) - Янова Екатерина

– Антон…, – начинаю я.

Но он меня перебивает.

– Пчёлка, постой. Я сейчас, – убегает куда-то на улицу.

Возвращается уже через пять минут, в руках длинная белая роза.

– Это тебе.

– Спасибо, – невольно улыбаюсь. – У меня дома ещё прошлый букет не завял.

– Это не страшно. Потанцуешь со мной? – протягивает руку.

Я только сейчас замечаю, что играет очень нежная музыка.

– Антон…, – смотрю на него с сомнением.

– Не бойся, я не кусаюсь, – вытягивает меня на середину зала.

Никто не танцует кроме нас, поэтому мне немного неловко. Но Антон ни на кого не обращает внимания, уверенно подхватывает меня за талию, кружит в медленном танце.

Он сейчас очень близко, я чувствую его мужской запах, смешанный с приятным парфюмом. Но в памяти почему-то выстреливает наш первый танец с Серёжей. Он тогда ворвался на нашу студенческую дискотеку, утащил меня оттуда, привёз в дорогой ресторан, и там уже мы танцевали. Я помню своё состояние, я была как во сне, от близости и запаха Серёжи у меня дрожали колени, а от его взглядов внутри разгоралось что-то такое… Отчего я становилась совершенно невменяемой.

Антон неожиданно накрывает мои губы поцелуем. Первое желание его оттолкнуть, но он не позволяет, углубляет поцелуй. Делает он это умело, мне приятно, но… не больше. Ничего не вспыхивает внутри, ничего не отзывается.

Музыка стихает, мы возвращаемся на свои места. Щёки мои горят от смущения. Господи, что я делаю? Зачем?

Неловкое напряжение между нами Антон заполняет очередной забавной историей. Вот тут нужно отдать ему должное, чувство юмора и лёгкий нрав он умело использует, чтобы разрядить обстановку. И вот мне снова весело, мы обсуждаем фильмы, живопись, книги.

Я обращаю внимание на сцену. На неё выходят музыканты, настраивают инструменты, и вот уже звучит живая музыка. Девушка прекрасно поёт, начинает с пары лирических песен зарубежных исполнителей, а потом переходит на весёлую, всеми любимую зажигательную музыку.

Народа в баре уже заметно прибавилось, и сейчас на танцпол выходят первые самые смелые гости. Не проходит и десяти минут, как начинается настоящая дискотека.

– Антон, мне домой пора. Я всё же переживаю за Соню.

– Давай посидим ещё буквально пятнадцать, минут и я тебя провожу, – обещает он.

– Хорошо, – сдаюсь я.

– Хотя нет, хватит сидеть. Тебе надо немного оторваться, – встаёт он со своего места.

– В смысле?

– В смысле пошли.

Тянет меня за руку на танцпол.

– Нет-нет. Я не могу, – упираюсь изо всех сил, но Антон и не думает меня слушать.

Я сама не понимаю, как он умудряется меня вытащить на середину, играет зажигательная песня, но мне неловко.

– Давай, Пчёлка, – шепчет сзади мне на ухо Антон. – Покажи, какая ты на самом деле зажигалочка.

Я вдруг понимаю, что сто лет уже не танцевала. И мне, глядя на всех этих беззаботно пляшущих людей, вдруг хочется тоже сбросить все свои проблемы и просто оторваться.

Отдаюсь ритму музыки, Антон не отстаёт. Похоже, он в таких заведениях как рыба в воде.

– Больше драйва, Пчёлка, – заводит он, тормоша меня.

И я вдруг ловлю этот драйв. Это ведь классно. Наполняюсь энергией, чувствую себя молодой, живой и почти счастливой.

Песня одна, вторая, третья. Я выбиваюсь из сил, выскакиваю из толпы, потому что в кармане вибрирует телефон. Номер незнакомый, беспокойство тут же возвращает в реальность. Отвечаю.

Сразу понимаю, что звонит Сергей, хоть и не слышу его голос, а только надрывный плач Сонечки…

Глава 22.

В недоумении смотрю на дверь, которая только что закрылась за моей женой. О-хре-неть!

Она реально это сделала?

Да-да, Туманов, твоя любимая Лиза только что сбежала от тебя к другому мужику.

Думал ли ты когда-нибудь, что дойдёт до такого? Точно нет.

Если мне даже и приходили такие мысли, то внутри была полная уверенность, что в следующую секунду последует взрыв мирового масштаба, и выживших вокруг не останется.

Но жизнь умеет удивлять. И вот, получи.

Взрыв, он конечно же есть. Внутри меня. Но вовне его разрушающую мощь я направить не могу. У меня рядом дочка спит.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Вот это ты мне, любимая, поставила шах и мат!

Вылетаю на балкон, чтобы продышаться. Замираю. Продышался, мля…

Провожаю взглядом смеющуюся парочку. Замечаю, как рука блондина по-хозяйски обнимает за талию мою жену.

Сука! Ну трындец тебе, белобрысый.

И чему же ты там так смеёшься, Лизонька? Со мной такого веселья я не замечал.

Да я вообще не любитель разговоров, и шутить умею хреново. Чувства выражать я привык через тактильный контакт. Да и вообще, рядом с Лизой нам слова редко были нужны. Горло часто перехватывало от желания её поцеловать, руки зудели от потребности присвоить, залюбить до хриплых стонов. Лёгкости между нами было мало, скорее наоборот, тяжёлое искрящееся напряжение, которое удавалось снять только в спальне.

Так, Туманов, давай закрепимся на этой ненадёжной, но всё же позитивной мысли. Пусть развлекается с блондином, веселится, не верю я, что между ними есть та химия, которая взрывала нас когда-то, да и сейчас никуда не делась. А значит, нужно засунуть подальше свою ревность и переиграть противника.

Не трогать его! Это сложно, почти невозможно, но необходимо. Иначе Лиза будет его жалеть, а я опять попаду в немилость.

А сегодня у меня, можно сказать, экзамен на отцовство. И это мой главный козырь.

Дочь! Она, Лизонька, связывает нас с тобой прочным канатом. Так что блондина мы по-любому подвинем. Только бы выдержать и не убить его ненароком.

Иду в спальню к малышке, тихонько подхожу к кроватке, рассматриваю кроху.

Это что-то невообразимое. Предполагал ли я, что мы с Лизой сможем создать что-то настолько идеальное? Конечно нет.

О детях я вообще не думал. И надо честно признаться, первый раз, когда увидел малышку, не было во мне взрыва эмоций. Я скорее боялся этого ползающего под ногами жены создания.

Но когда я впервые взял Соню на руки, заглянул в эти ясные глазки, так похожие на Лизины, что-то внутри начало отогреваться, а потом, когда малышка начала так неожиданно “папать”, стало накаляться там ещё сильнее.

Но настоящий взрыв случился в тот момент, когда я увидел, как на моих девочек летит этот жуткий чёрный пёс. Внутри всё оборвалось, и от мысли, что крошка может пострадать, меня прошило так, что я еле пришёл в себя. До сих пор потряхивает. Мудило этот мне ещё ответит. Хорошо, что пёс оказался привитым, но это не спасёт урода. Он уже пытался выйти на мировую, кардинально поменял тон при нашей сегодняшней встречи в участке. Но поздно.

Соня начинает крутиться в кроватке. Смотрю на неё почти с ужасом. Если она проснётся, если начнёт плакать? Я же ничего не умею. Вот это ты меня, Лиза, кинула в полевые условия сразу без подготовки. Не ожидал от тебя, если честно.

Соня крутит головкой, недовольно морщится, причмокивает губками. Соску ищет – доходит до меня. Нахожу пустышку, вставляю в приоткрытый ротик, малышка сразу начинает жадно причмокивать. Надеюсь, она не голодная?

Покачиваю кроватку, пока дочь не засыпает крепко.

А я иду обследовать квартиру.

Она небольшая. Крохотная спальня, гостиная и малюсенькая кухня. Всё чистенько, уютно, только игрушки Сонечки валяются то тут, то там. Но я уже видел, с какой скоростью эта непоседа разносит всё вокруг, так что удивляться тут не приходится.

В углу стоит накрытый мольберт, на верх шкафа убраны краски и кисти. Рассматриваю, нахожу небольшой альбом для набросков.

Листаю. Ухмыляюсь с грустью. Здесь несколько пейзажей, большинство – наш двор с разных ракурсов, а ещё здесь много моих портретов.

И что, Лизонька, ты будешь и дальше утверждать, что всё в прошлом, что я тебе больше не дорог и не нужен?

Убираю альбом на место. Иду на кухню. Открываю холодильник, тут негусто. Нахожу борщ. О, это же моя мечта! Достаю кастрюлю, нахожу чистую ложку, тарелку. Грею это чудо в микроволновке, а потом с наслаждением поглощаю, прикрывая глаза от каждой ложки. Еда, приготовленная руками моей любимой жены, одна из тех вещей, по которым я отчаянно тосковал всё это время.